Глава 5

Деревьев почти не пропускали лунного света, а его мизерное количество, проникавшее сквозь могучие кроны, выглядело как костлявые пальцы скелета, тянувшиеся к Эмме, чтобы схватить ее.

Удачно улизнув из лагеря, девушка без раздумий бросилась бежать. Куда? Это было не важно, так как она все равно не знала, где находится. Эмма наивно надеялась, что обязательно доберется до цивилизации или, на худой конец, набредёт на хижину лесника.

Запах сырой земли и повышенная влажность очень быстро лишили ее сил. Казалось, ее ноги обвешаны мешками с песком. И каждый шаг требовал неимоверных усилий, на которые уходило столько энергии, что она не могла позволить себе тратить ее впустую.

Время от времени Эмма проверяла телефон, но сигнал так и не появился, а в батарейке осталось всего двадцать восемь процентов зарядки. Как бы ни хотелось это делать, но пришлось его отключить.

Эмма покидала лагерь с единственным желанием сбежать как можно дальше. Но сейчас всё, чего она хотела, это стакан ледяной воды. Или, черт возьми, хотя бы теплой. Казалось, с потом из ее организма улетучилась вся жидкость. А самое ужасное, ей срочно нужно было в туалет.

— Черт побери! — воскликнула девушка, сбрасывая рюкзак и стягивая леггинсы. Присев на корточки, она быстро огляделась по сторонам и расслабилась. — О-о-о-о, — к счастью, в ее сумке были влажные салфетки, потому что идея подтираться «чистым» листиком была просто «фу»!

Оставив лагерь далеко позади, Эмма попыталась определить положение луны. Она научилась выживать в городских джунглях, но реальные джунгли — это совсем другая история. Но, к ее небольшой радости, она точно знала, что луна, подобно солнцу, восходит на востоке и заходит на западе. Сейчас луна была справа от нее, уже не над головой, и можно было предположить, что вскоре она уйдет за горизонт. А это означало, что можно было следовать за ней на запад, и раз Эмма не смогла сразу попасть в какой-нибудь город или поселок, то, по крайней мере, ей не придется блуждать по кругу.

Девушка перекинула рюкзак через плечо и вздрогнула, когда он ударил её по обожженной спине. Доктору, точнее целителю, как называл его Кейр, удалось блокировать боль, но при условии, что к спине ничто не прикасалось.

На секунду ее мысли задержались на Кейре. Оу, его золотистые глаза вызывали восторг, а то, как он смотрел на неё… Господи, его взгляд пронизывал до самой глубины души. И, святое дерьмо, она почти поцеловала его. Насколько же, черт возьми, импульсивно это было? Эмма всегда отличалась последовательностью и логичностью своих поступков. Ей нравилось иметь план «А», план «Б» и на всякий случай — если вдруг всё станет совсем хреново — план «В». Неожиданно вспыхнувшее вожделение к большому мускулистому и, о, чёрт, красивому похитителю было не в её стиле.

«Забудь, тебе не нужен этом ролевик!»

Эмма стараясь держать луну в поле своего зрения. Она аккуратно обходила кустарники, валуны, нагромождения сухих веток и случайные ямы. Но сколько бы она ни старалась, постоянно терпела неудачу. Когда она обходила пень, то незамеченная ею ветка, полная шипов, больно царапнула её по бедру.

— Ой! — чтобы не угодить в колючий кустарник, ей пришлось сделать большой шаг через пень, и она тут же провалилась в глубокую лужу с другой стороны. Её правая лодыжка подвернулась. — Вот дерьмо! — Эмма абсолютно не была приспособлена для длительных прогулок на свежем воздухе.

«Найду Майка и задушу его!»

Сейчас эта мысль показалась самой желанной. Вот же задница!

* * *

Эмма села на пень и положила поврежденную лодыжку на левое бедро. Сейчас на ней были балетки, в которых она всегда выходила на дело. Босоножки или четырехдюймовые каблуки? Для ее работы — не вариант. Но балетки в лесу были еще более худшим вариантом. Они абсолютно не защищали от этой дикой стихии.

Эмма сняла с ноги насквозь промокший тапок и испытала жгучее желание выжать из него воду и тут же влить ее себе в рот. Но, к счастью, она просмотрела достаточно передач о выживании и хорошо помнила правило: «ты не пьешь это, пока не вскипятишь».

Девушка потерла лодыжку и сделала стопой несколько легких круговых движений. Полная подвижность. Минимальная боль. Это вселяло в сердце надежду, что все будет хорошо.

Эмма неохотно надела на ногу мокрый тапок и продолжила свой путь через лес. Когда луна почти ушла за горизонт, первые лучи восходящего солнца окрасили лес разнообразием зелени, начиная от изумрудных листьев и заканчивая почти неоновыми пятнами расстилавшегося повсюду мшистого ковра.

Жажда мучила все сильнее. К горлу подкатывала тошнота, а все тело охватила неимоверная слабость. Эмма всегда знала, что могла погибнуть во время одной из своих вылазок. Невозможно было отрицать случайную ситуацию с пистолетом или бейсбольной битой. Но она даже представить себе не могла, что это произойдет вот так. В богом забытом месте. Заблудившись в дикой природе.

Сколько миль она прошла с момента своего побега? Из-за густой листвы трудно было даже предположить. Каждый раз, поднимаясь на небольшой холм, она молилась, чтобы, наконец, увидеть предательские огни цивилизации. Но нет. Никаких городов. Ни одного человека.

— О, нет, опять ничего.

На соседнее дерево по тонкой ветке, шурша листьями, вскарабкалось какое-то животное. Сердце девушки на мгновение замерло от ужаса. А что, если она умрет, и звери съедят её плоть и обглодают кости? Тогда никто и никогда не узнает, что с ней произошло.

Ноги слишком болели, чтобы долго стоять без движения, и она решила отдохнуть на мягком участке земли. Вода вмиг пропитала ее черные леггинсы. Удивительно, но прохладная жидкость приятно ощущалась на разгоряченной коже, даже если эта кожа была только на её заднице. Эмма положила сумку на колени и достала телефон. После того, как он включился, еще некоторое время она ждала, надеясь на то, что уже казалось почти невозможным.

— О, нет! Этого просто не может быть!

Девушка с трудом подавила рвущееся из горла рыдание. Майк рано научил её, что во время взлома-проникновения плакать нельзя ни в коем случае. Но ведь сейчас она не на взломе? И не на втором этаже какого-то здания или дома, верно? Она застряла в каком-то проклятом лесу и умирала от обезвоживания и истощения. А гребаный сигнал до сих пор так и не появился!

Эмме захотелось швырнуть телефон в ближайшее дерево, но она сдержалась и засунула его обратно в сумку. Затем принялась рыться в ней, надеясь найти хоть что-то похожее на еду. Слеза скатилась по её щеке, едва её пальцы коснулись батончика мюсли с шоколадной крошкой и миндалем. Она развернула лакомство — словно пятилетний ребенок, получивший свой рождественский подарок, — и почти с благоговением сделала первые два больших укуса.

— Ммм-ммм-ммм-ммм-ммм, — звуки наслаждения разлетались по лесу, пока она жевала. Эмма могла поклясться, что никогда в жизни не ела ничего вкуснее.

* * *

— О, у тебя, кажется, есть, чем поделиться? — неожиданно раздался мужской голос.

Девушка вскрикнула и, отшатнувшись от мужчины, приняла оборонительную стойку, испачкав при этом свой батончик мюсли. Но как только она повернулась к нему, то сразу же узнала Кейра. Её пульс участился, мышцы напряглись, и всё, чего ей сейчас хотелось, это броситься в его объятия. Но Эмма этого не сделала, а лишь помахала у него перед носом покрытым грязью лакомством.

— Посмотри, что ты наделал! — возмутилась она, хотя её животу было все равно. Эмма снова села, смахнула крупные частички грязи и откусила ещё кусочек. — Правило пяти секунд, — объяснила она.

Кейр скрестил руки на груди.

— Я никогда не слышал о правиле пяти секунд.

— Если что-то упало на землю и пролежало там меньше пяти секунд, это все ещё можно съесть.

— А если оно упадет в экскременты?

Эмма скривила рот в насмешливой улыбке.

— Это дилемма, — она откусила последний кусочек. — Я бы оставила тебе немного, но… — она слизнула расплавленную глазурь с пальцев и вытерла их о штаны. — Я умираю с голоду.

— Понятно, — ответил Кейр. — И куда же ты направляешься?

— Думаю, обратно к тебе домой. Ты поймал меня, ты и тащишь, потому что я не смогу сделать больше ни шагу, — конечно, батончик мюсли придал ей немного сил, но она все еще умирала от жажды. — Сейчас я бы отдала за воду свой левый глаз. Ты случайно не захватил с собой бутылку?

— Ты странная женщина, Эмма Уотсон.

— Меня называли и похуже, — она прислонилась к дереву и поморщилась, когда кора коснулась её ожогов. — Серьезно, мне действительно нужно немного воды. Или содовой. Или хотя бы лизнуть кубик льда. Я бы сейчас осушила целое озеро.

Кейр вытащил из прикрепленной рядом с ножнами сумки четырехдюймовую (прим. 10 см) металлическую трубку диаметром не более полдюйма (прим. 1,3 см) и протянул ее девушке.

— И что мне с этим делать?

Мужчина опустился на колени рядом с ней, и от жара его тела её соски вмиг напряглись. Он начал рыть землю прямо у ее ног. Вырытая им ямка была около восьми дюймов (прим. 20 см) глубиной и быстро заполнилась коричневой мутной водой.

— Можно пить, — указал он на воду.

Эмма покачала головой.

— Я передумала. Лучше умру от жажды.

— Фильтр внутри питьевой трубки задержит грязь, — увидев сомнение в ее глазах, он пояснил: — Это одна из немногих разработок, сохранившихся с довоенных времен. Доверься мне. Это работает.

В такой безнадежной ситуации нищему не приходилось выбирать. Даже грязная вода выглядела соблазнительно. Ей чертовски не хотелось этого делать, но что-то в глубине ее души желало довериться этому мужчине.

Первый глоток напомнил свежую родниковую воду. Она была мягкой, сладковатой и прохладной. Тело Эммы мгновенно начало оживать, как только она выпила ещё.

Кейр положил руку ей на плечо.

— Помедленнее. Ты же не хочешь, чтобы тебя вырвало.