45

Сразу после дебатов Элеанор вернулась в свой номер, поговорила по телефону с детьми, посмотрела телевизор, легла в постель и проспала до десяти часов утра следующего дня – пятницы. Открыв глаза, она сразу, даже не глядя на часы, поняла, что совершенно распустилась и бесстыдно проспала. Телефон сверкал красным огоньком, как полицейская машина, сквозь сплошные шторы на окнах пробивался жаркий, истерический свет летнего дня. Во рту у нее пересохло, ее мучила жажда и головная боль.

Она развела занавески примерно на шесть дюймов, впустив в комнату пласт идеально сухого света, заказала завтрак в номер (йогурт, много сока и еще больше кофе) и приняла душ. Йогурт прибыл вместе со стопкой записок от разных журналистов, в большинстве своем просроченных. Она все еще сидела на постели в халате, пытаясь как можно быстрее ввести в организм как можно больше кофе и перебирая записки, когда в дверь постучали. Па-да-дам!

Это оказалась ее подружка Мэри Кэтрин Коззано, одетая в невероятно стильный темно-синий костюм. Мэри Кэтрин без перерыва улыбалась, демонстрируя очень симпатичные ямочки на щеках.

– Помилуйте, я недостойна такого наряда, – сказала Элеанор, прижимая руку к груди.

– Это мой дочерний костюм, – объяснила Мэри Кэтрин.

– Ладно, я знаю, что проспала, – сказала Элеанор, приглашая Мэри Кэтрин в комнату, – но глядя на вас, начинаю ощущать, что попросту отстала от времени.

– Вы не представляете, насколько вы правы, – с намеком произнесла Мэри Кэтрин. Она вцепилась в шнур и с силой потянула его, раздергивая шторы и наводняя комнату светом. Затем повернулась кругом и уселась на незаправленную постель напротив Элеанор, которая перебирала пальцами край халата.

– У вас такой вид, как будто вы получили доступ к важным государственным секретам, которые вам не терпится разболтать, – сказала Элеанор. – Поэтому лучше сразу скажу, что у меня полный доступ, «Совершенно секретно – Альфа». Кофе?

– Нет, спасибо, – сказала Мэри Кэтрин. – Я позавтракала четыре часа назад.

Элеанор рассмеялась и притворилась, что ей стыдно.

– В Александрии соседская собака начинает гавкать в пять утра, – сказала она, – и у меня просто нет возможности нормально выспаться.

– Ну что ж, – сказала Мэри Кэтрин, – думаю, вы найдете куда более уединенное жилье на территории Морской обсерватории.

– Морской обсерватории?

– Ага, – невинным тоном ответила Мэри Кэтрин.

Морской обсерваторией назывался круглый участок у Массачусетс-авеню, в северо-западной части центра округа Колумбия, в районе, который Элеанор в бытность свою местным жителем посещала крайне редко. Его населяли очень важные флотские чины, которым требовался мгновенный доступ к Белому дому. Там же располагалась официальная резиденция вице-президента Соединенных Штатов.

Она резко вдохнула и посмотрела Мэри Кэтрин в глаза. Мэри Кэтрин втянула щеки, пытаясь не рассмеяться.

– Меня что, хотят произвести в адмиралы? – спросила Элеанор.

Мэри Кэтрин покачала головой.

Мысль была слишком ошеломляющей. Элеанор потеряла дар речи. Этого просто не могло быть.

Если бы Коззано был кандидатом второй линии, она бы поняла. Кандидат, не рассчитывающий на победу, какой-нибудь либертарианец или социалист, мог выбрать в соратники кого-то вроде нее. Но Коззано не был кандидатом второй линии.

Дьявол, да он был лидером. По всем опросам он возглавлял гонку. Это было невероятно.

– Вы пудрите мне мозги, девушка, – сказала Элеанор.

Мэри Кэтрин только головой покачала. Она прижала ладонь к губам, сдерживая смех.

Этот жест наконец поставил все на свои места. Перед ней сидела не просто милая юная леди, недавняя знакомая. Это была дочь самого кандидата. И то, как она была одета...

– Вы пришли с официальным визитом, – сказала Элеанор.

Мэри Кэтрин кивнула.

– Вы пришли, чтобы УВЕДОМИТЬ МЕНЯ! – сказала Элеанор; она больше не могла сдерживаться – она сползла со стула, упала на колени, закрыла лицо руками и закричала. Мэри Кэтрин, истерически хохоча, обхватила Элеанор руками и крепко прижала к себе.

В глубине души Элеанор осознавала, что ведет себя как победительницы игровых шоу, которые она, бывало, смотрела, сидя без работы. Но ей было все равно. Да и вообще, аналогия была не так уж и плоха. Она пришла на одну из самых главных викторин всех времен и выиграла первый приз.

Результаты были столь странными, а дело – настолько важным, что Кир Резерфорд Огл прогнал еще один тест прямо перед объявлением. Прямой эфир начался с дискуссии за круглым столом, вокруг которого собрались четверо метаэкспертов, вручную выбранных Оглом в агентстве «Сентрал Кастинг».

Первый эксперт был грубоватый, напоминающий вашего родного дедушку старичок, защищающий традиционные американские семейные ценности. Он хорошо зарабатывал, играя ковбойского патриарха в разных вестернах и адмирала в сериале «Стартрек: Новое поколение». Второй – ученый в твидом пиджаке (псевдоисследователь в белом халате, мелькавший в паре фармацевтических рекламных роликов). За ним шла девушка средних лет и очень делового вида, чья работа заключалась в периодическом прокалывании эго обоих мужчин (не считая эпизодической роли в сериале «Закон Лос-Анджелеса»). И наконец, стильная юная черная женщина с испанской фамилией и прогрессивными политическими взглядами (соседка по комнате или лучшая подруга более известных актрис в разных фильмах). Четыре метаксперта должны были собираться ежевечерне и погружаться в жаркие споры по поводу разных политических вопросов, возникавших в тот день в повестке Общенационального Собрания. Все они успели в свое время поработать в разных мыльных операх и обладали способностью оперативно запоминать длинные диалоги, что было весьма кстати, поскольку сценарии дискуссий писали Огл и его сотрудники.

В ходе сегодняшнего обсуждения твидоносный ученый метаэксперт взорвал в студии бомбу, объявив, что имел разговор с неким высокопоставленным сотрудником Коззано всего за несколько минут до начала программы, в ходе которого тот подтвердил, что кандидатом в вице-президенты станет Элеанор Ричмонд.

В это время Ки Огл сидел на страже в Оке Ки и следил за результатами; результаты были поразительны. Они слегка отличались от реакции на вчерашние дебаты, но лишь самую малость. За Ричмонд был ядерный электорат, который никогда ей не изменит, против – маленькая, но упорная антиричмондовская фракция, возглавляемая Байроном Джеффкотом («Нацик из трейлер-парка», Окала, Флорида) и имеющая в своем составе «Постконфедеративного пожирателя подливки» и «Книгосжигателя из округа Оранж».

Однако реакция более умеренных белых консерваторов оказалась очень неплоха. И главным сюрприз вчерашнего вечера никуда не делся: Чейз Мерриам обожал Элеанор Ричмонд. Ки Огл снял трубку и вызвал пресс-секретаря.

– Вперед, анонсируйте, – сказало он. – Демография просто великолепна.

– Ричмонд? – уточнил пресс-секретарь, питающий некоторые сомнения относительно всего замысла.

– Элеанор Ричмонд, – сказал Огл.

В ответ он услышал, как на другом конце провода заклацала клавиатура компьютера. Пресс-релиз сейчас уходил по сети широковещательным службам, извергался факс-машинами по всему Западному миру. Менеджеры кампании Коззано во всех пятидесяти штатах получали информационный пакет на Элеанор Ричмонд – фотографии, видеоролики и нашинкованные из них фрагменты, чтобы было чем кормить местные медиа. Все завершилось за несколько мгновений.

– Готово, – сказал пресс-секретарь.

– Хорошо, – сказал Огл. – Белый дом, мы идем! Все, пока, – заключил он. – Вызывают по другой линии.

Речь шла не об обычной телефонной линии. Это была особая линия, которую Огл согласился постоянно держать открытой. Единственным, кто мог ею воспользоваться, был Бакминстер Сальвадор. Босс Ки Огла. Босс, которого редко видишь, редко слышишь, но который всегда где-то рядом.

– Огл, – сказал Огл.

– Задержите все! – произнес голос мистера Сальвадора, который едва можно было узнать; его горло было перехвачено так, что он находился на грани удушья. – Не шевелитесь! Не нажимайте ни единой кнопки, никому не звоните и не отдавайте распоряжений.

– Я одинок. Одинок и безвластен, – сказал Огл. – И все мое внимание принадлежит вам.

– Благодарение господу, я успел до вас добраться, – сказал Сальвадор. – Я знал, что с этой Элеанор Ричмонд что-то не так.

– Что вы имеете в виду?

Сальвадор большую часть времени проводил в фальшивой штаб-квартире «Огл Дата Рисеч» в офисном здании над «Пентагон Плаза» и мог мониторить все данные по СОР-100 в том же объеме, что и Огл. И, насколько было известно Оглу, он занимался этим постоянно; едва ли можно было вспомнить событие, в разгар которого не позвонил был Баки Сальвадор, чтобы прокомментировать реакцию СОР-100. Он как будто воображал себя экспертом. Будучи на деле полным профаном, он совершенно не понимал медиа-преимущества Элеанор Ричмонд.

– Буквально несколько минут назад позвонил Чейз Мерриам. Он в клинике.

Огл рассмеялся.

– Хау, хау, хау! Дайте угадаю. Ему делали операцию. Во время дебатов он был под веселящим газом.

– Все гораздо хуже. Он попал в аварию. Это случилось в среду ночью. Какой-то бич украл его часы. Мы понятия не имеем, кто их сейчас носит!

– Бездомная черная женщина средних лет с хорошим образованием и традиционными взглядами, – сказал Огл.

Ответ застал Сальвадора врасплох.

– О. То есть вы нашли часы?

– Неа, – сказал Огл. – Всего лишь профессиональное предположение.

– Ну вот, – сказал Сальвадор. – Ну вот.

– Ну вот что?

– Это же все меняет! – сказал Сальвадор, шокированный индифферентностью Огла. – Статистические данные скомпрометированы!

– Если бы все члены СОР-100 собрались вместе и поменялись часами, то скомпрометировали бы статистические данные, – сказал Огл. – Один человек особой роли не играет.