- А я могу помочь тебе во всем, что тебе нужно, - предложила я.

- Было бы потрясающе, Эми, - прошептал он.

- Да, действительно замечательно, - сказала я.

Он притянул меня ближе.

- Да. Рианнон, кажется, вынимает свою голову из задницы. В ближайшее время меня примут на полную ставку в части, что позволит находиться ближе к шефу, и у меня появится больше денег, чтобы начать бизнес. - Его голос понизился еще. – И у меня есть ты.

Я растворилась в нем.

Он продолжал говорить:

- За исключением того, что происходит с моей маленькой девочкой и каждый день приходится идти на работу, которую я ненавижу, остальная жизнь хороша.

Остальная жизнь хороша.

Микки должен уволиться с этой работы и мы должны постараться выяснить, что беспокоит Эшлинг, и все исправить.

Тогда вся жизнь Микки стала бы хорошей.

И это была та жизнь, которую такой человек, как Микки, должен был вести каждый день.

Хорошая жизнь.

- Думаю, ты должен это сделать, - сказала я.

- Даже с капиталом это все равно риск.

- Да. Уверена. И об этом я тоже будут беспокоиться. Но я верю в тебя. Твой отец верит в тебя. Даже если ты еще не создал компанию, все те люди, что звонят тебе с просьбами о помощи, верят в тебя. У тебя есть все необходимые связи. Есть предложение финансовой поддержки, в которой ты нуждаешься. Все указывает на то, что у тебя получится, дорогой. Думаю, ты должен прислушаться к тому, что говорит мир, и пойти на это.

- Если ничего не получится, Эми, - ответил он, - назад дороги не будет. Ральф - почти единственный игрок в городе, и он не упустит из виду, что я займусь кровельным бизнесом. Он ничего не скажет, но узнав, что я начал и развиваю свое дело, он взбесится. Если я уйду и стану его конкурентом, ему это не понравится. Если провалюсь - он не возьмет меня обратно.

- Даже если ты сам будешь заниматься ремонтом и делать все сам, это все равно лучше, чем каждый день в течение следующих пятнадцати лет ходить на ненавистную работу.

Его глаза блуждали по пейзажу за окном.

Я скользнула рукой по его мокрой груди, шее, обхватила подбородок и снова привлекла его внимание.

- И ты не провалишься, - твердо сказала я ему. - Ты этого не допустишь. Это важно для тебя. И я кое-что заметила в тебе, Микки Донован. Если что-то для тебя важно, ты делаешь для этого все возможное. Без страха. - Его взгляд упал на мой рот. - Выкладываешься по полной. - Я придвинулась к нему и повторила: - Выкладываешься до конца.

- Без страха, - пробормотал он.

- Без страха, - повторила я, мой взгляд переместился на его губы, надеясь, что он поцелует меня. Но он этого не сделал.

Он подвинул меня так, что я снова прижалась к нему спиной.

Но тут его руки задвигались.

- Моей наследнице следует отточить свои организаторские способности, - прошептал он мне на ухо. - Мне нужно подготовить почву, прежде чем я оставлю дерьмо Ральфа в зеркале заднего вида, и я мог бы воспользоваться твоей помощью.

Я бы отправилась хоть на край света, чтобы отыскать для него программное обеспечение для расчета заработной платы.

Я не сказала ему этого. Я никак не могла сконцентрироваться (и не считала, что мы находились в месте, где можно поделиться этой информацией).

- Как я уже сказала, - мои слова звучали хрипло, потому что его руки все еще двигались, но с определенным намерением, - все, что тебе нужно.

- Все, что мне нужно, - пробормотал он, опустив одну руку ниже, а другую поднял, обхватив меня.

- Микки, - всхлипнула я.

- Мне нужно, чтобы моя наследница кончила ради меня в своей шикарной ванне.

- Кажется... я могу... сделать это, - заикаясь, пробормотала я, прижимаясь бедрами к его руке.

Он провел пальцем по клитору, затем опустился вниз, наполняя меня.

Моя голова откинулась на его плечо.

Пальцы его другой руки сжали мой сосок.

Я ахнула.

Микки начал трахать меня пальцем.

Боже.

Как хорошо.

- А как же ты? - прошептала я.

- Отсосешь мне в постели, когда мы вылезем из ванны.

Безусловно я так и сделаю.

Но сначала моя очередь.

Микки не разочаровал. Он щипал, катал и тер мой сосок, продолжая трахать меня пальцем. Затем он переместил руку на другой сосок и вернулся к клитору, а его рот начал ласкать мою шею.

Я извивалась, выгибалась дугой и стонала, вцепившись в его бедра, теплая вода плескалась вокруг, прекрасный пейзаж был забыт.

- Так... продолжай делать... это, - взмолилась я, когда он усилил давление и потянул за сосок.

- Детка, я хочу кончить тебе в рот, прекрати об меня тереться, - дразня, сказал он мне в шею, но его слова были рычанием, и спиной я чувствовала его твердость.

Мысль об этом со всеми моими чувствами довела меня до края, и со стоном «О Боже!» я воспарила.

Я едва успела опуститься с небес на землю, как вода хлынула во все стороны, и Микки вытащил нас обоих из ванны. Он накинул на меня полотенце и проделал то же самое с собой, прежде чем уволочь меня в комнату.

Он потратил ровно столько времени, сколько нужно на то, чтобы разжечь камин, прежде чем затащить меня на кровать и уложить на нее.

Он лежал на спине, голова и плечи прижаты к спинке кровати, колени снова согнуты, его прекрасный твердый член, длинный и толстый, лежал на плоском животе, и я почувствовала дрожь, которая была похожа на мини-оргазм, просто глядя на всю его силу и красоту передо мной.

Я позволила себе это, а затем больше не «терлась», а свернувшись между его ног, обхватила рукой его член и поднесла его к губам.

Я встретилась с его глазами.

Горячими.

Нетерпеливыми.

Голодными.

Этот взгляд прекрасных глаз был для меня всем.

Я погрузила его глубже и потеряла с ним контакт, когда он закрыл глаза. Я смотрела, как его голова вдавилась в спинку кровати, как он стиснул челюсти, как натянулись мышцы шеи, как вздулись вены, я почувствовала, как напряглись его ноги.

Боже, он так прекрасен.

Он доставил мне удовольствие в ванне.

Поэтому я дала ему больше.

И я нисколько не возражала, когда его руки, взметнувшись к моим волосам, обхватили голову, чтобы он мог лучше видеть, как я опускаюсь на него, и толкнули меня вниз, чтобы я взяла его глубоко, я услышала его стон, и он выстрелил мне в горло.

Когда его руки расслабились, я приласкала его губами, облизала дочиста, а затем отпустила, поцелуями двигаясь к его груди, пока не оказалась у шеи.

Он обнял меня, перевернул и накрыл своим телом.

Он поднял голову и посмотрел мне в глаза.

- Хочешь пообедать? - переспросила я.

- Ты все еще голодная после этого? - поддразнил он меня.

Я улыбнулась, приподнялась и поцеловала его.

Он поцеловал меня в ответ, все началось нежно и стало глубже, прежде чем он закончил и с опозданием ответил на мой вопрос.

- Определенно можно было бы поесть.

- Будем есть руками, - прошептала я.

- Что? - спросил он.

Я посмотрела мимо него на будильник, потом снова на него.

- У нас есть четыре часа до приезда моих детей и примерно столько же до возвращения твоих. Будем есть руками в постели. Никакого беспокойства. Никакой суеты. Никакой готовки. Никакой уборки. Так что у нас будет больше времени, только для нас с тобой. Это не охотничий домик, - ухмыльнулась я, - но сойдет и так.

Его глаза потеплели, глядя на меня.

- Звучит прекрасно, детка.

Это действительно было так.

Я приподнялась, чтобы прикоснуться губами к его губам, и когда закончила, он понял намек, скатился и схватил меня за руку, помогая встать с кровати.

Он натянул джинсы. Я натянула халат. Мы пошли на кухню, обыскали ее и забрали оттуда крекеры и сыр, чипсы и сальсу, виноград, газировку и салфетки.

Мы разделись, залезли под одеяло, жевали, целовались, ласкали друг друга, пили, разговаривали, потом отложили еду и продолжали говорить, но все больше ласкали и целовались, пока не занялись любовью.

И после того, как мы закончили заниматься любовью, тесно прижавшись друг к другу, мы начали шептаться.

Мне хотелось, чтобы мы с Микки целыми днями лежали голыми в постели, и больше ничего.

И по тому, как он делал это со мной, я чувствовала, что он чувствует то же самое.

Моя вспышка счастья, которая длилась целый день.

Но опять же, с Микки у меня не было вспышек счастья.

Это был нескончаемый свет.

*****

- О'кей, это место безумно страшное, но гамбургеры здесь чертовски восхитительны, - заявила Пиппа.

Это было вечером следующего вторника, и мы с Микки и моими детьми были в «Тинкерс».

Идея принадлежала Микки. Поэтому, когда дети приехали ко мне в воскресенье вечером, я ненароком обмолвилась, что Микки пригласил нас всех на ужин в место, которое нравилось его детям.

К счастью, они были за. Оба слышали о заведении «Тинкерс», но еще там не бывали (неудивительно, место не было в духе Конрада, хотя Оден мог бы съездить туда на машине сам, просто еще не успел до него добраться).

Так что теперь мы сидели в «Тинкерс».

Вечер прошел великолепно. Дети были очень приветливы с Микки и, казалось, чувствовали себя с ним комфортно. Микки был самим собой, поэтому он также чувствовал себя комфортно. Разговоры не были лишними главным образом потому, что Микки интересовало все о чем они говорили, а Оден был более чем заинтересован в рассказе о пожаре на пристани (то, что мне не нравилось обсуждать, но я не показывала виду). Пиппу это тоже интересовало, но больше всего она хотела знать, когда, по мнению Микки, снова откроются магазины.

То есть все шло замечательно... до этого момента.

- Господи, Пип, хоть раз можешь вести себя нормально? - рявкнул Оден, явно восприняв ее замечание как оскорбление любимой закусочной семьи Микки.

- Я ничего такого не имела в виду, - огрызнулась она, но я видела, что ее щеки порозовели.

Она очень смутилась.

- Дети… - начала я.

Пиппа прервала меня, горячо обратившись к Микки:

- Гамбургеры действительно хороши. Типа... они самые лучшие из тех, что я когда-либо ела.

- Рад, что они тебе понравились, дорогая, - невозмутимо сказал Микки, прежде чем взять свой гамбургер и вонзить в него зубы, показывая, что ничуть не обиделся на ее замечание.