— Ну. — брови Луки удивленно взлетели вверх. — Было интересно.

— Мне жаль. — пробормотал Текс.

Чейз выругался, с отвращением покачав головой.

— Мне нет.

— Текс. — рявкнул Лука. — Ты должен попрощаться с мужчинами. Никсон, как Босс ты должен пойти с ним и Чейз, ты выглядишь ужасно, тебе лучше не выходить.

— Не стал бы, даже если бы пришлось. — Чейз сверкнул глазами. — Кроме того, ты мне не Босс.

— Думаю, я говорю за Боссов везде, когда говорю... спасибо Богу. — прошипел Лука.

Чейз закатил глаза и пошел в противоположном направлении.

Я подтолкнул Текса вперед.

Никсон обнял Текса за плечи и схватил его за голову, притягивая к себе, когда он заговорил приглушенным голосом.

Да, Текс был ходячим мертвецом.

— Итак... — Лука вытащил сигару и покатал ее между пальцами. — Игра. — он сунул сигару в рот. — Сет.

— Матч? — я предложил ему спичечный коробок.

Лука взял спички и усмехнулся, сигара все еще торчала.

— Я знал, что могу на тебя рассчитывать.

— Что сделано, то сделано.

— Еще нет. — его улыбка погасла. — Пока нет.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ

Даже если вы бессердечны — одна частичка все еще бьется в вашей груди. Раздражает, мягко говоря.

Текс

Я сделал всевозможные движения.

Попрощался с мужчинами, пожал им руки, взял сигары и выпивку, смеялся так, словно мне было все равно, разговаривал, будто меня на самом деле не волновало, расстреляют их или нет.

Все это было ложью.

Потому что моему сердцу не было все равно.

Мое сердце больше не существовало. Я уже отдал его. Я пообещал себе, сделать это по-настоящему, и именно так я и сделал.Только шутка заключалась во мне.

Я отдал ей все, зная, что пути назад нет. Зная, что в тот момент, в ее комнате, я наконец-то позволил себе в последний раз почувствовать, каково это — быть любимым.

Как только мы закончили, я понял, что все кончено.

Я знал, что в будущем меня ждет не любовь всей моей жизни, а брак по расчету с незнакомой девушкой, которая вернет Семью Камписи в надежные круги.

Власть — все было о власти. Являться частью Мафии, все равно что играть в шахматы, где не знаешь, ферзь ты или пешка, пока не станет слишком поздно, пока не проиграешь всю партию или не выиграешь.

Я не был уверен, что одержу победу.

Но уверенный в возможности попробовать.

— Эй. — Би подошла ко мне и коснулась моей руки. — Думаешь, мы сможем поговорить?

— Да. — хрипло сказал я. — Давай выйдем на задний двор.

Я взял ее за руку и повел на задний двор. Вечер был холодный, но Никсон включил обогреватели на случай, если мужчины захотят выйти на улицу и покурить.

— Так. — она стояла под обогревателем, скрестив руки на груди. — Ты мой брат.

Моя улыбка была вымученной. У меня не было никакой связи с этой девушкой, никаких воспоминаний о ней, она была чужой, но я бы умер за нее. Абсолютное безумие, охватившее меня при мысли о ее безопасности, даже не было логичным. Я просто знал, что убью за нее, не задумываясь.

— Это я и есть.

— Ты высокий.

— В детстве ел много шпината. — пошутил я.

Она щелкнула пальцами.

— Верно, я никогда не любила овощи, всегда скармливала их собаке.

— Вот почему ты меньше меня.

Она усмехнулась.

— Да, это не имеет никакого отношения к тому, что я девочка.

— Девушка. — поправил я. — Ты уже совсем взрослая.

— Ты...? — она пожевала нижнюю губу и сделала неуверенный шаг вперед, стуча каблуками по дереву. — Ты вообще меня помнишь?

Я вздохнул, почесывая затылок.

— К тому времени, как ты родилась, меня уже давно не было, Би. Мне жаль.

Ее брови на мгновение нахмурились.

— Да, мне тоже. Неплохо с кем-нибудь общаться.

Чувствуя себя неловко, я откашлялся.

— Ну, я уверен, у тебя были друзья, верно?

Ее взгляд был недоверчивым.

— Друзья? Дорогой брат, мне пришлось искать определение этого слова, когда мне было шесть лет, и я увидела телешоу о ночевке. Папа никогда никуда меня не водил. Почти уверена, что единственная причина, по которой я выжила, заключалась в том, что мама так отчаянно защищала меня, не хотела потерять еще одного ребенка и все такое.

Боль пронзила мою грудь. Каково это, если родители так отчаянно заботились о тебе? Я не знал. Никогда бы не узнал такой любви.

В моей голове мелькнул краткий образ Мо.

Это была совсем другая любовь, и ее больше не было.

— Ты что-нибудь слышала о ней?

Би покачала головой.

— После того как Феникс взял меня под свою защиту, я была отрезана от всей семьи... Феникс боялся, что Альфонсо попытается использовать меня, чтобы добраться до тебя.

— Умно. — я вздохнул. — Думаю, я многим обязан Фениксу. Он никогда не прикасался к тебе, верно?

Би фыркнула от смеха.

— Ты шутишь? Клянусь, я спрашивала каждый день, гей ли он, когда он был со мной.

Да, держу пари, Феникс ненавидел это.

— Значит, он не трогал тебя?

Щеки Би порозовели.

— Он даже не замечает меня.

Да, я сильно сомневался в этом. Феникс, возможно, побывал в аду и вернулся, но он все еще был мужчиной, а моя сестра не была ребенком. Черт, мне и так было нелегко позволить ей надеть коктейльное платье на публике.

Прочистив горло, я отвернулся.

— Ты останешься здесь.

— Здесь? — она повторила. — В Чикаго?

— Здесь. — я облизал губы. — Со мной и с Абандонато, пока я не займу свое место.

Плечи Би опустились, когда она рассматривала свои ногти, почти пытаясь казаться равнодушной ко всему этому.

— Так вот что ты собираешься делать? Пойти по стопам Даддио и послать нас всех к чертовой матери?

— Нет — отрезал я.— Я собираюсь все исправить.

— Но...

— Оставь это. — предупредил я. — Я позабочусь о твоей безопасности и все исправлю.

— Значит, теперь ты супермен? — еще один шаг в мою сторону, и наконец она положила голову мне на плечо. — Я всегда любила этот плащ.

— Нет... — я обнял ее одной рукой. — Супермен нашел бы лучший способ сделать то, что я должен совершить.

— И что же?

— Убить много людей.

— О. — она совсем не съежилась, а прижалась ближе к моему боку. — Просто сделай мне одолжение?

— Что угодно.

— Не убивай Феникса.

На это я рассмеялся.

— Нельзя убить того, кого не хочет дьявол. — она напряглась. — Я что-то не так сказал?

— Он был добр ко мне, хотя и говорит, что я заноза в заднице, и, возможно, так оно и есть, но просто... клянусь, я сама тебя убью, если ты скажешь ему это.…

— Выкладывай, Би…

— Он мой единственный друг.

Мое сердце дрогнуло от несправедливости, когда моя рука крепче прижала ее к себе.

Грустно, когда убийца становится твоим другом, когда сам дьявол единственный, кто составляет тебе компанию по ночам. Что это за жизнь такая? Какого рода детство? Когда темнота твоё единственное утешение, единственное тепло.

— Не буду. — ответил я наконец. — Я не стану его убивать.

— Спасибо. — выдохнула она. — Имею в виду, если и кто-то удостоится такой чести, так это я, ты знаешь, что он смеялся над моими туфлями?

— Абсолютный нерв.

— Правильно?

— Я удивлен, что он все еще ходит.

— Я действительно наступила ему на ногу.

— Зрело.

— Я так и думала.

— Би?

— Да?

— Я еще плохо тебя знаю, но я буду защищать тебя, пока не умру, ты ведь это знаешь?

Она вздохнула.

— Да, Текс. Я знаю.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ЧЕТВЁРТАЯ

Просыпаться в одиночестве очень холодно, даже когда солнечный свет обжигает кожу.

Мо

Солнечный свет пробивался сквозь занавески в моей темной комнате. Он был теплым, защищающим. Я почти поверила, что не умерла внутри. Почти могла представить себе мир, где Текс лежал рядом со мной.

Мир, где не существовало Мафии.

И брак не использовался политически.

Кого я обманываю? Я сделала то же самое, чтобы защитить его. Единственная разница была в том, что я любила его. Я все еще любила его. Хотя ненависть делала игру, пытаясь превзойти эту любовь. Я никогда не могла до конца понять, как он мог сказать, что никогда не сможет ненавидеть меня так сильно, как любит — он очень хорошо доказывал обратное.

В дверь постучали.

Не обращая на это внимания, я закрыла лицо подушкой и застонала.

— Мо. — Мил шагнула в комнату.

Я слышала шаги, а она, наверное, привела с собой Трейс.

Сказочно. Они обе, в засвидетельствование моей неспособности поднять голову, чтобы позавтракать или пройти по коридору.

— Вставай! — Мил шлепнула меня по заднице.

Трейс села с другой стороны кровати и озабоченно посмотрела на меня.

— Тебе нужно принять душ.

— Я приму душ, когда буду готова.

Чего никогда не будет, но им и не нужно было этого знать. Я все еще чувствовала его запах на себе, и хотела сохранить его. Сон, где мы вместе мучили меня ночью, пока, наконец, я не сдалась и не уставилась в потолок, когда образы улыбки Текса вспыхнули в моем сознании.

Трейс вздохнула и легла рядом со мной.

— Помнишь, когда я впервые приехала в Игл Элит?

Я чуть не рассмеялась вслух.

Да, я вспомнила, что она была абсолютной катастрофой.

— Никсон был по отношению к тебе полной задницей, и я почти уверена, что Текс и Феникс отшили тебя, и не поздоровались, и даже не заставляй меня начинать с историй про Чейза.

— Чейз был самым милым. — защищалась Трейс. — Хорошая работа, приручив его, Мил.

— Он мой главный бас. — Мил легла на другой бок.

— Уверена, он был бы счастлив, если бы его сравнили с уродливой рыбой. — сказала я сухо, зная, что Чейз был гораздо более тщеславным, чем кто-либо из них, но опять же, на то были веские причины. Не то чтобы я признала это вслух. Мои глаза всегда были устремлены на Текса.

Не более.

— Ты спасла меня. — прошептала Трейс. — Помню, я подумала, что ты сошла с ума. — она усмехнулась. — Но ты была такой сильной, я имею в виду, ты даже противостояла Никсону, и все, о чем я думала, это то, что я восхищалась тем человеком, которым ты была, и хотела иметь такую уверенность, понимаешь?

Я боролась со слезами, которые застилали мне горло, мешая нормально дышать.

Трейс продолжала говорить.

— Когда парни издевались надо мной, ты заставила их прекратить, когда Никсон накормил меня тофу, ты пошла за ним, а когда я узнала все грязные маленькие секреты, ты никогда не боялась, просто принимала вещи и двигалась дальше с высоко поднятой головой.