— Я слышала, она устраивает чаепития. — Роза выпила свой чай.

Бабушка кивнула.

— Я видела, как она это делает. Она приносит плюшевых мишек к столу для пикника и наливает им невидимый чай из пластикового чайного сервиза. Иногда медведи даже пьют его. В ней была какая-то реальная сила, но теперь все это прошло даром.

Роза открыла рот, чтобы рассказать ей о мужчине, что любит прыгать на движущиеся грузовики, и остановилась. Это был всего лишь единичный случай. Он ни к чему не привел. Зачем ее волновать?

— Кто бы это ни сделал, я все равно узнаю. И я уверена, что Джереми и Адель захотят поделиться своими мыслями. — Бабушка поднялась. — Ну что ж, мне пора идти. Завтра я съезжу к Адель и узнаю, что ей известно. Хулиганы сделали свою домашнюю работу. Кроме того, у Джорджи есть записка от его учителя, что-то о каменных книгах.

— О каменных книгах? — Роза нахмурилась.

— Да. Я думаю, ему нужна такая, только из мрамора.

— Может, речь идет о мраморной композиционной книге, — предположила Роза

— Да, точно.

Бабушка направилась к двери и остановилась в дверном проеме.

— Может быть, тебе стоит дать этому парню шанс? Жизнь не должна заканчиваться после выпускной ярмарки, ты же знаешь. Она продолжается.

И она ушла. Роза вздохнула и налила себе еще чаю.

Дать парню шанс.

Роза обдумывала слова. Возможно, ей следовало дать Уильяму шанс. Большинство людей в ее положении так бы и поступили. Она уже много лет не ходила на свидания.

И в этом-то как раз и заключалась проблема. Она уже много лет не ходила на свидания, и ее суждения были не слишком здравы. Какая-то часть ее хотела быть красивой и беззаботной. В редкие минуты отчаяния ей хотелось, чтобы мужчина смотрел на нее так, словно, она для него является всем миром, а если такого не случится, она согласилась бы на кого-то, кто будет считать ее красивой и будет говорить ей об этом. Уильям, вероятно, подошел бы для этого. В глубине души она понимала, что лучше уж что-то, чем ничего. Но если она, в конце концов, выберет не того, то будет сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Обжегшийся на молоке, теперь будет дуть и на воду. Когда живешь в мечтах, очнувшись, чувствуешь горькое разочарование. Она хорошо усвоила этот урок.

Инцидент с Уильямом выбил ее из колеи. Он невольно вытащил все ее старые желания и надежды из тайников ее души, куда она тщательно их запихнула, явив весь этот беспорядок на белый свет. Теперь ей приходилось смиряться с этим, и она злилась на него за это. Если подумать, то любой красивый мужчина, пригласивший ее на свидание, вызвал бы такую же цепную реакцию. Она не хотела встречаться с Уильямом только потому, что он оказался в нужное время в нужном месте. И она ненавидела это чувство отчаяния.

Роза встала, поставила чашки и чайник на тарелку и понесла их на кухню. Так было не всегда, подумала она. Нет, она никогда не была самой популярной девочкой в школе, но у нее была своя доля парней, стучащихся в ее дверь. Когда-то она встречалась с такими парнями, которых даже девушка из Дрейтонов не считала нужным приводить домой. С такими, как Брэд Диллон. У Брэда были черные волосы, горящие карие глаза и резко очерченные бицепсы. И самая лучшая задница в округе. Но это было еще до выпускной ярмарки.

Восточный Лапорт был слишком мал, чтобы иметь собственную среднюю школу, и большинство детей ходили в школу в Сломанном мире. Там была крошечная церковная школа для людей, у которых не было ни документов, ни денег, чтобы подкупить директора городской средней школы, но во всем остальном, удача была не на вашей стороне. Для тех, кто посещал школу в Сломанном, средняя школа означала четыре года притворства обыкновенным человеком, лишенным магии. Четыре года тебя тыкали носом в то, что ты беден, и во все то, о чем ты даже мечтать не мог, подразумевая колледж, путешествия, хороший дом…

Вот почему выпускная ярмарка была большим событием. Она случалась тридцатого мая, когда школы в Сломанном заканчивали учебный год, отпуская всех на каникулы. Выпускники старших классов праздновали свою свободу. На нее собирались все. Даже голубокровные из соседних с Гранью земель приходили время от времени, окутанные мощной магией Зачарованного мира. По краям поля выстраивались палатки с едой, прибывали караваны из Зачарованного мира, чтобы обменять свои товары на безделушки из Сломанного, а для маленьких детей устанавливали надувные аттракционы и водные горки. После насыщения желудков и бойкой торговли, люди собирались на Вороном поле, чтобы посмотреть, на демонстрацию вспышки старшеклассников. Не было ничего проще и сложнее, чем вспышка: вспышка чистой и прямой магии. Похожая на молнию. Она измеряла силу человека. Чем ярче и четче была вспышка, тем сильнее был магический пользователь.

Ребятишки Эджеров держались особняком даже в школах Сломанного, и как только попадали в старшую школу, все, о чем только велись разговоры между уроками и во время обеда: кто каким цветом блеснул в прошлом году. Лучшие Эджеры сверкали пастельно-синим или зеленым цветом. Все просто надеялись, что это будет не темно-красный — самый слабый цвет, к насмешкам зрителей. Только голубая кровь, аристократы Зачарованного мира, вспыхивали белым, и даже среди них не каждый мог нанести контролируемый магический удар хлыстом.

Роза сполоснула чашки и поставила их обратно в шкафчик. Средняя школа была для нее сущим адом. Лиана и Сара, две королевы сук, дразнили ее все время, потому что ее мама спала с отцом Сары, уведя его у матери Сары, а затем бросив. Родители Сары разошлись, и Роза расплачивалась за это. Она была дочерью шлюхи, причем нищей шлюхи, уродиной, бедной и ни на что не годной.

Она начала практиковать свою вспышку в шестом классе. Она работала над этим с фанатичной преданностью. Она часами тренировалась в одиночестве, твердо решив показать им всем. Когда ее мама умерла в первом классе средней школы, это только подстегнуло Розу. Вспышка превратилась в навязчивую идею. Она практиковалась, практиковалась и практиковалась, пока магия не потекла из нее, податливая и послушная.

Когда Роза вышла на поле на выпускной ярмарке с высоко поднятой головой, она знала, что готова. За плечами у нее были годы практики. Наконец-то она утрет им носы. Она широко раскрыла ладони и сверкнула дугой чистейшей белизны, такой же четкой, как любая из лучших голубокровных вспышек, которые только могли надеяться показать.

В своих детских триумфальных мечтах Роза представляла себе ликующих людей, представляла себя нанятой в дом голубых кровей, получающей образование, отправляющейся на поиски приключений в глубины Зачарованного мира. Она сделала нечто поистине замечательное. Даже не всплеск энергии, а дугу, четкую и острую, как лезвие ятагана, которая играла в ее руках, как послушное домашнее животное. И это еще не все, придурки.

Ее встретила мрачная тишина. Страх пронзил ее грудь, и она вдруг поняла, что, возможно, совершила ошибку. А потом рядом с ней оказался папа, направив свой пистолет на зрителей, и они с дедушкой увезли ее с поля быстрее, чем она успела осознать происходящее. Они запихнули ее в папин джип и поехали к дому, словно волки наступали им на пятки. В ту ночь бабушка не спала — она обходила землю, укрепляя камни своей кровью.

Утром у этих охранных камней ждали четверо гонцов. Трое из них были выходцами из семей Эджеров, а один — из благородного дома голубой крови. Только человеку голубой крови было позволено войти. Он сидел в их кухне, старый седой воин с мечом на поясе, и выкладывал им суть дела. Только голубая кровь вспыхивала белым. Это было неоспоримым фактом. За двести лет ни один Эджер не производил такой сфокусированной и яркой вспышки. В сочетании с репутацией ее матери это могло означать только одно: Роза не была дочерью своего отца.

После этого заключения дедушку пришлось вывести из кухни, чтобы он не проткнул их «гостя» своей рапирой.

Роза стала отрицать. Это не могло быть правдой: она не только выглядела как Дрейтон, но и родилась ровно через девять месяцев после медового месяца своих родителей. Ее мать потеряла девственность в первую брачную ночь. Спать со всеми подряд ее мать начала, когда Роза уже стала подростком. Спровоцировала это — смерть родителей матери.

Мужчина покачал головой. Это не имело значения, объяснил он. Даже если бы она была законной дочерью, никто ей не поверит. Те, кто принадлежал к голубой крови, обладали потенциалом великих сил. Никто в здравом уме не мог игнорировать возможность того, что Роза могла быть потомком благородной семьи, потомком, который, в свою очередь, может передать драгоценную кровь своим детям.

Наконец она все поняла. Она надеялась всех удивить. Вместо этого она пометила себя как племенную кобылу.

Голубая кровь изложил свои условия: большое жалованье ее семье, комфортная жизнь для нее. Они не предлагали ей брак, как остальные три посланца из Грани. В конце концов, они принадлежали к аристократическому роду, и иметь в своем роду дворняжку было бы ниже их достоинства. Они просто ожидали, что она произведет на свет целую орду бастардов, которых будут использовать в качестве слуг для их дома.

Отец велел ему убираться вон.

Удивительно, какой глупой можно быть в юношеском возрасте, подумала Роза. Два дня спустя она улизнула из дома, чтобы повидаться с Брэдом Диллоном. Он сказал ей: «Не волнуйся, детка. Мы вместе. Мы со всеми справимся». — Они целовались, а потом он захотел пойти в клуб в городе, чтобы «показать им всем», что она не боится. Он попросил ее выйти и завести грузовик. Ранее он лишился прав за то, что разогнался до девяносто в зоне сорока пяти, а потом ударил копа, поэтому ей пришлось брать на себя роль шофера.

Она так и не добралась до грузовика. Он вышел из дома следом за ней, улыбнулся, размахнулся битой, и ударил ее дубинкой по голове.