Пешка колдуна

«Пусть ненавидят – лишь бы боялись»

Луций Акций, «Атрей»

 

Когда солнце начало клониться к горизонту, бросив косые тени на стену палаты, я устало уронил книгу и закрыл глаза. Усталость берет свое, ведь я держал в руках томик и листал страницы практически с самого утра. Спешил дочитать, зная, что могу и не успеть.

Листать страницы и удерживать книгу в слабеющих пальцах с каждым днем все труднее. Осталось только два последних томика саги – один успею, я в этом почти уверен. Второй… сильно вряд ли. А жаль: все-таки книги – лучшие друзья. После Петрухи, разумеется. Мне вообще крепко повезло с таким соседом по палате: я просто удивлялся, как в таком щуплом пареньке, да еще и на год моложе меня, может быть так много мужества.

Люди, бросавшиеся грудью на амбразуры или на электрическую ограду концлагерей, по сравнению с Петрухой просто блекнут. Без вариантов. Чего вообще стоит броситься с гранатой под танк? Да это как два пальца об асфальт. Взял гранату, чеку дернул и бросился. Делов-то. За родину там, за сталиных всяких, еще за какую-нибудь фигню, в которую человек верит. С верой в осмысленность своей жертвы умирать легко, просто, а главное – быстро. Для этого вообще мужество не нужно как таковое – дали б мне гранату и показали танк, я бы тоже бросился, фигня вопрос. Ну или чуть раньше бросился бы: теперь я уже не смогу встать с постели, даже если у меня будут граната и танк.

А настоящий героизм – это день за днем подбадривать товарищей по палате, шутить, улыбаться, прекрасно понимая, что мы все угасаем, глупо и бессмысленно, просто потому, что нам не повезло. И Петруха улыбался и шутил назло всему. Как он мог? Откуда черпал свою силу духа? Этого я не знаю, и спросить не у кого: когда я вчера вынырнул из липкого забытья, койка справа от меня уже пустовала. Петрухи, самого замечательного человека, которого я когда-либо встречал, не стало. Признаться, я ему завидую: его страдания закончились. И если рай существует в каком-либо виде – Петруха уже там, его наверняка пропустили без очереди.

Появляется медсестра, меняет банку в капельнице, пока я равнодушно глотаю пилюльки. Паллиативная терапия такая паллиативная…

Закрываю глаза. Сил нет, но провалиться в спасительный сон не получается, такие вот странные таблетки, что после них сон не хочет приходить.

Ну и ладно. Ведь кроме книг и сна у меня есть еще одна маленькая лазейка из этой проклятой палаты – воображение. Если сосредоточиться, отстраниться от этой печальной реальности – к моим услугам любая другая, в которой я – пилот космолета, король, маг, рыцарь. Да кто угодно, меня бы устроил любой вариант, я согласен сесть даже в кабину летчика-камикадзе – лишь бы не в этой палате. У камикадзе хотя бы вера была в то, что он совершает великий подвиг, а затем вернется обратно в виде светлячка…

А у меня нет ничего. Только опостылевшая палата и слабое утешение, что это уже ненадолго. Да, меня утешает эта мысль: я хочу, чтобы все поскорее закончилось. Желательно сразу после того, как я дочитаю последний том – это было бы вообще идеально…

Так, к черту палату, где мой меч? Позвать сюда оруженосцев…

 

***

 

Я падал в колодец бесконечной глубины. Приятное чувство легкости. Как сказал один упавший с крыши кровельщик, в падении нет ничего плохого. Это даже здорово в какой-то мере, проблема лишь в моменте приземления. Но если колодец бездонный – то и проблемы нет. Просто летишь и наслаждаешься чувством легкости. Во сне, ко всему прочему, нет такой неприятной штуки, как сопротивление воздуха, потому падение ничем не отличается от парения в невесомости.

А стенки колодца, кстати, занятные. Не кирпич, не камень, не земля. Эдакий красноватый туман, как на снимках космического телескопа. Облака туманностей, яркие точки звезд. Бессмысленно, хаотично – но как красиво – лететь сквозь туманности и созвездия со скоростью, многократно превышающей скорость света…

И тут внизу, в непроглядной темноте, появился свет. Не какой-то особенный, божественный или необъяснимый – обычный примитивный свет, причем даже не электрический, а будто от свечи… От многих свечей.

Я попытался всмотреться в этот свет – черт, а он приближается! У этого гребаного колодца есть гребаное дно! А, черт, черт, черт! Уцепиться не за что, махать руками бесполезно… или попытаться? Сон же, тут и не такое бывает.

И тут я увидел само дно. Посреди – каменный стол вроде жертвенного, на нем – человек в белой одежде, привязанный за руки и ноги, вокруг стола – зловещего вида пентаграмма или тому подобная чернокнижная хренотень, и рядом – две фигуры, на которые я смотрю сверху. И мне очень не травятся эти две фигуры: они тоже жуткие и зловещие.

Я успел осознать, что падаю аккурат на каменный стол, и взмахнул руками в безнадежной попытке затормозить падение.

А затем – удар.

 

***

 

Я открыл глаза и несколько секунд смотрел в потолок. Сон так хорошо начинался и так хреново закончился… Хм. Куда это с потолка палаты подевалась побелка? И почему мне так жестко?

Молнией мелькнула мысль: да это же морг! Я – на столе для вскрытия, но еще вроде бы живой… Врачи что, совсем дятлы?! Мало того  что вылечить не смогли – они, видимо, еще и разучились еще живых от мертвых отличать?! Хотя чего я ждал от отечественной медицины? Как пошутил с присущим ему мужеством Петруха, лечиться даром – даром лечиться!

И тут сбоку раздался звонкий мелодичный голосок:

- Вау! Мастер, у вас получилось, подумать только! Получилось!!!

- А, так ты, стало быть, удивлена? – надменно отозвался тот, кого назвали «мастером». – Значит, ты не верила, что у меня получится?

- Нет-нет, что вы! – попыталась оправдаться звонкоголосая, но тщетно.

- Цыц, позорница! Мало того, что ты позволила себе сомнения, так теперь еще и лжешь мне в лицо, словно я последний дурак, способный купиться на такое бездарное вранье?

- Виновата, мастер! Простите! Смотрите, он начинает шевелиться!

- Так и должно быть, или ты думала, что он будет вечно тут лежать?

Надо мною склонился бледный силуэт, блеснули глаза – и я внезапно понял, что если это санитар, то очень-очень жестко упоротый какими-то сильнодействующими препаратами: лицо нездорово-бледное, цвета бумаги, губы бескровные, а глаза… О, эти огромные белки с крошечными точками зрачков! В анимэ с такими глазами обычно изображают особо отмороженных и двинутых на всю голову злодеев.

Забавный у меня глюк… Или это ад? В принципе, так-то я атеист, но ничего плохого не сделал в жизни… ну почти. Значит, если ад все-таки существует, то я должен попасть в Лимб – место, где находятся люди, не заслуживающие адских мук, но и не попавшие в рай по независящим от них причинам. Вроде как в Лимбе чертей быть не должно…

- А где твои рога? – спросил я у бледного.

Он с любопытством приподнял брови, тоже белые:

- А почему у меня должны быть рога?

- У чертей же есть, рога, разве нет?

- Понятия не имею, кто такой «чертей» или кто такие. На случай, если я похож на кого-то, знакомого тебе, у кого есть рога – вынужден тебя огорчить: это не более чем случайное сходство. В общем, Грэйгор, давай я сразу объясню тебе, что к чему?

- Тут какая-то ошибка. Меня зовут…

С его указательного пальца сорвалась тоненькая молния – и меня стегануло так, что я вскрикнул. А вот скорчиться не получилось: я обнаружил, что привязан за руки и ноги.

- Не смей перечить мне, Грэйгор, - спокойно сказал бледный. - Не имеет значения, как тебя звали в твоем родном мире – теперь твое имя Грэйгор. На будущее – учись меньше говорить и больше слушать. Итак. Я – Сарториэль Вект, великий маг и мудрец… Ты знаешь, кто такие маги и что такое магия?

Я молча кивнул, опасаясь получить еще один удар: хрен его знает, как он это делает – но больно!

- Отлично. А кто такие короли и принцы, знаешь?

Я снова кивнул.

- Превосходно. Так вот. Я не знаю, кем ты был в своем мире – но наверняка кем-то убогим и никчемным, недовольным своей судьбой. Иначе, в общем-то, и быть не может, ведь если бы не твое желание стать кем-то более значимым в каком-то более замечательном месте – я не смог бы вытащить твою душу из твоего мира и перенести ее сюда. Возрадуйся: твоя мечта сбылась. Тело, в котором ты находишься, ранее принадлежало принцу, так что теперь ты – его высочество кронпринц Грэйгор Валлендел из рода Валленделов и наследник престола. Замечательно, не правда ли?

Должно быть, мои глаза полезли из орбит от таких новостей, потому что Сарториэль снисходительно улыбнулся, несколько секунд помолчал, давая мне переварить услышанное, и продолжил:

- Да, понимаю. Поверить трудно. Вы, людишки, понятия не имеете об истинном устройстве мироздания, равно как и о возможностях поистине сильной магии, а не тех убогих фокусов, которые вы с горем пополам у нас переняли…

Я повертел головой, пытаясь сориентироваться, и тут вспомнил, что падал из колодца на стол, к которому был привязан человек. А сейчас привязан я, к тому же лежу на столе в одиночестве…Постепенно все начало вырисовываться в более-менее понятную, но все равно невероятную картину.

Какая-то бледная жопа с ушами проводит ритуал, выдергивает из параллельного мира душу, которая оказывается моей только потому, что я имел привычку мечтать, и засовывает в тело местного принца. В принципе, тут бы радоваться, но я не настолько наивен: ведь если меня «перетащили» в другой мир, то для этого наверняка имелась причина, и что-то подсказывает, что эта причина мне не понравится.

- А для чего все это? – осторожно поинтересовался я.

- О, тут все просто. Ты кронпринц, и если будешь слушаться меня – однажды станешь королем, хозяином этой страны. – Сарториэль хищно улыбнулся и закончил свою мысль: - а я стану хозяином короля. Со всем, что из этого следует. Как тебе мой план, Грэйгор?

Я молча смотрю на него, он смотрит на меня – и продолжает улыбаться. Злодей злодеем, внешность не обманула.