ГЛАВА 23

Мой зонтик

Когда зазвонил телефон, я рассматривала новый сказочный обеденный стол, который выглядел идеально на своем месте в гостиной, и еще лучше - с чашей в середине стола, которую я купила, ознаменовав новое начало своей жизни.

Я побрела к столу, думая, что под ним нужен ковер, и задаваясь вопросом, смогу ли найти его и договориться с Микки - и, возможно, с помощью Джуниора, Джейка и Одена - подвинуть огромный, тяжелый стол, чтобы постелить под него ковер.

Эта счастливая мысль сделала надпись на экране еще более раздражающей, чем обычно, учитывая, что она ее просто уничтожила.

Поднося телефон к уху, я вздохнула и подумала, что, возможно, мне не следует все время вести себя как взрослая, когда нужно ответить на звонок.

- Конрад, - поздоровалась я.

- Ты не позвонила моему секретарю, - ответил он.

Никакого «здравствуй». Он даже не произнес моего имени в знак приветствия.

Начало не предвещало ничего хорошего.

- Извини. Ты позвонил во время важного вечера, и это вылетело у меня из головы, - солгала я.

Он проигнорировал мое упоминание о важном вечере и спросил:

- Теперь, я тебе напомнил, когда мы можем встретиться?

- Может, сначала скажешь, зачем мы встречаемся, - предложила я.

- Нам нужно поговорить.

- Это я поняла. Но о чем же?

- Эта ситуация с детьми не работает.

- Мне жаль, что ты так думаешь, но для меня работает.

- Могу представить. Но не для Мартины.

Будто мне было не все равно.

Должно быть он знает, что я чувствую, поэтому я не сказала ему об этом.

- Они уже в том возрасте, когда могут сами решать, где им проводить время, - сообщила я ему то, что он и так знал, поскольку заставил их принять это решение законным путем. - Но более того, судя по их поведению, они наслаждаются этой свободой. Полагаю, как их родители, поставив их в положение, когда они должны делить свое время между нами, мы должны дать им возможность делать это так, как они хотят.

- Дело в том, Амелия, что Мартина не знает, будут ли они дома к ужину. Нужно ли ей собирать для них ланчи. Это влияет на покупку продуктов…

- Я сталкиваюсь с тем же самым, - перебила я его. - Однако я легко справляюсь с внесением изменений в последнюю минуту. И им не шесть и не восемь лет, Конрад. Они могут сами собрать свои обеды, так, как они делают в моем доме.

- Мартине нравится быть уверенной, что они едят здоровую пищу, - ответил он. - Тебе легко, поскольку они твои дети, так что ты, конечно, вносишь коррективы. Мы не можем забывать, что они не дети Мартины, их дом - это ее дом, и эту путаницу нужно взять под контроль. Пока это не очень хорошо получается сделать.

Путаницу нужно взять под контроль?

Все это вызвало у меня беспокойство.

- Конрад, тебе не нужно напоминать, что твоя жена решила дать клятву верности мужчине с детьми. Таким образом, она поучила готовую семью, и мне жаль, если ты не согласен, но я считаю, что это ей нужно приспособиться, чтобы вписаться в эту семью, сделать так, чтобы детям было комфортно в доме, который она с ними делит, и не делать его своим домом, а поступать так, как лучше для них. Если это означает, что ей придется терпеть ужас от того, что мясное ассорти испортится, потому что кто-то его не съест, уверена, она, в конце концов, найдет в себе силы выжить.

- Нет нужды вести себя мерзко, - отрезал он.

- Ты тратишь мое время на то, чтобы поделиться тем фактом, что твоя жена раздражена тем, что не может предугадать, какие продукты ей нужно купить на неделю, Конрад. Я очень занята. У меня своя жизнь. У меня нет времени на такие пустяки. Хорошо?

- Наши дети не пустяки, Амелия, - отрезал он.

- Мы не обсуждаем наших детей, - парировала я. - Мы обсуждаем твою жену. А для меня она - пустяк. А сейчас, если нет какой-то реальной причины, по которой эта ситуация с детьми не может продолжаться так, как она идет, которую ты хочешь обсудить, дискуссия окончена. Все остается, как прежде, и Мартина должна найти в себе силы справиться с этим.

- Черт возьми, почему я думал, что тебе будет не наплевать на то, как решить проблему с нашими детьми?

- Потому что здесь нет проблемы с нашими детьми, - прошептала я в ответ. - У тебя проблемы дома с женой.

Это было предположение, но с учетом нелепого разговора, с учетом того, как я теперь знала, мои дети убегают из этого дома, и с учетом того, что я знала о моем бывшем муже, это предположение, как я подозревала, было правильным.

- Ты делаешь это моей проблемой, потому что не можешь разобраться сам. Я не принимаю во внимание твою жизнь, Конрад. Я не хочу вмешиваться в твою жизнь. Я не позволю втягивать себя в твои домашние проблемы с женой. Так что не звони мне, когда у тебя что-то не ладится, если это не касается наших детей.

- Предполагаю, это твой способ сказать мне, что хотя ты, наконец, успокоилась и взяла себя в руки, ты не хочешь прилагать совместных усилий по воспитанию наших детей.

Как он мог вынести подобное заключение из того, что я сказала?

- Я что говорю не по-английски? - спросила я.

- Иди нахрен, Амелия, - отрезал он и отключился.

Боже, ну и мудак.

Я уставилась на телефон, понимая, что у Конрада с Мартиной не все в порядке.

Мне было на это наплевать.

Я беспокоилась о детях.

Дерьмо.

*****

Позже тем же утром я толкнула дверь «Дома Голубки», и мой взгляд упал прямо на стойку приемной, где сидела Рут.

- Привет, - поздоровалась я.

Я была удивлена, что она здесь. Рут по-прежнему оставалась волонтером, но время от времени, в основном потому, что мои три дня в неделю, три часа в день превратились в четыре дня в неделю, четыре-пять часов в день, и так как я часто там бывала, Дэла не нуждалась в другом волонтере.

Помощь нам нужна была всегда, так что Рут заполняла пробелы то тут, то там, но не постоянно.

- Привет, Амелия, - ответила она.

- Рада тебя видеть, - сказала я, снимая пиджак.

- И я тоже, - ответила она. - Но... Дэла тоже хочет тебя видеть. В своем офисе.

Я пригляделась к ней внимательнее и увидела, что на ее обычно милом, доброжелательном лице лежала какая-то тень.

- Все в порядке? - спросила я.

- Дэла хочет поговорить с тобой, дорогая, - повторила она.

Я пристально посмотрела на нее, кивнула и направилась к двери, ведущей в административное крыло. Мне не пришлось набирать код, потому что Рут меня пропустила.

Перекинув пиджак через руку и сумочку на плечо, я прошла по короткому коридору к кабинету Дэлы, и остановилась у открытой двери. Я постучала по косяку, и когда она подняла голову и посмотрела на меня, сказала:

- Дэла, привет. Рут хотела, чтобы я к тебе заглянула.

- Да, Амелия, входи, пожалуйста. Садись.

Она указала рукой на стулья перед заваленным бумагами столом, и я осторожно двинулась к одному из них, чувствуя себя странно.

Я проработала здесь достаточно. Хорошо знала окружение. Знала свои обязанности. Знала, когда, где и как нужно вмешаться. Знала субординацию. Мне приходилось встречаться с трудностями. Если только кто-то не думал, что я нацистка, все постояльцы меня любили. Я полагала, что хорошо выполняла свою работу.

Я не могла представить, что сделала что-то не так.

Изучая лицо Дэлы, когда я села и положила сумочку и пиджак на колени, я не могла понять, говорит ли оно о том, что я попала в беду или о чем-то еще.

Я просто знала, что бы оно ни говорило, это было нехорошо.

- Что происходит? - спросила я, как только устроилась.

- Амелия, дорогая, это худшая часть этой работы, но у меня для тебя плохие новости, девочка.

Я напряглась.

- Миссис Макмерфи скончалась прошлой ночью.

Мои губы приоткрылись, в горле запершило.

- Мне очень жаль, Амелия, - продолжала она таким тоном, будто ей было очень жаль. – У вас с ней были очень хорошие отношения, и я знаю, ты ей нравилась, даже если она думала, что ты нацистка. Это тяжелая новость, и мне ненавистно, что мне приходится ее тебе сообщать.

- Но вчера она была в порядке, - произнесли мои губы, а голос звучал словно издалека.

Дэла пожала плечами, не сводя с меня глаз, источающих доброту.

- Такое случается. Иногда, это как гром среди ясного неба. Только что тебя обвиняли в сговоре с Гитлером. В следующую минуту – этого человека нет. - Она встала, обошла стол, села на стул рядом со мной и наклонилась, чтобы взять меня за руки. Удерживая их, она тихо сказала: - Первый раз - всегда самый трудный, девочка. По правде говоря, второй не намного лучше. Мы их знаем. Заботимся о них. Даем все, что можем, чтобы они как можно лучше проводили с нами время. Им нелегко здесь находиться. И одна вещь, которую мы даем им, о которой они не знают, - это то, как трудно найти в себе способность сказать «прощай».

Я слышала ее. Она говорила правильные вещи.

Но я смотрела в окно, гадая, как же я смогу проводить дни в «Доме Голубки» без миссис Макмерфи.

На улице шел дождь, погода была серая, холодная и ветреная, но я этого не видела.

Я видела солнечный день и миссис Макмерфи, шедшую по парадной аллее в пальто и с зонтиком.

Это уже больше не было забавно.

Именно тогда понимание случившегося пронзило мое сердце и заставило его кровоточить.

Я почувствовала, как кто-то потянул меня за руку, и мои глаза обратились к Дэле.

- Ты со мной? - спросила она.

- Они все уйдут, - мои губы все еще говорили за меня тем далеким голосом.

- В конце концов, мы все уйдем, дорогая.

Она была права.

Миссис Осборн.

Миссис Портер.

Боже. Мистер Деннисон.

- Не у многих людей есть такой дар, как у нас с тобой. - Услышав слова Дэлы, я снова сосредоточилась на ней. – У нас он есть, - сказала она все так же ласково, но уже тверже. - У нас есть сила, которой нет у других, чтобы не показывать им, что мы знаем, что они уйдут, но мы вытерпим прощание. Мы просто продолжаем одаривать их добротой. Это наша работа. Наш дар. Ты со мной?

Где-то в глубине ошеломленного мозга я поняла, что она бросает мне вызов.

И где-то в глубине ошеломленного мозга я задавалась вопросом, действительно ли она видела во мне эту силу или хотела, чтобы я потянулась к ней, поверила в себя, схватила и отдала людям, о которых помогала заботиться.