Лили молча кивнула.

Дэмиан подтолкнул ее вперед и снова повернулся к столу. Он должен был извиниться перед одним человеком за столом, и это было лишь данью уважения и ничем больше.

— Босс…

Терранс поднял руку.

— Все в порядке, Дэмиан. Увидимся завтра на трибьюте? (Примеч.: Tribute — само слово происходит от латинского «Tributum», что дословно означает — вклад или дань. В мафиозном мире означает процесс/особое мероприятие передачи боссу доли от сделок).

— Конечно, — ответил Дэмиан.

Он даже не успел полностью отвернуться от стола, как Серена вскрикнула. Ярость кипела в ней, отчего ее голос звучал высоко. Дэмиану следовало быть более осторожным, прежде чем поворачиваться спиной к своей тетке, когда та была пьяна и в ярости. На самом деле, он был осторожен, но его желание увести Лили подальше от этой сумасшедшей в данный момент было важнее, чем уроки жизни, которые он выучил, пока рос рядом с жестокой алкоголичкой.

— Ты… ты мелкий ублюдок! — прокричала Серена.

Дэмиан едва успел уловить краем глаза винный бокал, летящий в их с Лили сторону, чтобы вовремя среагировать. Он заслонил собой Лили, когда хрусталь задел его щеку, разбиваясь о лицо и разбрызгивая красное вино вместе с острыми осколками стекла по его щеке. Он почувствовал вспышку боли, и затем что-то мокрое и липкое закапало на его рубашку и пиджак.

— Боже мой, — прошептала Лили.

Дэмиан ошеломленно моргнул, когда Лили начала нежно водить пальцами по его лицу. Он слышал, как его дядя и другие за столом, наконец, начали реагировать на публичное представление Серены. Лоран ругал свою жену за плохое поведение, одновременно кто-то другой требовал извинений.

Лили продолжала гладить щеку Дэмиана кончиками пальцев.

— Черт, у тебя идет кровь.

Дэмиан пожал плечами.

— Просто… давай уйдем отсюда, прежде чем…

— Скажи ей, Дэмиан! — подстрекала его тетя.

— Серена Росси, ты закроешь свой рот или я сделаю это за тебя, — приказал Лоран.

Эта угроза не остановила Серену.

— Иди к моей машине, Лили, — сказал Дэмиан. — Пожалуйста.

Лили не сдвинулась с места. Она была слишком сосредоточена, прижимая рукав своего черного платья к ране на щеке Дэмиана.

— Она всегда будет дочерью того глупца, Дэмиан, — предупредила его тетя. — Она, может, и ДеЛука, но все еще его дочь. Дитя «крысы» — это зерно предателя. Она вся помечена предательством. С таким же успехом можно вытатуировать это у нее на лбу. Это у нее в крови, и ей от этого не избавиться. Сколько времени пройдет, прежде чем она сдаст тебя тоже, а? Ее папочка не смог сохранить верность Синдикату. Что она подумает о тебе, когда, наконец, хорошо к тебе присмотрится, Дэмиан?

У Лили перехватило дыхание, когда она встретилась взглядом с Дэмианом. Боль наполнила ее, на глаза навернулись слезы.

«Не плачь, — хотел он сказать ей. — Никогда не позволяй женщине, вроде Серены Росси, видеть твои слезы».

Несмотря на прошлые поступки отца, Лили ДеЛука была намного лучше, чем Серена Росси могла когда-либо даже мечтать. Лили, Тео и Дино не были виновны в действиях их отца. Конечно, они были детьми своих родителей, но их будущее не было продиктовано поступками прошлого. Серена могла сколько угодно нести свою чушь, но это никак не повлияет на то, что думает Дэмиан.

Синдикат, как предполагалось, должен был стать семьей. Возможно, отец Лили и нарушил это правило много лет назад, но было много других людей, которые чертовски много работали над тем, чтобы вновь сделать Синдикат тем, чем он должен был быть.

La famiglia.

Семьей.

Серена ничего не знала о семье. Ни о своей, ни о Семье Синдиката, ни о какой-либо другой. Она совершенно ничего не знала о семье Лили или о том, как чертовски сильно братья этой девушки заботятся о ней и любят ее.

Дэмиану не пришлось что-либо говорить Лили. Она расправила плечи, бросила один единственный взгляд за спину Дэмиана на разъяренную и покрасневшую Серену и поставила женщину на место вздернутым подбородком и взмахом ресниц.

И все.

Лили не сказала ни слова. Ее равнодушного и невозмутимого отношения было более чем достаточно. Лили просто отвергла Серену таким образом, который позволил ей сохранить собственное достоинство. В отличие от громкого презрения Серены, которое к тому же было обескураживающим и недостойным, молчание Лили звучало намного громче. Хорошей, умной и сильной женщине не нужно устраивать сцену, чтобы опозорить кого-то.

Она ясно понимала, что такое уважение, в отличие от Серены.

Дэмиан оценил это.

Он провел большим пальцем по порезу на щеке и бросил взгляд через плечо на свою тетку. Серена стояла у стола, враждебно настроенная и раздраженная, как разъяренный бык. Она выглядела ужасно. Пьяная, глупая, ищущая новой ссоры. Дэмиан не собирался начинать новый раунд, которого она, очевидно, жаждала.

Все остальные за столом, казалось, испытывали потрясение, не в силах отреагировать или сказать что-либо. Он не винил их. Конечно, за долгие годы они все время от времени были свидетелями одного из срывов Серены, но не такого, как этот, и не в публичном месте. Только тогда он заметил, что официанты направились к дверям частной секции.

— Пойдем, — сказал Дэмиан Лили.

Она кивнула.

— Да, конечно. Давай для начала найдем уборную. Я смою все это с твоего лица.

Дэмиан немного расслабился. Лили действительно беспокоилась о нем, и он хотел бы, чтобы она не волновалась. Подобное, как сегодня, происходило не впервые. Не сказав больше ни слова людям за столом, Дэмиан повел Лили мимо официантов, спешащих в комнату. Очевидно, эта маленькая сцена не осталась незамеченной постоянными посетителями, если судить по тому, как на них смотрели.

Первый туалет, который они нашли, оказался женским. Лили, казалось, не волновало это, так как она толкнула дверь и потянула Дэмиана за собой внутрь. Женщина стояла у ряда умывальников и мыла руки.

Она пискнула, и ее щеки покраснели при виде мужчины в дамской комнате. Возможно, это было как-то связано с тем, что у Дэмиана шла кровь, на его плечах лежали осколки разбитого бокала, а костюм был мокрым от красного вина.

Черт. От него пахло, как от чертовой винодельни.

— Уйдите, — приказала Лили.

— Это…

Лили топнула по мраморному полу.

— Я сказала, убирайтесь. Живо.

Женщина бросилась прочь из уборной, убедившись, что между ней и Дэмианом с Лили было достаточно большое пространство. Он, черт побери, не возражал.

Лили пересекла комнату к тому месту, где находились чистые белые салфетки для лица, свернутые в небольшие свертки и разложенные прямо рядом с раковинами. Она подозвала к себе Дэмиана и промокнула его щеку сухой мягкой салфеткой, чтобы вытереть часть крови, стекающую по его подбородку и шее. Намочив ткань, Лили не торопясь промокнула рану, убирая кусочки стекла из пореза и смахивая другие с его плеч.

— Этот костюм испорчен, — пробормотала Лили.

Дэмиан пожал плечами, пытаясь игнорировать ощущение ее теплых рук, блуждающих по его коже.

— Ничего.

— На воротнике и на плече пятна крови. Их не отстирать.

— Это просто костюм, малышка.

Лили быстро отвела от него взгляд.

— Знаешь, я уже не такая маленькая.

Дэмиан улыбнулся, не в силах сдержаться.

— Я прекрасно знаю это.

— Ты тоже называл меня так?

— Один или два раза. Тогда это прозвище подходило тебе. Эта разница в возрасте между тобой и твоими братьями, несомненно, делала тебя довольно-таки крошечной по сравнению с ними.

Лили улыбнулась. Улыбка была искренней и честной. Дэмиан мог пересчитать по пальцам одной руки, сколько раз эта женщина улыбалась в его присутствии и делала это не через силу. Ему это понравилось, и он хотел чаще видеть ее такой.

— Я была нежданным ребенком, — сказала Лили, продолжая промакивать его щеку нежными прикосновениями. — Я помню, как мама однажды рассказывала мне, что после Тео она не хотела еще одного ребенка, потому что боялась, что в итоге у нее будет три мальчика, которые будут попадать в сплошные неприятности.

— А потом появилась ты.

— Да, маленький сюрприз.

— Все же, твое рождение — это не ошибка, — сказал Дэмиан, приподняв бровь.

Лили рассмеялась.

— Нет, она никогда так не говорила. Она получила свою девочку, ведь так?

— Ну, у нее появилась ты.

— И я компенсировала все, — сказала Лили, закатив свои красивые карие глаза. — Какая жалость, мне так нравился этот костюм.

Дэмиан не смог не заметить легкую дрожь в руках Лили, когда она бросила окровавленную ткань в раковину.

— Правда?

— Да.

— Лили…

— Боже, эта женщина омерзительна. Как вы выросли в ее доме? — спросила Лили.

— Я проводил с ней как можно меньше времени, и, в основном, нас воспитывали другие люди. Послушай, не обращай на нее внимания.

— Легче сказать, чем сделать, — пробормотала Лили.

— Эй, — Дэмиан прижал ладонь к щеке Лили. Он провел большим пальцем по тонкой линии ее челюсти и наклонил голову так, чтобы она посмотрела на него. Следы слез, оставшиеся на нижних ресницах, говорили о том, что слова Серены задели Лили намного сильнее, чем она показывала. — Не делай этого, Лили. Ее слова не влияют на то, что я или другие думают о тебе. Серена преуспела в своей необходимости манипулировать и создавать драму. Не становись одной из ее жертв.

Лили сморгнула влагу с ресниц.

— Это совсем не из-за нее или ее слов.

— Тогда из-за чего? — Лили бы не ответила ему, но Дэмиан хорошо знал, о чем она не сказала. — Из-за твоего отца?

— Частично.

— Я думал, дело не в том, что она сказала?

Внезапно Лили с яростью и гневом махнула рукой на закрытую дверь.

— Эти… люди. Все они.

— Тебе придется немного больше объяснить мне, милая.

— Они просто повесили на него ярлык «крысы». Их даже не волнует, что у него были дети и жена, как будто, в конечном итоге, его жизнь не имела значения, потому что он не следовал их правилам. Он был не просто частью Синдиката, он был моим отцом. Моим отцом, ясно? И меня волнует то, что он не может просто быть моим папой, а должен быть мужчиной, который предал их. Он все еще мой отец.