Оцепенение Марка прошло, он застегнул брюки и свирепо на нее уставился.

— Я имел к этому отношение с того самого момента, как ты открыла сейф, и ты об этом знаешь. Чем, по-твоему, я все это время занимался? Отдыхал, мать твою? Мне за это дерьмо точно не заплатят.

— Никто и не просил тебя заниматься этим дерьмом. Ты сам взял это на себя. Ты просто сбежал и решил устранить проблему, которая тебя даже не касается.

Он вздрогнул, и Лили улыбнулась.

— Я думал, ты поймешь, — проворчал он, взглянув в висящее позади нее зеркало.

Он сорвал с шеи галстук-бабочку и вытер размазанную вокруг рта помаду.

— Значит, ты ошибся. Я поняла лишь, что мне соврали и указали на то, что я недостаточно хороша. Поэтому я нашла того, для кого оказалась достаточно хороша, а затем бросила все силы на решение своих собственных проблем, — выложила она ему.

— И кого же это, а? Что за удивительное существо превратило тебя в такую бешеную суку? — спросил он.

— Я всегда была бешеной сукой, а кто он, тебя совершенно не касается. А теперь убирайся из моей жизни и возвращайся к своей.

— Ты нравилась мне гораздо больше, когда была не такой агрессивной.

— Ты еще не видел меня агрессивной.

— И еще ты мне нравилась больше, когда у тебя были сиськи. Что с тобой случилось? — прямо заявил он, блуждая взглядом по ее телу.

Она резко втянула в себя воздух.

— Прошло шесть месяцев, Де Сант — и тебе давно плевать на мои сиськи.

— Как раз наоборот. Мало что в жизни волновало меня больше, чем твои сиськи.

— Мои сиськи уже не твоя забота.

— И твоя задница тоже исчезла. Ты задалась целью выглядеть как мужик? Если так, то тебе это удалось.

Это была правда. Из-за всех этих тренировок с Кингсли она сильно похудела. От избыточного веса Лили никогда не страдала, но всегда была в теле. Пока они бегали, дрались и выполняли заказы, она чувствовала, как ее тело усыхает, волнующие изгибы сменяются крепкими мышцами. Она гордилась своим телом, гордилась проделанной работой.

Но от этого его слова не стали менее обидными.

— Тебе пора, Де Сант. Мы закончили.

Она протиснулась мимо Марка и, задев его плечом, вышла в коридор. Конечно же, он и раньше никогда ее не слушал, поэтому она ничуть не удивилась, когда он проигнорировал ее слова и последовал за ней. Верхний этаж, судя по всему, был пуст, и, взглянув на часы, Лили поняла, что охранники вернутся не раньше, чем через пятнадцать минут.

— Так каков твой план?

— Уходи, — прошипела она и, обойдя край перил, направилась в западное крыло дома, где, как она уже знала, находились личные апартаменты. Дамиано наверняка разместил бы Станковского в ближайшей к нему комнате, как почётного гостя.

И как человека, за которым хотел бы приглядывать.

— Я не позволю тебе болтаться одной, — сказал Марк.

— В самом деле? Полгода назад тебя это не особенно волновало, — огрызнулась она, считая двери, мимо которых они проходили.

— Я думал, ты поедешь домой, — сказал он.

Она остановилась, и он врезался в нее.

— Домой?! Ты и впрямь думал, что после всего этого, после всего, через что мы прошли, я просто повальсирую домой? Что я смогу вернуться домой? Де Сант, да ты е*анутый на всю голову.

Ее голос снизился до рычания, и она чувствовала, как в ней закипает гнев. Затуманивает ее рассудок. Угрожает ее ослепить. В голове, заглушая ее эмоции, раздался спокойный голос Кингсли:

«Закон Кингсли: мало что навредит твоим планам больше, чем гнев. Любовь, страх, печаль — все это может стать стимулом, но гнев… гнев все испортит».

— Мне жаль, если ты так считаешь, но я сделал то, что должен был…

— Заткнись, Де Сант. Просто заткнись, у меня нет времени играть с тобой в семейную психотерапию. Это комната Станковского. Если ты не собираешься уходить, то хотя бы не стой у меня на пути, — сказала она, остановившись перед большой дубовой дверью.

Он подошел к ней вплотную.

— Я хоть когда-нибудь позволял тебе указывать мне, что делать? — спросил он.

Она впилась в него убийственным взглядом.

— Господи, какой же ты надоедливый.

— И в половину не такой надоедливый, как ты.

— Боже. Давай просто с этим покончим.

Марк кивнул и толкнул дверь.

Времени у них не было. Он скользнул в комнату, и, не желая, чтобы ее застали в коридоре врасплох, Лили прошмыгнула прямо за ним и прижалась к его боку. Поэтому она не знала, что кто-то набросил ему на голову джутовый мешок, пока на нее не нацепили точно такой же.

«Прямо как в старые, бл*дь, добрые времена».

Марк выкрикивал ее имя, но она молчала, пытаясь сосредоточиться. Кто бы там ни держал мешок, он изо всех сил старался затянуть его у нее на затылке. Она схватила напавшего на нее человека за запястья, а затем, нагнувшись под прямым углом, рванулась вперед. Державший мешок мужчина перелетел через на нее и вместе с мешком тяжело рухнул на спину.

Лили присела на корточки, тут же оттолкнулась от стены, прошмыгнула между ногами Марка и забралась под кровать. Кто-то схватил ее за лодыжку, но она вскрикнула и ударила нападавшего в лицо, затем выползла с другой стороны кровати и вскочила на ноги. Она быстро огляделась — Марк, матерясь на чем свет стоит, боролся с удерживающим его мужчиной, но уже с натянутым на голову мешком, ему в ближайшее время явно никуда не деться. Именно ей придется вытаскивать их из этой ситуёвины.

Рядом с кроватью стоял торшер. Лили схватила его и, вырвав из розетки шнур, размахнулась лампой, как бейсбольной битой. Она угодила торшером по голове одному из мужчин и, разбив витражный абажур, сбила его с ног. Она никак не была экспертом по Бодзюцу, но Кингсли владел им в совершенстве и немного ее научил (прим. Бодзюцу – яп. «искусство шеста». Японское искусство ведения боя при помощи деревянной палки «бо»). Она взмахнула над головой основанием торшера, а затем ударила им по спине другого нападающего.

— Хватит!

Всё остановилось. Дверь в спальню распахнулась, и горящие в коридоре лампы осветили фигуру мужчины. Затем этот мужчина вошёл в комнату, дверь закрылась, и под потолком вспыхнул свет. Лили поморгала, ее глазам потребовалось какое-то время, чтобы привыкнуть к яркому освещению, а затем перед ней возник Дамиано Ледо.

— Мы пытались, босс, — выдохнул один из мужчин.

И словно чтобы подчеркнуть, насколько трудной оказалась их задача, Марк резко откинул назад голову. Его накрытый джутовым мешком затылок врезался в нос нападавшего, и тот закричал от боли, а потом ударил Марка в поясницу.

— Какая жалость. Ты разбила лампу от Тиффани. Очень дорогую, — вздохнул Дамиано, проходя вглубь комнаты.

Пытаясь совладать с дыханием, Лили внимательно следила за его движениями, по-прежнему держа торшер над головой.

— Уверена, ты сможешь наворовать себе еще на одну, — ответила она.

— Она еще и забавная! Просто находка! Но время игр закончилось, — сообщил он ей.

Она кивнула.

— Хорошо. Когда ты узнал?

— О, я узнал тебя с того момента, как ты появилась на вечеринке. А потом ещё этот неуклюжий джентльмен… Мои жучки тут же засекли его брожения, — объяснил он, указав на Марка.

— Значит, танцуя со мной, ты уже знал, кто я, — уточнила она.

— С самого начала.

— Тогда почему…

— Потому что это так весело! Смотреть, как ты играешь, как ведешь себя так, будто знаешь, что делаешь. Но теперь с этим покончено. Бросай лампу. Вы в меньшинстве, без оружия и вне игры, — сказал Дамиано.

Лили прищурилась, крутанула в руке основание торшера и направила его в грудь Дамиано. Она сжала его в ладони и повернулась лицом к Ледо.

— Только рыпнитесь. И я проткну тебе грудь насквозь еще до того, как они успеют выстрелить, — пригрозила Лили.

С такой невероятной быстротой, что Лили и представить себе не могла, Дамиано выхватил из-под пиджака пистолет. Его дуло тут же уперлось Марку в лоб. На мгновение время остановилось.

— Да, но успеешь ли ты это сделать до того, как выстрелю я? — спросил он.

Лили облизнула губы и оглядела комнату.

— Ой, да брось, мы ведь так подружились. Почему бы тебе не вышвырнуть своих головорезов, я попрошу своего друга подождать снаружи, и мы с тобой что-нибудь придумаем, — проворковала она сексуальным голосом.

Он фыркнул, а Марк зарычал.

— Отчаянная попытка. Делай, как я говорю, — голос Дамиано стал жестким.

Марк снова начал ерзать, пытаясь освободиться.

— Чёрта с два. Делай все возможное, чтобы выбраться! — крикнул он; его голос заглушал мешок.

— Милый, у него пистолет. Прямо у твоей головы, — сообщила Лили.

— Да мне насрать. Бросай все, что там у тебя, и убирайся отсюда!

— Хватит болтать! Брось лампу, Лилиана! — приказал Дамиано.

Марк начал вырываться сильнее.

— Не вздумай этого делать, Лили. Не смей этого делать! Сама знаешь! Убирайся отсюда!

Конечно же, Лили знала, что если она отступит, то им обоим конец. Но если она не отступит, Марку уж точно конец. И как бы ей ни нравилось делать вид, что она его ненавидит, мысль о том, что ему будет больно, что он умрет, казалась ей слишком невыносимой. От одной этой мысли у нее возникло чувство, будто кто-то наступил ей на сердце. Этого нельзя было допустить.

«Вот что было самое ужасное в этих шести месяцах — не знать, в порядке ли он».

Помотав головой, Лили сосредоточила всё свое внимание на сложившемся положении. Она переводила взгляд с одного мужчины на другого, с одной возможной ситуации на другую. Что делать. Что делать.

Дамиано взвел курок, и время вновь замерло. Она вспомнила Африку. Вспомнила, как Иванов приковывал ее к потолку. Вспомнила, как Марк говорил ей верить ему. Верить в них. Они даже не были парой и она не доверяла ему ни на йоту, но вместе они выпутались из нескольких довольно дерьмовых ситуаций.

«Мы сможем отсюда выбраться».

Едва из ее пальцев выскользнуло основание торшера, как на нее тут же набросился один из охранников. Резко выдохнув, Лили почувствовала, как ее повалили на кровать и прижали к горлу руку. Она стиснула зубы и увидела, как Дамиано опустил пистолет и подошел к ней.