Пиппа пристально посмотрела на брата.

Он сидел с каменным лицом, и я легонько пнула его под столом, привлекая внимание, и одними губами произнесла: «Все нормально. Не волнуйся».

Он втянул в себя воздух, потом посмотрел на Микки.

- Хм... Микки?

Микки проглотил и посмотрел на него.

- Да, приятель?

- Я разговаривал с Джо, и, знаешь, поскольку мы оба знаем, что ты встречаешься с мамой, мы говорили о том, как это здорово.

Аллилуйя.

Я не выказала своего ликования, потому что сын еще не закончил говорить (и по другим причинам тоже).

- Мы также подумали, что, может, будет круто, если, конечно, можно, чтобы мы провели с тобой одну ночь в пожарной части. И если вас вызовут, может, я поеду вместе с тобой.

О Боже, нет.

- Во-первых, нужно согласие твоей мамы, - сказал ему Микки.

Но я совсем не была согласна. То, что мой парень выезжал на вызов - это одно. Он был уже взрослым. Хорошо обучен. Он знал, что делает.

Хотя все равно подвергался опасности.

А чтобы вместе с ним рядом с пылающим адом находился еще и мой сын?

Ни за что.

- Я не возражаю, - прощебетала я.

Микки изучающе посмотрел на меня, его губы дрогнули, он знал, что я возражала, но он также знал - для того, чтобы дать моему сыну понять, что я знаю, что он становится мужчиной - я должна ему это позволить.

Он снова посмотрел на Одена.

- Тогда все, что мне нужно сделать - обсудить это с начальником, убедиться, что ребята не возражают, а они не будут, мы уже делали подобное раньше, и мы все устроим.

- Абсолютный крутяк, - сказал Оден, будто так оно и было. Абсолютно.

- Просто к слову, приятель, - начал Микки, понизив голос, чтобы придать своим словам весомость. - Мы разрешим у нас зависнуть. Но если нам позвонят, и ты действительно поедешь, ты должен делать то, что говорят, и держаться подальше. Ты можешь там находиться, но только для того, чтобы наблюдать. Тебя это устроит?

Оден кивнул, но не смог полностью сохранять хладнокровие.

Он был очень взволнован.

- Хорошо, тогда, если хочешь, можешь дать мне свой номер телефона, и когда я переговорю с начальством и договорюсь с ребятами, мы все спланируем, - предложил Микки.

- Хорошо, - ответил Оден.

Мой телефон издал сигнал.

Сумка лежала рядом на поцарапанном, искореженном, испещренном сколами столе для пикника (который находился внутри ветхого здания). Я вытащила телефон, а так как мы сидели в «Тинкерс», здесь это не выглядело грубо.

Я взглянула на экран и улыбнулась.

Я бросила телефон обратно в сумочку, чтобы ответить позже, и посмотрела на детей.

- Дядя Лори приедет на День Благодарения, - объявила я.

- Потрясающе! - взволнованно сказал Оден.

- Так здорово, мам, - согласилась Пиппа и тут же спросила: - Мерсер и Харт приедут?

Сообщение гласило: «Приеду на День Благодарения. Мальчики останутся с матерью». Так что ответ был - «нет».

- Прости, милая, - мягко ответила я.

- Облом, - пробормотала она.

- Пип, - снова рявкнул Оден, и с этими словами мое внимание резко переключилось на них.

Они могли спорить. Но также могли и поссориться.

Но в основном сын был очень терпелив с младшей сестрой. Она была девочкой. Теперь уже девочкой-подростком. Она могла вести себя легкомысленно. По общему признанию, она была немного избалована (моя работа, но она также была папиной маленькой девочкой, так что Конрад тоже приложил к этому руку).

В целом, она была милой и добросердечной, и ее брат знал это.

Это было для него нехарактерно, и я подумала, что он ведет себя так из страха перед тем, что подумает о ней Микки (на самом деле она не сказала ничего, что могло бы обидеть Микки, а он был довольно простым в общении парнем и не показывал никаких признаков того, что его легко обидеть).

- Что на этот раз? - огрызнулась она в ответ.

- Думаю, нас устроит и дядя Лори, - упрекнул он ее. - Мы не видели его почти полтора года.

- Я же не сказала, что он меня не устраивает, - возразила она. - Просто если бы приехали все, это снова были бы мы. И это было бы потрясающе. И мы могли бы показать им, что есть жизнь после развода, она не так уж плоха, и в конечном итоге все могли бы быть счастливы.

Моя рука метнулась вперед и обвилась вокруг бедра Микки, пока я смотрела на свою малышку.

Это снова были бы мы. И это было бы потрясающе. И мы могли бы показать им, что есть жизнь после развода, она не так уж плоха, и в конечном итоге все могли бы быть счастливы.

Я уже готова была разрыдаться от радости, когда рука Микки обвилась вокруг моей и прижала к своему бедру.

Это дало мне силы сделать глубокий вдох и сдержать слезы.

Но это не помешало мне сказать:

- Я люблю тебя, детка.

Глаза Олимпии метнулись ко мне, ее лицо смягчилось, подбородок задрожал, потом она облизнула губы и сжала их вместе, прежде чем расслабить и застенчиво сказать:

- Я тоже люблю тебя, мама.

Я улыбнулась ей и обратила свою улыбку к своему мальчику.

- Ну, раз уж я так расчувствовалась, то скажу, что тебя я тоже люблю.

- Я не буду выглядеть придурком, если не заплачу и не скажу то же в ответ? - шутливо спросил Оден.

- Нет, если в своих мемуарах ты поделишься с миром глубокой любовью к матери, - согласилась я.

- Как скажешь, - пробормотал он, но сделал это, ухмыляясь своему гамбургеру, взял его и откусил огромный кусок, это показывало, как сильно он ему понравился, потому что скоро начинались борцовские взвешивания, и примерно в это время Оден рисковал поддержанием нужного веса.

Возможно, именно поэтому он был вспыльчив по отношению к сестре.

Имея опыт общения с Оденом и его взвешиваниями, я свела все к этому.

Вернувшись на хорошую ноту с детьми, остаток вечера прошел отлично. Когда мы вернулись, дети уговорили Микки «немного зависнуть», Пиппа воспользовалась этой возможностью и заметила, что всем нам было бы гораздо удобнее, если бы у нас было еще одно кресло. Оден не стал за это цепляться. Но это могло быть потому, что мы все удобно устроились: Оден на кресле, ставшем моим, Пиппа - на одном конце дивана, я - в середине, Микки - на другом конце. Мы с Микки даже слегка обнялись, и дети глазом не моргнули.

Однако, с детьми в доме и витражным окном на двери, мы лишь шепотом попрощались и коснулись губ друг друга, никаких жарких поцелуев, что было разочаровывающе.

Это было единственное разочарование. В остальном все было хорошо. Нам всем очень понравилось. А Пиппа даже пригласила Микки прийти снова, чтобы она смогла приготовить для него ужин.

Успех.

Что означало для меня еще большую радость.

И, что еще более важно, для Микки.

*****

На следующий день пришло сообщение, что Микки получил разрешение от всех на то, чтобы Оден и его друг Джо провели время в пожарной части в пятницу вечером.

Мальчики с радостью отказались от любых пятничных развлечений, включая школьный футбольный матч, чтобы потусоваться с ребятами из части.

Я находилась в полном отчаянии, пока в полночь не получила сообщение от Микки, в котором говорилось: «Они спят на койках. Все хорошо, детка».

Когда на следующее утро Оден вернулся домой (он теперь стал не моим, а нашим), я получила полный отчет о том, что они с Джо думали, что Микки и ребята были «бомбой», и не могли дождаться, чтобы сделать это снова.

Слова «сделать снова» не наполнили меня ликованием. Микки рассказывал, что последний крупный пожар, на который их вызвали перед случаем на пристани, произошел во время жары, вызванной засухой, из-за какого-то фейерверка в честь Четвертого июля, уничтожившего целый дом, и это случилось три года назад. У них было много мелких инцидентов, но ни одного серьезного.

Я все еще беспокоилась о том, что сыну нравится зависать в пожарной части и что это может означать.

Но он уже начал понимать, кто он такой и кем хочет быть. Как сказал мне Микки, у него должно быть достаточно свободы, чтобы сделать это, и я должна найти в себе силы позволить ему это.

Так я и сделала.

И вообще, он был с Микки. Он ему нравился. Он уважал его.

И он хотел проводить с ним время.

Так что это меня устраивало.

*****

Я бродила по магазину «Wayfarer’s», не обращая особого внимания на покупки, потому что переписывалась с Робин по поводу ее встречи с Лори.

«А ты знаешь, что он попросил у Снежной Королевы развода?»

Я ответила: «Я знала, что все движется к концу», и подумала, что мне действительно нужно позвонить брату. Я и понятия не имела, что все зашло так далеко.

«Он живет там, спят в разных спальнях, сейчас подыскивает дом. Уже близок к тому, чтобы принять предложение по одному из них».

Определенно нужно позвонить брату.

Я ответила: «Ого. Дело движется. Но вы, ребята, повеселились?»

«Разумеется. Это же Лори. Мы просидели уйму времени и просмеялись всю ночь».

Я старалась не быть плохой и надеялась, что «вся ночь» означала «всю ночь» и отправила: «Хорошо. Я рада».

Именно тогда она взволновала меня, написав: «Я сказала ему, что планировала поехать в Солванг. На дегустацию вин. В погребе почти ничего не осталось. Он сказал, что если я приеду после Дня Благодарения и остановлюсь в Санта-Барбаре, он сможет показать мне новый дом».

Она любила Солванг. И как его можно было не любить. Город великолепен. Винодельни просто сказочные.

Но она бывала там уже много раз. Знала, что ей нравится. Она могла заказать доставку. Ей не нужно было туда ехать.

Это выглядело многообещающим.

Мне это нравилось.

«Тебе следует съездить», - написала я.

«Думаю, я так и сделаю», - ответила она.

Именно тогда, идя по проходу, опираясь на тележку и переписываясь, я услышала:

- Эми.

Голос принадлежал не Микки, Эшлинг или Киллиану.

Я резко вскинула голову и в проходе рядом со собой увидела Бостона Стоуна.

Внутри у меня все замерло, и я надеялась, что он увидит это на моем лице.

- Бостон, - его имя источало лед.

Он сузил глаза от моего тона. Но опять же, он не выглядел счастливым и до того, как я обдала его холодом.

Затем, если в это можно было поверить, он заявил:

- Знаешь, в нашем возрасте подростковые выходки уже неуместны. Скажем, когда мужчина проявляет к тебе интерес и звонит тебе, если ты не разделяешь этих чувств, вместо того, чтобы игнорировать его, ты прямо говоришь ему об этом.