Глава 2

Уилл быстро спрыгнул с поезда, стремясь скорее выбраться из душного вагона. Вдохнул такой знакомый и приятно покалывающий лёгкие свежий зимний воздух. Под ботинками на платформе хрустел снег. После нескольких лет в Калифорнии, ему казалось, что он попал в иной мир — до боли знакомый, в котором он жил когда-то давным-давно.

К тому же, ему не особо хотелось сюда возвращаться.

Только не к мистеру Робертсу, живущему в его отчем доме. Преданность покойному отцу никогда не позволит Уиллу назвать другого мужчину батюшкой, отчимом или даже Джорджем. Ему следовало порадоваться, что мать нашла нового мужа и не будет коротать век в одиночестве. Однако Уилл не мог отделаться от мысли, что для мистера Робертса мама просто стала способом обзавестись жильём и лишним куском хлеба в дополнение к отличной кухарке, безупречной экономке и приятной грелке по ночам. Всё это Джордж Робертс получил фактически даром, если не считать нескольких клятв, данных при священнике. Как обычно, от этой мысли Уилл заскрежетал зубами, ему захотелось кому-то врезать. Последние несколько месяцев он вымещал свою досаду с помощью молотка, пока чинил крыши. Дома ему придётся держать язык за зубами, чтобы не вспылить и не испортить праздник матери.

Уилл мог бы принять отчима, если бы его предупредили заранее. Но мать и Джордж Робертс начали встречаться и поженились, пока Уилл был в отъезде. Он узнал про них из телеграммы младшего брата Генри, который написал ему о состоявшейся свадьбе.

И Уилл должен притворяться, что всё хорошо? В их доме жили дети Робертса. Неужели они потеснили его братьев и сестёр? Повторится ли на Рождество их скромный обычай ужинать ветчиной и рулетами? Или мистер Робертс пожелает индейку и другую стряпню? Будут ли у них носки и венок на двери или совершенно новые «традиции», навязанные семейству Родсов?

Только это уже не дом Родса. Это дом Робертсов. Уилла с содроганием озарила ужасная мысль: его мать — миссис Робертс.

Уилл предпочёл бы остаться в Калифорнии на Рождество. Он бы с удовольствием отсиделся в бытовке над семейным амбаром Кетрисов, пока те праздновали. Но потом он услышал, что если не поедет домой на Рождество, то Клэр отправится в путь в одиночестве.

Стоя на платформе, Уилл смутно осознавал, что вокруг суетятся люди. Он смотрел на снег, прилипший к карнизам вокзала. Только когда Клэр коснулась его рукава, он тряхнул головой, возвращаясь в настоящее.

— Ты в порядке? — спросила она. — Выглядишь каким-то расстроенным.

— В полном, — заверил он, растянув губы в улыбке.

Какое-то время она смотрела на него недоверчиво. В конце концов, огляделась.

— Ты где-нибудь видишь моего отца? Он никогда не опаздывает, но я его не вижу.

Она отошла и взмахом руки пригласила его идти следом, хотя Уилл не возражал. Она оказалась более чем приятной попутчицей. И даже красивее, чем прежде. Хотя и раньше Клэр была самой красивой девочкой в школе. Уилл не знал отчего до сих пор помнит голубые ленты бантиками, завязанные на кончиках её кос. Но почти всю жизнь он пытался заставить Клэр обратить на него внимание. Когда-то это означало дразнить её. Ему нравилось видеть, как эти милые щёки вспыхивают от негодования ярко-красным, и Клэр, топая ножкой, кричит:

— Я ненавижу тебя, Уильям Родс!

Она замечала его. Кричала на него. В те ночи ему снились счастливые, блаженные сны. Потом, где-то к пятнадцати годам, она стала его игнорировать. Никакой насмешкой он не смог заставить её обратить на него внимание. До этой поездки в поезде.

Уилл следовал позади Клэр на расстоянии трёх метров, намеренно думая о ней, а не о том, как изменился семейный уклад дома в его отсутствие. Он путешествовал с девушкой, о которой всегда мечтал. Во время поездки она разговаривала с ним и ни разу не обмолвилась, что ненавидит. Как только они найдут её отца, всё закончится.

Остановившись, она положила руку на талию и склонила голову набок:

— Такой здоровенный малый не может идти быстрее?

Клэр Дженнингс дразнит его?

Не в силах сдержать ухмылку, Уилл подошёл и покачнулся на каблуках, засунув большие пальцы в карманы.

— Наверное, мог бы, но честно говоря, отсюда открывается великолепный вид.

Он ждал её реакции.

Раскрасневшиеся от мороза щёки вспыхнули ещё большим румянцем — то ли от лести, то ли от ярости, то ли от шока. И честно, ему было всё равно.

— Вот те раз. — Она покачала головой и рассмеялась. — Мне стоит наказать тебя за это замечание.

— И? — подбодрил он.

Клэр снова рассмеялась сродни перезвону хрусталя.

— Из этого не будет никакого толку. — Она кивнула в сторону главных дверей. — Моего отца нет. Давай подождём внутри, и на этот раз ты идёшь рядом.

— Да, мэм, — протянул он, приподнимая шляпу, и с удовольствием пошёл рядом с мисс Дженнингс. Люди ведь увидят их вместе.

Зайдя в вокзал, она направилась прямо к скамейке, и Уилл поспешил её догнать. Прежде чем сесть, Клэр обернулась так неожиданно, что Уилл налетел на неё.

— А если что-то не так?

— В смысле? — спросил Уилл и отступил на шаг, хотя желал обратного, но был вынужден дать ей немного пространства.

— А если в дороге с отцом что-то случилось? Или моё письмо затерялось, и они не знают, что я сегодня приезжаю?

— Он знает, ведь ответил телеграммой?

Клэр кивнул, но прикусила губу:

— Полагаю, что да.

Она присела на самый краешек скамьи, явно обеспокоенная.

— А если пойти узнать, не оставляли ли для нас какого-то послания? — спросил Уилл.

— А ты можешь это сделать?

— Конечно.

— Огромное спасибо, — кивнула Клэр, явно довольная его идеей. — Только не покупай мне билет до Чикаго.

Уилл шутливо охнул и прижал руку к груди.

— Я оскорблён. Никогда бы так не поступил, — поворачиваясь и отходя, он добавил: — Может, до Сиэтла. Но до Чикаго – никогда.

За его спиной послышался смех, и Уилл не смог сдержать ответной улыбки. Он быстрым шагом направился к кассам, не зная, где ещё спросить.

Ему пришлось постоять в очереди несколько минут, но вскоре он подошёл к стойке, за которой сидел пожилой джентльмен.

— Куда вам?

— Вообще-то, меня зовут Уилл Родс, я сопровождаю мисс Клэр Дженнингс. Её отец должен был нас здесь встретить. Мы только что приехали на поезде из Сан-Франциско...

Мужчина кивнул курчавой седой головой.

— Родс, говоришь? И мисс Дженнингс. Мисс Клэр Дженнингс?

— Да, — нетерпеливо согласился Уилл. — Всё верно.

— У меня для вас сообщение. Минутку.

Старик прошаркал к столу справа и что-то неразборчиво забормотал. Джентльмен ежесекундно останавливался перепроверить телеграммы, потом покачал головой и стал дальше перебирать бумаги, пока не кивнул и вернулся к стойке с жёлтым листком в руке.

 — Значит, вы Уилл Родс?

— Да, — ответил Уилл, гадая, стоит ли тревожиться из-за послания.

Мужчина моргнул, несколько раз то поднося листок к глазам, то отодвигая подальше.

— Сообщение принимал Клиффорд. Известие сообщили утром по телефону.

Уилл протянул руку:

— Можно, я? Пожалуйста.

— Думаю, можно, — пожал плечами старик и медленно протянул бумагу, словно тягучую патоку.

Уиллу пришлось стискивать зубы и изображать вежливую улыбку, пока бумага наконец-то не оказалась у него в руках.

Стоило ему опустить взгляд на записку, как следующий в очереди человек отпихнул Уилла в сторону и попросил билет в Огден.

От содержания записки у Уилла скрутило желудок.

Звонок от мистера Дженнингса. Сообщение для Клэр Дженнингс, путешествующей с Уиллом Родсом. У Джоуи корь. Дом под карантином до Нового года. Пусть Клэр позвонит, когда сможет.

Уилл медленно вернулся к скамейке. Ему не хотелось становиться вестником печальных новостей, учитывая то, как Клэр ждала возвращения домой. Наконец он добрался до скамьи и тяжело опустился на неё.

— Что случилось? — настороженно повернулась к нему Клэр. — Что в записке? Что-то не так?

Те несколько секунд, пока Уилл подбирал слова, Клэр выхватила у него записку и сама её прочитала. Она в смятении откинулась на спинку стула.

— Карантин? О нет.

— Уверен, Джоуи поправится, — сказал Уилл, стремясь поддержать её.

— Дело не в этом. Конечно, я беспокоюсь за него, но... другое.

— Знаю, — тихо сказал Уилл.

Она опустила подбородок и скомкала платок вместо того, чтобы вытереть скатившиеся по щекам слёзы.

— Я не могу поехать домой. А если всё-таки поеду, то задержусь на несколько недель, а может месяцы, и потеряю работу. Если решусь, то могу сразу отправлять телеграмму Хадсонам, чтобы искали мне замену. Моя семья может потерять ферму, ведь заработанные мной деньги, вполне возможно, единственное средство держаться на плаву.

Она шмыгнула носом и посмотрела на Уилла. Ему захотелось обнять её, вытереть слёзы и заверить, что всё наладится. Но он, конечно, не мог этого сделать. Порыв подшутить он подавил в зародыше. Он стал совсем другим человеком.

— Уилл, что же мне делать? Я не могу сейчас вернуться в Сакраменто. У Хадсонов свои планы, и меня там так рано не ждут. И домой мне нельзя. Положение безвыходное.

По щекам скатилось ещё несколько крупных слезинок. Уилл положил ладонь ей на плечо, на большее он не мог осмелиться.

— Мне жаль.

Вероятно, она думала обо всём, что пропустит и семье, которая будет праздновать без неё. Находится вдали от дома на Рождество для неё также тяжело, как ему праздновать с новой семьёй матери.

С внезапной вспышкой озарения Уилл понял, что нужно делать.

— А если снять два номера в гостинице и провести Рождество здесь?

— Я не могу себе этого позволить.

Он попытался подыскать убедительный аргумент.

— Я заработал больше, чем ожидал, — часто работал но ночам, — так что могу оплатить оба номера.

В какой-то степени — это правда. Он заработал больше ожидаемого, но первоначально хотел сэкономить денег и купить собственную землю, подальше от участка мистера Робертса.

— Я не позволю тебе.

— Я настаиваю. Кроме того, какие у тебя варианты?