Глава 8

Рано утром следующего дня я постучала в окно Адиры. Она стояла спиной ко мне, читая длинный свиток, но этот звук не испугал ее. Она медленно повернулась, улыбнулась мне и сказала:

— Входите.

Я отодвинула стекло и вошла внутрь. Адира посмотрела на простую серую мантию в моих руках.

— Вы заняты? — спросила я.

— Особо нет.

— Вы когда-нибудь посещали Баха-чар?

Адира нахмурилась.

— Нет.

— Тогда я предлагаю вам пройтись по магазинам, а потом позавтракать в Баха-чаре.

Адира посмотрела на меня, потом на мантию, а потом снова на меня.

— А какие магазины есть в Баха-чар?

— На любой вкус.

Адира взяла мантию и крикнула:

— Имур, если Зедас спросит, я отдыхаю и не хочу, чтобы меня беспокоили.

— Да, моя сеньора, — ответил женский голос из основной спальни.

Адира натянула мантию и последовала за мной через окно. Мы скользнули на первый этаж, вошли внутрь, прошли по коридору и подошли к двери.

— А что там в сумке? — Адира кивнула на большую потрепанную сумку у меня на плече.

— Мне нужно выполнить одно поручение, чтобы помочь другу. Это не займет много времени.

— А в гостинице без вас все будет в порядке?

— Мой парень позаботится об этом. Он устанавливает дополнительное оружие для вашей встречи.

Адира улыбнулась, как будто я сказала что-то забавное.

Дверь распахнулась, и в коридор хлынул солнечный свет.

— Что это такое? — спросила Адира.

— Пойдемте со мной и все выясним.

Мы шли под пурпурным небом, по залитым солнцем улицам Баха-чар, а над нами медленно поднималась разбитая планета. Мы глазели на странных существ, ныряли в маленькие магазинчики и торговались с лавочниками. Я отвела ее в оптоволоконный ряд, где продавались всякие нитки, ткани и пряжа. Она вошла в магазин размером с «Уолл-Март», заполненный мотками пряжи всех цветов, и не выходила оттуда в течение двух часов. Она купила пряжу, вернее, я купила ее для нее, но она обещала возместить мне расходы. Я купила короткий меч для Шона в маленьком ларьке через несколько улиц отсюда. Он казался очень старым, сделанным из странного темно-синего металла, но острым как бритва.

Потом, уставшие, мы сидели в маленьком кафе, охраняя ногами большой мешок с пряжей и мой меч, а официантка с четырьмя руками приносила нам высокие стаканы, наполненные зеленой жидкостью и пузырьками. Пузырьки вырывались на свободу и лопались с громким хлопком, разнося аромат хурмы.

Где-то между первым лотком с пряжей и покупкой меча Адира превратилась в человека. Она улыбалась и говорила, и ее глаза светились жизнью.

— Что заставило вас пригласить меня? — спросила она, потягивая напиток.

— Вы казались грустной.

— Мне было грустно.

— Вы можете открыть портал в Баха-чар из своей системы, — сказала я ей. — До Баха-чар гораздо легче добраться, чем до Земли, и я знаю, что другие дрихтены посещают его для торговли. Вы можете приходить сюда, когда захотите. — Я сунула руку в сумку и вытащила маленький деревянный амулет-ветку полосатого дерева, сплетенную в круг. Я протянула его ей. — Проход для «Гертруды Хант» находится в переулке у саурианского купца. Он продает подводные фонари. Это единственный магазин такого рода в Баха-чар. Если вы пройдете по аллее до конца с этим амулетом в руке, «Гертруда Хант» даст мне знать. Вы можете посещать нас, когда пожелаете.

— Это кратчайший путь?

— Да. — Я улыбнулась ей. — Вы обещали Зедасу, что не откроете портал на Землю. Вы не давали никаких обещаний по поводу Баха-чар. Он акераат. Он оценит вашу сообразительность.

— Спасибо. — Адира сунула амулет в свою мантию. Ее лицо стало серьезным. — Сегодня вечером приезжает мой дядя.

— Мы будем готовы. Я позабочусь, чтобы у вас было уединение.

Выражение лица Адиры стало еще резче.

— Мне не нужно уединение.

— Не нужно? Я думала, что это семейное дело, и к тому же довольно неловкое.

— Я хочу встретиться с ним на улице. Я хочу, чтобы все это видели, чтобы каждое слово было засвидетельствовано. Я буду делать заявление.

— Очень хорошо. — Я планировала создать специальную комнату, но могла бы перенести ее наружу, на задний двор гостиницы.

— Когда придет время, — продолжила Адира, — я не хочу, чтобы вы беспокоились о моей безопасности. Вместо этого сосредоточьтесь на защите гостиницы и других гостей.

— Вы не хотите, чтобы я вмешивалась.

— Это было бы нечестно по отношению к вам. Я сожалею, что втянула вас в это дело. Я надеюсь, что вашей силы будет достаточно, чтобы сдержать грядущее.

— И это вовсе не звучит зловеще, вообще. — Я отхлебнула из своего стакана.

— Дина, не может же все быть солнечным светом, походами по магазинам и игристыми напитками.

— Но разве не было бы хорошо, если бы это было так?

Мы вышли из кафе и пошли по извилистой улочке к большому ресторану. За дверью тянулась вереница существ. Я подошла к существу у двери, большому мускулистому зверю со свирепой мордой и клыками размером с пальцы.

— У меня есть посылка для шеф-повара Адри.

Зверь свирепо уставился на меня.

— Шеф-повар Адри здесь не готовит.

— Я и не говорила, чтобы он это делал.

Я открыла свою сумку и достала оттуда прозрачный пластиковый контейнер. Внутри контейнера, закрепленного крошечными зубцами, находился лимонный кекс. Рядом с кексом лежал сложенный листок бумаги. Я передала его зверю у двери, и мы ушли.

— Мне было очень весело, — сказала Адира, когда мы добрались до переулка. — Могу ли я что-нибудь сделать для вас взамен?

— В этом нет необходимости, — сказала я ей. — Я сделала это не ради одолжения. Я сделала это, потому что это сделало счастливой меня.

***

Рудольф Питерсон приехал в половине пятого. Он вышел из машины в сопровождении двух телохранителей в костюмах и попытался пройти по подъездной дорожке. Он успел сделать два шага вперед, прежде чем я отравила воздух. После того как все трое закончили кашлять, они вернулись к машине и стали ждать.

Я посетила ку-ко, сообщив им, что дебаты должны прекратиться до конца встречи Адиры, передала просьбу Адиры и подкупила их дополнительным часом, чтобы они могли закончить свои споры, и гигантским экраном телевизора, чтобы они могли наблюдать за встречей. Я создала галерею у задней стены гостиницы, бронированную комнату, защищенную тремя футами прозрачного кристалла, и пригласила туда Калдению, Орро и Короса. Когда я вышла, Калдения и Корос болтали, как старые друзья, и хвалили Орро за то, что он приготовил закуски.

Шон ушел в военный зал. Мой первоначальный план состоял в том, чтобы присоединиться к нему там, но Адира попросила меня посидеть с ней. У меня возникло нелепое ощущение, что сейчас начнется дуэль, и я буду ее секундантом.

Я вытащила из кладовки стол и три стула и поставила их в сотне футов от кухонной двери. «Гертруда Хант» пустила корни, заявляя права на землю, которую я купила, и моя власть простиралась на три акра прямо за гостиницей. Я надеялась, что этого будет достаточно.

В четыре пятьдесят зазвонил мой сотовый. Мистер Родригес, отец Тони. Я ответила.

— Я позвонил, чтобы пожелать тебе удачи, — сказал он мне.

— Откуда вы узнали?

— Она транслирует.

Что?

— Как?

— Я не знаю. Но это идет на главном экране во всех гостиницах.

Я прорычала.

— Делай все, что в твоих силах, — сказал мистер Родригес.

— Вы кое-что не знаете. — Нервное сомнение, которое скручивалось у меня внутри, вырвалось на свободу. — С тех пор как я вернулась после смерти семени, между мной и гостиницей появилось некое расстояние. Это похоже на то, что гостиница сдерживается.

— Дина, у тебя нет времени. Послушай меня, я не знаю, что ты чувствуешь, но гостиницы похожи на собак. Они отдают себя полностью. Они не умеют сдерживаться. Ты прекрасно справишься. Я тебе полностью доверяю.

Он повесил трубку.

И он был прав. Гостиницы не знали, как сдержаться.

Это была я.

Дрифены уже спускались по лестнице. У меня оставалось всего три минуты свободного времени.

Я закрыла глаза и открыла свою душу. Сомнения, вина, страх — все это я отпустила, и магия «Гертруды Хант» хлынула в меня, чистая и сильная. Прошлое уже свершилось, будущее было сейчас. Я была хранителем, это была моя гостиница, и все и вся в ней находилось под моей опекой.

Я открыла глаза, свернула пространство и позволила дрифенам выйти на лужайку во внутреннем дворе.

Пятеро слуг заняли свои места на заднем крыльце. Адира в одиночестве подошла к столу и села. Она все еще была одета в свой старый плащ. Все еще ничем не примечательная.

Я подошла к входной двери, открыла ее и вышла наружу в своей мантии. Рудольф Питерсон увидел меня и рванул по подъездной дорожке. Он был уже на полпути к двери, когда понял, что его телохранители не успевают за ним. Он оглянулся через плечо на двух мужчин, внезапно столкнувшихся со стеной кипящего горячего воздуха.

— Только вы, — сказала я ему.

Он махнул им рукой, и они вернулись в машину.

Я провела его через заднюю дверь, через калитку в заборе, к столу. Он сел напротив Адиры. Я села на стул между ними.

На столе стоял кувшин с холодным чаем и три стакана. Адира сделала глоток. Ее дядя схватил кувшин и налил себе чаю.

Меня пронзило электрическое напряжение, но это была не настоящая нервозность, а предвкушение. Что-то должно было случиться.

— Ты хорошо выглядишь, — сказал Рудольф. — Ты очень похожа на свою мать.

Адира отпила еще немного чая.

— Я пытался ей помочь. Я действительно хотел, но ты же знаешь, какой она была.

— Мама умерла пять лет назад. Она очень долго страдала. Я была там, когда она звала тебя на помощь, а ты ответил «нет».

Руки Рудольфа сжались в кулаки.

— Я попросил ее о простой вещи. Только одну вещь, единственное одолжение, о котором я когда-либо просил. Я бы отдал ей за это все.

— Ты позвал меня сюда, чтобы облегчить свою вину? — спросила Адира. — Я могу сделать не больше, чем мама, чтобы исполнить твое желание.

Рудольф хлопнул ладонью по столу и оскалил зубы.

— Она не хотела этого делать. Она была эгоисткой всю свою жизнь.