— Господа, считайте, что вас предупредили.

* * *

Бум оваций в сочетании с тем, что все в комнате поднялись и начали аплодировать ее мужу стоя, заставил Арианну задыхаться, удивляясь восхищению публики. Когда Джозеф перестал восторгаться ею, он сразу же начал обсуждать множество задач, которые он, будучи на такой должности, должен был исполнять каждый день. Его цели для будущего компании. Он даже затронул те аспекты бизнеса, что порой требовали беспощадных навыков, которые должен был использовать каждый человек, чтобы иметь возможность выстоять конкуренцию в данной сфере.

По большей части, речь Джозефа была типичной речью профессионала, скучной по своей природе, но ожидаемой, можно сказать. Тем не менее, были некоторые моменты в его речи, какие-то фразы, которые в мгновение ока меняли выражение лица Джозефа, настораживая этим Арианну. Она и в самом деле никогда не наблюдала за своим мужем, когда он работал, как и никогда не видела, чтобы он надевал маску беспощадного предпринимателя, того, который намеревался заполучить не только деньги, но и власть, занимая свое место в высшем обществе. Она старалась подавить в себе тревогу, пыталась убедить саму себя, что это было нормально для человека его карьеры, но назойливое предостережение о скрытой стороне ее мужа не переставало проноситься в ее мыслях.

Она взглядом следила за Джозефом, когда он спускался по лестнице. Она смотрела на его важный вид, широкий шаг, который не только привлекал, но и предупреждал каждого, кто попадался ему на пути. Она внимательно изучала каждое движение его тела, пока он не вернулся обратно к столу, присел и вновь, казалось, превратился в человека, которого она знала и любила. Резкое изменение в его поведении было ошеломляющим, и когда Арианна приняла его протянутую руку на поверхности стола, она сделала это с открывшимся ей знанием, что у Джозефа Кармайкла было две стороны.

Прошло около часа, и Джозеф повел Арианну в бальный зал, смешавшись с остальными гостями. Сохраняя блистательную улыбку на лице, Арианна отчаянно пыталась быть воплощением идеальной жены, смеясь с женщинами, когда они шутили, и осторожно выслушивая комплименты от их слишком внимательных мужей. Воспитанная в скромной семье, она не была уверена, какого именно поведения ожидали от нее в этой среде. Она удивилась, когда к ней подошел пожилой джентльмен, который просил о танце, так что она посмотрела на Джозефа, ожидая наставлений для ее ответа. Джозеф был глубоко вовлечен в оживленную беседу со своим деловым партнером, поэтому Арианна вежливо извинилась, не забывая, что Джозеф хотел, чтобы она была самой желанной на этом балу. Она позволила мужчине провести ее к танцполу, удерживая свое тело в стороне от него, пока они танцевали, настолько, чтобы это не выглядело неприлично. Мужчина оказался восхитительным танцором и кружил ее по залу, словно она была королевой. Когда закончилась эта беззаботная песня, он отошел, поклонился и сопроводил назад к мужу. Идя назад к Джозефу, Арианна заметила темноту в его взгляде. Это было мимолетное действие, но этого было достаточно для понимания, что ее муж был расстроен.

Пытаясь унять тревогу в своей голове и продолжая следовать за своим мужем по огромному залу, она позволила себе выпить слишком много бокалов шампанского. Она чувствовала легкое головокружение и была готова прощаться и вернуться домой в постель. Джозеф тоже выглядел усталым, но он был придирчив к своей обязанности пообщаться абсолютно с каждым мужчиной и женщиной в комнате, прежде чем извиниться и откланяться.

Когда, наконец, пришло время им двоим возвращаться домой, Арианну отвлекла группа женщин, желающих поговорить с ней, в то время как к Джозефу подошли двое мужчин, которых Арианна не узнавала. Вежливо посмотрев между дамами и своим супругом, Арианна тайком взглянула на мужчин, замечая темную грань в языке их тела и мимике. Вначале казалось, что Джозеф не хотел иметь ничего общего с ними, но затем мужчина повыше сказал что-то, что привлекло его внимание. Арианна видела, как ее муж вытащил визитную карточку из бумажника и протянул мужчинам спустя пять минут после их появления. После вручения им визитки Джозеф извинился и направился к Арианне, уводя ее в сторону от женщин, чтобы сопроводить домой.

Дорога домой по большей части прошла в молчании. Джозеф нехарактерно для себя смотрел в окно большую часть поездки. Уставшая, Арианна не пыталась вовлечь его в разговор. Она была даже рада не задавать ему вопросов, которые вертелись у нее в голове, по крайней мере, до тех пор, пока она не смогла бы проанализировать то, что увидела.

Когда они вернулись домой и сняли вечерние наряды, Джозеф подошел к ней, как делал почти каждый вечер прежде, ожидая и страстно желая уложить свою жену в постель.

Подняв ее на руки, он обрушил свои жаркие губы на ее, его язык был настойчив в своей потребности проникнуть внутрь. Она открыла рот, позволяя наполнить ее его ароматом и вкусом, привкус выпитого ранее шампанского все еще чувствовался на его языке. Арианна потеряла себя в тот момент, вдруг напомнивший ей, почему она влюбилась в мужчину, который сейчас нес ее на руках. Уложив ее на кровать, он потянул за пояс ее шелкового халата, обнажая ее под своим внимательным взглядом. Ее тело изнывало в ожидании его прикосновений. Он приподнял ее, чтобы убрать из-под нее одежду, но вместо того, чтобы просто отбросить в сторону, как он обычно делал, он вытащил пояс из петель халата, бросил его на пол и повернулся к ней со странным выражением лица.

— Ты бы хотела сыграть в игру, красавица? — Возбуждение наполнило его взгляд, когда он провел руками вверх по бокам ее туловища, ее тело задрожало в ответ на его прикосновения. Его голос был насыщен соблазном, когда он подстрекал ответить на вопрос.

— Какую игру? — Ее ответный вопрос был робким и неуверенным, но она доверяла Джозефу и согласилась бы на все, о чем бы он ни попросил. Она никогда не отказывала ему за то время, что они были женаты, а он никогда не брал того, что она не давала добровольно.

— Ты доверяешь мне? — Его дыхание пробежалось по ее шее, когда он говорил напротив ее чувствительной кожи.

После того как Арианна кивнула в знак согласия, Джозеф схватил ее руки, поднимая их над головой, и обвязал один конец пояса вокруг ее запястий, а другой — за стойку изголовья кровати. Она попыталась освободиться, но он привязал ткань слишком сильно к запястьям, так что ее движение лишь заставляло материал затягиваться туже.

Нервный смешок вырвался из ее горла, когда она спросила:

— Джозеф? Что на тебя нашло сегодня вечером?

Его взгляд потемнел, когда он скользнул носом вдоль ее подбородка, потом вниз, пока не остановился чуть выше груди. Его голос скользнул по ее коже, холодный, словно лед, когда он ответил:

— Я думал, что меня не будет беспокоить, как другие мужчины с жадностью пялятся на тебя, пока ты носилась вокруг сегодня вечером по залу. Я думал, что буду испытывать гордость, зная, что моя жена намного более желанна любой другой женщины… — Он посмотрел вверх, его глаза наполнились блеском, что больше было похоже на гнев, но взгляд был таким чужим, что Арианна не могла быть уверенной.

— Но вместо гордости я чувствовал обиду, чувствовал потребность выколоть глаза каждому мужчине, смотревшему в твоем направлении. — Он поднес лицо к нежному соску ее груди, и она дернулась от неожиданного ощущения. — Я даже не представлял, каким собственником стал из-за тебя, Арианна, и сегодня вечером я намерен показать тебе, насколько целиком и полностью ты принадлежишь мне.

Глава 4

Арианна сидела на скамеечке перед пианино, пальцы неподвижно замерли перед клавишами. Как и обычно, она провела день в уборке дома и приготовлении еды к возвращению Джозефа с работы, после чего, наконец, села, чтобы полностью окунуться в свой инструмент. То, что начиналось как легкий напев, наполненный отрывистыми звуками невесомых и гармоничных нот, постепенно переходило в замедленную мелодию, составленную из более мрачных аккордов, противоречивших гармонии, и пониженного тона, который говорил об унынии и отчаянии. Когда Арианна осознала ужасающее настроение музыки, что извлекали ее пальцы, то вдруг остановилась, убрав руки от инструмента, в то время как слезы упали с бледной кожи ее лица вниз, на слоновую кость клавиш. Рассматривая свои запястья, она слегка коснулась слабых синяков, которые покрывали ее кожу там, где ночью пояс был затянут слишком туго.

Когда они проснулись утром, Джозеф был первым, кто заметил синяки. Он извинился и сказал, что вся причина была в алкоголе, что именно результатом этого была его грубость во время их занятий любовью. Арианна оставалась в кровати, пока он одевался, и сказала, что не в состоянии проводить его до двери, как это происходило в обычные будни. Когда она, наконец, собралась с силами и заставила себя вылезти из-под одеяла, то по дороге в туалет вдруг остановилась у зеркала, в котором увидела покрасневшие следы с кровоподтеками на груди и в тех местах на теле, где Джозеф кусал ее.

И теперь, при свете лампы, висящей над инструментом, эти синяки и следы казались более заметными: зловеще-фиолетовые и яростно-красные, сплетавшиеся между собой, а кое-где уже начинался намек на зеленоватый оттенок. Она не была уверена, как долго наблюдала за свидетельством потери Джозефом контроля, но как только услышала, как открылась, а потом закрылась входная дверь, то вырвалась из своих мыслей и попыталась приклеить на лицо фальшивую улыбку, когда поднялась для того, чтобы приветствовать мужа.

Шаги Джозефа были тяжелыми, когда он пересек комнату, чтобы поспешно взять ее за руки. Словно свет, отражавшийся от стали, мерцал в его глазах, предупреждая Арианну, что муж был сильно взволнован. Она застенчиво улыбнулась, не совсем понимая, чем было вызвано его приподнятое настроение.