Он медленно глубоко выдохнул, будто задерживал дыхание на протяжении веков, и на мгновение прикрыл глаза.

Боги, он так долго был одинок.

Наполеан провел руками по волосам и покачал головой, пытаясь очистить мысли.

За все долгие столетия своей жизни он делил постель с человеческими женщинами менее чем два десятка раз и лишь тогда, когда одиночество — жизнь без какого-либо физического контакта — становилось невыносимым. Отношения всегда были короткими и заканчивались его чувством вины и стиранием воспоминаний у женщины, чтобы защитить их обоих. А секс? Ну, он был бесчувственным в лучшем случае, просто физическим освобождением, эмоциональным воровством. Он всегда должен был сильно сдерживаться, невероятно концентрироваться, чтобы не причинить вред женщине. Забота о том, чтобы избежать случайной беременности, была невероятно сложной. Такая ошибка с любой женщиной, которая не являлась настоящей судьбой вампира мужского пола, была невыразимой трагедией, и заканчивалась ее смертью.

Мысль об этом стала одной из причин, по которой он, в конце концов, отпустил Ванью, оставляя надежду, что у них может быть будущее. Он прожил так долго, видел так много «Кровавых лун», что знал с самого начала — глубоко в душе — она не его настоящая судьба. Но их взаимное влечение было таким притягательным. Таким мощным. Таким интенсивным. Основанное на общей истории, на понимании верности и долга, страстном желании сравняться в величии с другим существом. И конечно, физический голод прикоснуться к частице того, что было в каждом из них: сущность первозданного существа, рожденного звездными богами и их человеческими супругами.

Но случайно ранить Ванью?

Это был слишком большой риск.

Ранить ее тело или разбить ей сердце было непостижимо. Непростительно.

Наполеан настроился на свои чувства и позволил звуку льющейся воды и тихому дыханию Брук наполнить его душу, прикоснуться к пустоте.

Она была реальной, и находилась рядом.

Да простят его боги, потому что в тот момент он ничего не хотел больше, чем распахнуть дверь, направиться прямиком в душ и забрать ее в свою постель. Заняться любовью с женщиной, которую он не мог ранить. Не сдерживаться. Удовлетворять ее полностью. Снова и снова. Он затвердел в паху и переступил с ноги на ногу, пытаясь найти более удобное положение.

Благословенные боги, было бы так легко взять ее, обладать ею.

С такими огромными возможностями лишь его желания было бы достаточно. Одно слово из его уст погрузит женщину в транс. Одно предложение и, возможно, прикосновение руки. И она будет жаждать их союза. Отчаянно желать его.

Он ругнулся себе под нос и покачал головой. Нет.

Абсолютно нет.

Это было не то, чего он хотел.

Во всяком случае, Ванья хорошо ему это показала…

Наполеан хотел женщину, которая пришла бы к нему по собственной воле. Равную. Он хотел супругу, с которой мог бы править. Кого-то, кто бы по-настоящему его понимал и поддерживал во всем. И он хотел дать ей тоже самое.

Он услышал, как Брук отключила воду, и отошел от двери.

Она скоро выйдет и им предстоит пройти через многое.

Склонив голову, он закрыл глаза и сложил руки в молебном жесте.

Король вампиров умолял звездную королеву: «Богиня Андромеда, помоги мне тронуть ее сердце. Покажи мне, как до нее достучаться».

Он знал, что Брук Адамс будет продолжать сопротивляться, попытается сбежать при первой возможности. Эта красивая женщина будет протестовать и бороться, но, в конечном итоге, это ей не поможет.

За свою долгую жизнь Наполеан Мондрагон никогда не проигрывал. И он знал, что так будет и впредь, несмотря ни на что. Его воля была железной на протяжении двадцати восьми сотен лет.

И Наполеан был абсолютно уверен — он лучше умрет, чем когда-либо отпустит Брук Адамс.