Свобода маленького человека — в отсутствии ответственности.

Не каждый человек, помнящий свою национальность — националист.

Диалог начала 1990-х: «Ну, как жизнь идёт?» «Да так — ваучерно. И всё ваучернее и ваучернее!»

Трагедия умного человека в том, что он понимает бессмысленность жизни.

Вышла первая книга писателя. Громадный неуспех! Наутро он проснулся незнаменитым.

Стать писателем — зависит от человека; стать известным писателем — от случая.

Может быть, Гоголь сжёг вторую часть «Мёртвых душ», надеясь отодвинуть смерть? Он ведь уверен был, что умрёт, как только исполнит предначертанное ему на земле…

Одиночество — неизбежность. С этим надо мириться. Уж если Антон Павлович Чехов (!!!) был одинок…

Иногда трудно понять-определить: писатель ещё неизвестный или уже неизвестный?

Бесспорно, это прекрасно — новая женщина, новый город, новая книга… Но только истинный гурман жизни понимает прелесть и ностальгическую сладость новой встречи с прежней любовью, городом юности, ошеломившей тебя когда-то книгой, старым фильмом…

Человек стоящий на лоджии 25-го этажа невольно ощущает себя Богом…

Неразрешимая загадка для любого из нас, ещё живущих, — самоубийство другого человека.

Хемингуэй своей судьбой ярко доказал, что жизнь человеческая зависит только от Всевышнего: десятки раз погибал на фронте, охоте, в авто- и авиакатастрофах, от болезней, а кончил самоубийством…

Спор между материалистами и идеалистами смешон. Да, мир объективен и существует независимо от сознания, но каждый человек видит свой мир, свой вариант, созданный собственным мозгом, воображением.

Если б человек был бессмертен в земной жизни, тогда б только самоубийство имело смысл.

Смотришь на картину иного художника, читаешь под названием: «Холст, масло, 150х180 см» — как жалко и холст, и масло, и эти 150х180 см!

«Вы антисемит?!» — «Ни в коем случае! Я всего лишь — юдофоб.»

В русской литературе только одно произведение эпического жанра поражает зрелостью юного автора — «Герой нашего времени». Даже «Бедные люди» и «Детство» — сентиментально-юношеские.

По набережной Цны идёт парочка и щебечет по-французски. Сразу пахнуло сеном.

Истинно гордый человек не тот, кто стыдится, например, сдавать пустые бутылки или просить в долг, а тот, кто сдаёт бутылки и одалживается у соседей, сознавая при этом, что входит в сотню людей, которые только и останутся в истории от текущего времени.

Авангард: для немногих истинно талантливых и искренних (и авторов, и читателей) это — своеобразный наркотик. В основном же это — прибежище бездарей, графоманов, ходульное кривляние, попытки создать из пустоты видимость.

Жёсткий реализм: невероятность обыденного.

Достоевский в «Бесах» в судьбе Степана Трофимовича Верховенского, в описании его последних дней с точностью до мелочей за 40 (!) лет предсказал и описал уход Л. Толстого.

Задачка для иностранцев, изучающих русский язык: существует ли один синоним к словам «сделать», «запретить» и «реабилитировать»? Оказывается, есть — «снять»: снять фильм; снять фильм с проката; снять фильм с полки. О великий и могучий!

Для человека малообразованного и ограниченного знамениты только те люди, о которых знает он.

Кто остановится перед мутным, холодным, бурливым, но мелким ручьём Страха, тот не погрузится в безбрежные тёплые волны моря Победы.

Чтобы любить и понимать Рубцова и Есенина, надо прежде всего быть русским.

У нас много людей, прекрасно знающих географию и экономику всех зарубежных стран — то и дело слышишь: «Ни в одной стране мира этого нет!..»

«Вы антисемит?!» — «Нет, я мизантроп.»

Идея — это одно. Партия — другое. Партаппарат — третье. Кто этого не понимает — дурак. Кто понимает, но продолжает смешивать и подменять — подлец и негодяй.

Главное — литература. Всё остальное для неё лишь материал и фон.

В литературе существует пять рангов-степеней: графоман, профессионал, хороший писатель, талантливый и гениальный.

Как есть половые извращения, так есть и умственные, творческие. Но если педерасты, мастурбаторы и педофилы, как правило, напоказ выставлять себя не решаются, то модернисты-онанисты, андерграундные педики и авангардисты-зоофилы гордятся-кичатся собой, своей болезнью. Этим-то они и особенно отвратны.

Трагедия графомана: ни разу не испытал оргазм вдохновения.

Искусство чистой формы (авангард, заумь) может вызвать удивление, раздражение и даже у отдельных снобов восхищение, но оно не способно вызвать наивысший отклик в душе читателя (зрителя) — смех или слёзы.

Все мы — созревающие трупы.

Если есть физические лица с физическими недостатками, значит должны существовать и юридические лица с юридическими недостатками.

Психология читателя. Будут рядом опубликованы две статьи: о человеке, подавшем 25 рацпредложений, и о человеке, изнасиловавшем 25 женщин, — сто процентов читателей кинутся читать вторую…

Из предвыборных агитречей: «Этот кандидат для многих избирателей отнюдь не тёмная лошадка, а вполне светлый жеребец…»

Прежний статус — старый еврей. Нынешний статус — новый русский.

Диетическая проза.

Любовь может быть фальшивой: ненависть — всегда искренна.

Это была яркая личность, в нём всё было выражено ярко — даже похмельный синдром…

Истерический роман.

Журналисту избавиться от вранья не так уж и трудно. Для начала надо забыть про зачины типа: «Всем известно…» и «Каждый знает…»

Биологи делят развитие человеческого организма на 11 стадий: оплодотворение — эмбриогенез — роды — грудной период — ясельный — дошкольный — школьный — юношеский — взрослый — старческий — смерть. Очень удобно: знаешь, сколько ступенек уже прошёл, сколько осталось. Если, конечно, не обманывать себя на переходе от взрослости к старости.

У него даже зуб мудрости запломбирован.

А что если Достоевский в «Бесах» не предвидел, а — подсказал? Что если бесы восприняли роман как руководство к действию?..

Чтобы умнеть, повышать свой интеллект, надо — читать. Но мало читать, надо — понимать читаемое. Но мало понимать, надо — осмысливать. Но мало осмысливать, надо — запоминать осмысленное. Но мало запоминать, надо — использовать-применять в жизни.

Жизнь прожить надо так, чтобы в старости во время вечернего променада с бадиком было о чём вспоминать.

В вашем произведении много нового и интересного. Но, к сожалению, интересное не ново, а новое не интересно.

Компромиссный антисемит: евреев не любит, а евреек, особенно в постели, — обожает.

Самый лучший способ избежать страданий от общения с женщинами, это — онанизм.

В русской литературе для настоящего писателя есть два пути: 1) не пить, работать на износ и закончить литкарьеру «Братьями Карамазовыми»; 2) сразу написать-создать «Тихий Дон», а потом работать спустя рукава, пропивая талант.

И пить и плодотворно работать могли только американцы — Фолкнер, Хемингуэй, Лондон…

Когда присутствуешь на 80-летнем юбилее иного писателя Пупкина, в голову невольно лезут нехристианские мысли: ну почему Господь такой жизненный срок вместо Пупкина не подарил Лермонтову, Чехову или Достоевскому?..

При виде плавающих уток на пруду один жалеет, что не прихватил ружьё, другой, что не захватил краюху хлеба…

Самые великие писатели умирают не раскрывшись, не реализовав себя, инкогнито.

Совершенство — это тупик.

Каждый тупик при приближении к нему может оказаться поворотом.

Не любить и презирать писателя, отказывать ему в таланте можно только — прочитав его.

Писатель-реалист — творец. Писатель-модернист — конструктор.

Вездесующий человек.

Вот так и проходит — мать её! — глория мунди…

Три мужика, купившие ночь любви с Клеопатрой ценой жизни, просто дураки: вся сладость не в самой ночи любви, а в воспоминаниях о ней.

Человека от животного отделяют всего несколько ступенек, и самая высокая из них — Литература.

Диагноз: у этого писателя запор мыслей и диарея слов.

Если бы Пушкин прожил как Лев Толстой до 82 лет, он умер бы в один год с Достоевским!

Запойный читатель — это кокон-куколка, из которого при благоприятных условиях может вылупиться мотылёк-писатель.

Каждый человек живёт с Надеждой. Поменьше людей — с Верой. Ещё меньше — с Любовью. И уж совсем редко у кого живёт-ночует София. А так хочется (в этом смысле) быть султаном и иметь полный гарем!

Многие думают, что самые типичные и распространённые писательские болезни — графомания и мания величия, а на самом деле… геморрой.

Нарядился шутом — звени бубенчиками!

ФИО для дамы: Мокрица Таракановна Каракатицева.

Литругательства: Амфибрахий долбанный! Анапест вонючий!..

Хотел сказать о юбиляре: «Это очень скромный человек!», но проговорился и ляпнул вместо «человека» — «талант»…

Слова «дворянин» и «дворник», между прочим, — одного корня.

Правитель Горелпут и его поданные горелпуты. (ГОРбачёв, ЕЛьцин, ПУТин).

Если у человека нет врагов, он — пустое место.

Деньги — мусор. Стоит ли кичится тем, что ты активнее других играешь роль мусоропровода?

«Сложные» писатели-модернисты напоминают врача, который гланды пытается вырезать через задний проход, а геморрой оперирует через носоглотку.

Цезарь и Наполеон говорили невнятно, но это была проблема не Цезаря и Наполеона, а — окружающих.

На его лице печать интеллекта отпечаталась не очень отчётливо.

Почему-то когда в Германии делают малолитражку, получается «Фольксваген-жук», когда в России — «Ока».

Писатель — это вуайерист и эксгибиционист в одном флаконе.

«Санькя» Захара Прилепина — это же «Андрей Кожухов» нашего времени.

Любовь ужасна. Сначала она делает человека сентиментальным и глупым, затем злым и мстительным, а в итоге — просто несчастным.

Когда жена говорит мужу, что он придурок, она просто констатирует факт, что он живёт при дуре.