— Улучшилось в том смысле, что я хоть научилась отрываться от земли? — я усмехнулась. — Ну спасибо.

— Но ты слегка отклоняешься туда-сюда от траектории полёта.

— Я поработаю над этим. Сразу после того, как мы закончим спасать мир.

— Я могу помочь, — сказал он мне. — Я разработал серию упражнений, нацеленных на оптимизацию техники полёта. Они оказались очень эффективными для совершенствования моих навыков.

Я подозрительно прищурилась.

— Почему ты предлагаешь стать моим тренером по полётам? Пытаешься вытянуть из меня ещё больше одолжений?

— Нет, — Дамиэль усмехнулся. — В данной ситуации ещё одна услуга не имеет значения. Ты и так задолжала мне столько всего.

Я наградила его убийственным взглядом.

Но это не принесло никакого эффекта. Дамиэль невозмутимо продолжил:

— Нет, Каденс. Я просто помогу тебе, безо всяких обязательств.

— Это очередной трюк.

— Никаких трюков, уверяю тебя. Мне просто надо подтвердить, что мои упражнения работают на всех ангелах, а не только на мне.

— Почему ты до сих пор не опробовал их на другом ангеле?

— Я предлагал. Странно, но ни один ангел не горит желанием оптимизировать свою технику полёта.

— А может, они просто не хотят, чтобы Мастер-Дознаватель тестировал на них свои «новые техники».

— Я принимал в расчёт такой вариант, — признался он.

— А я приняла к сведению твоё предложение.

Я подождала, когда он спросит, что же я решила. Но Дамиэль не клюнул на наживку. Он посмотрел мне в глаза и ждал с терпеливой улыбкой на лице.

— Я помогу протестировать твои лётные упражнения, — сказала я. — Но я не стану делать то, что покажется мне небезопасным.

— Уверяю тебя, все мои упражнения абсолютно безопасны.

— Когда дело касается моих крыльев, я сама буду судить, что безопасно, — я выгнула брови. — По рукам?

— По рукам.

Мы пожали друг другу руки, и оказалось, что во время полёта по воздуху сделать это намного сложнее, чем стоя на земле. Хорошо, что мы оба — весьма квалифицированные ангелы в божьей армии.

— Скольким ангелам ты предлагал попробовать твои техники? — спросила я у него.

— Всем.

— И все тебе отказали?

— Как ты уже, несомненно, поняла к этому времени, Каденс, у меня в Легионе не лучшая репутация.

— Других ангелов беспокоит, что ты просто можешь взмахнуть своим значком Мастера-Дознавателя, и они окажутся в твоей власти, вне зависимости от их положения и ранга, даже если он выше твоего.

— Одна лишь вероятность очутиться в чьей-то власти вызывает у ангела подозрение и злость.

— Другие ангелы тебя сторонятся, — осознала я.

— Никто из нас в принципе не ладит друг с другом, но да, они особенно враждебно относятся к моему присутствию.

— Это грустно.

— Просто так должно быть. Если бы я им нравился, если бы они меня не боялись, то из меня получился бы не очень эффективный Мастер-Дознаватель. Дознаватели сами должны держаться в стороне от остального Легиона. Того требует наша работа.

— Это звучит так одиноко.

Он взглянул в мою сторону, пристально присмотревшись ко мне.

— Ты не должна жалеть меня, Каденс.

— Почему нет?

— Потому что… — он нахмурился. — Я не заслуживаю твоего сочувствия. Ты отдаёшь его слишком свободно, слишком легко. Враг может использовать это против тебя.

— Думаю, я знаю разницу между другом и врагом, Дамиэль. Ты мне не враг. Ты мой друг.

— Друзья, — он выглядел задумчивым. — Эта дружба может стать проблематичной, если мне когда-либо придётся тебя допросить.

Я ослепительно улыбнулась ему.

— Тогда мне лучше приложить дополнительные усилия, чтобы вести себя хорошо и не делать ничего такого, из-за чего я окажусь в твоём кресле для допроса.

— Уверен, у тебя это не вызовет проблем, принцесса. Ты всегда была идеальной.

— Так гласит моё личное дело?

— Более многословно, но по сути да.

Мне в голову пришла шальная мысль.

— Интересно, что гласит твоё личное дело.

— Тебе придётся спросить у Никс. Моё личное дело уже очень долгое время видела только она.

— А ты его не видел?

— Нет.

— Ты никогда не испытывал соблазна заглянуть туда одним глазком? — спросила я.

— Сопротивление искушению закаляет характер.

Я рассмеялась.

— У тебя с моим отцом больше общего, чем вы оба признаете. Ты знаешь, что он постоянно помещал меня возле того, чего мне больше всего хотелось в тот или иной момент? Вода во время тяжёлой тренировки. Куртка во время тренировки при минусовой температуре, которую я должна была терпеть в футболке и трико для бега. А потом он смотрел, сколько я выдержу, не схватив то, в чем я нуждалась.

— И каковы были твои успехи?

— Неплохие, если смотреть в целом, — ответила я. — Я воздерживалась от воды и куртки. Но он знал мою величайшую слабость. Наша экономка готовила клубничные пирожные. Каждое из них походило на крохотный кусочек рая. Я до ужаса обожала эти клубничные пирожные, и мой отец знал об этом. Он часто ставил их на стол во время обеда. Само собой, я не должна была их есть; они находились под запретом. Он ставил их туда лишь для того, чтобы помучить меня. Затем, после каждого обеда, он выбрасывал их в мусорное ведро. Ну, однажды ночью (думаю, мне тогда было лет восемь) я обнаружила, что он оставил на тарелке несколько крошек от клубничных пирожных.

— Ты облизала тарелку, — сказал Дамиэль.

— Конечно, я облизала тарелку. И это было так вкусно, что после этого я полезла в мусорное ведро и выудила клубничные пирожные. В таком виде и застал меня отец — руки в мусорном ведре, а лицо перемазано клубникой и кремом.

Дамиэль расхохотался.

— Моим наказанием стала неделя самых суровых тренировок в моей жизни (на тот момент), но это стопроцентно стоило тех нескольких блаженных укусов, — вздохнула я.

— Похоже, ты так и не выучила урок, который пытался преподать тебе генерал Сильверстар, — заметил Дамиэль.

— Что я могу сказать? У всех у нас есть смертельные слабости, даже у ангелов, и моя слабость — это клубничные пирожные.

Дамиэль коротко кивнул.

— Принято к сведению. Когда мы в следующий раз отправимся в битву, я прослежу, чтобы у врага не было клубничных пирожных, а то ты предашь меня за один укус.

— Мне нравится думать, что моя способность противиться искушению улучшилась по сравнению с восьмилетним возрастом.

— Рад слышать.

Я ослепительно улыбнулась ему.

— Вражеским солдатам придётся предложить мне как минимум два или три целых пирожных, чтобы оно того стоило.

— Ты шутишь, — сказал Дамиэль, наблюдая за мной.

— Да? Ты так уверен?

— Да. Но на всякий случай я обещаю тебе, что сколько бы клубничных пирожных тебе ни предложили враги, я готов удвоить их предложение.

— Буду знать, — я расхохоталась.

И Дамиэль тоже рассмеялся. Хотя его смех больше напоминал фырканье или хмыканье.

— Видишь? — сказала я. — Не так уж сложно.

— Что не так уж сложно?

— Иметь друзей, — сообщила я ему. — Ладить с другими ангелами.

— Ты не такая, как другие ангелы.

— Именно поэтому я тебе помогаю.

Он выглядел озадачившимся.

— Помогаю с тестированием твоих техник полёта, — пояснила я.

— А.

— На самом деле, можно сказать, что моя помощь неоценима, учитывая, что больше никто из ангелов не согласился это сделать.

Он нахмурил брови.

— К чему ты ведёшь?

— Без меня твои эксперименты окажутся невозможными, — сказала я с улыбкой. — Думаю, это как минимум стоит твоей вечной благодарности, тебе так не кажется?

— Ты меня одурачила.

— Я буду наслаждаться твоей нескончаемой, вечной благодарностью. В конце концов, зачем выигрывать одну неопределённую услугу, когда можно заполучить бесконечно много услуг? — я процитировала Дамиэлю его же слова. А затем подмигнула.

Несколько долгих секунд он смотрел на меня… затем усмехнулся.

— Ты определённо не похожа на других ангелов. Нет, ты гораздо хитрее… возможно, даже коварное всех остальных ангелов, вместе взятых.

— Привет, горшок. Познакомься с чайником[1].

— Что, если в этот раз я хочу быть чайником? — невозмутимо поинтересовался он.

— Уверена, это можно устроить, — я кашлянула, прочищая пересохшее горло. — Судя по твоей реакции во время нашей первой миссии, когда я в твоём присутствии употребила поговорку, я не была уверена, что ты вообще знаешь такие штуки.

— О, я знаю, что такое поговорки. Я просто был озадачен тем, как небрежно эта поговорка соскользнула с твоего языка, когда ты разговаривала с большим и страшным Мастером-Дознавателем.

— Может, я вовсе не считала тебя таким уж большим и страшным? — я лукаво прикусила свою нижнюю губу зубами.

Я точно из ума выжила. Я флиртовала с Мастером-Дознавателем. Опять.

— Ты считала меня большим и страшным, — заявил Дамиэль. — Но это изменилось к концу нашей первой миссии. А теперь ты питаешь иллюзию, что я настоящая, абсолютно реальная личность. А не монстр вроде них, — он взмахом руки показал на море.

Словно отвечая ему, из воды выстрелило каменистое щупальце, взметнувшееся метров на тридцать в воздух. Мы с Дамиэлем бросились в сторону, чтобы от него увернуться.

— Похоже, монстр пытается поглотить нас заодно с сушей, — заметил Дамиэль. — Он хочет добавить нас к своему растущему телу.

— Аппетит морских монстров не ограничивается одними лишь камнями и песком, — сказала я. — Они сожрут всё, чему хватит глупости оказаться близко к ним.

Дамиэль посмотрел вниз.

— А вот и следующий.

Щупальце грязи выстрелило в нашу сторону. Другой монстр.

— Я о них позабочусь, — сказала я Дамиэлю.

Я пролетела между монстрами, уворачиваясь от их щупалец. Теперь их показалось уже восемь, по четыре от каждого монстра. Они щёлкали и хлестали, пытаясь меня схватить. Я оказалась быстрее, а два монстра запутались в щупальцах друг друга.

Я метнулась вокруг запутанной массы двух монстров и продолжила лететь в сторону острова. Дамиэль меня нагнал.

— Это было умно, — сказал он мне.

— Не особенно. Эти монстры на самом деле глупые. Они ведутся на один и тот же трюк годами, с тех самых пор, как я начала приезжать сюда. Звери, может, и становятся крупнее, но точно не умнеют. Они ничему не учатся.