С каждым проникновением я чувствовала, как мое тело растворялось в чувственном удовольствии, которое порождал Маверик. Не знаю, сколько прошло времени, но я не желала, чтобы это ощущение завершенности проходило. Мои пальцы на руках и ногах поджимались, пока стоны Маверика становились громче. Его бедра двигались все быстрее, когда он склонился, чтобы накрыть мой рот своим. Языком он полностью повторял толчки члена, их скорость и глубину.

Это напоминало двойное проникновение, но было намного лучше.

– О, Боже! – у меня вырвался крик, спина выгнулась, а каждый миллиметр моего чувствительного тела полыхал, словно Северное Сияние. Искры сверкали под закрытыми веками, пока киска изо всех сил сжимала член Маверика, выжимая из него каждую каплю семени, которую только было возможно.

– О, черт! – такой же выкрик Маверика наполнил мои уши, пока я ощущала, как он извергался в презерватив. То, как он содрогался в моих объятиях, лишь продлевало мое наслаждение.

Как только наше дыхание выровнялось, а весь вес Маверика оказался на мне, я выдохнула:

– Не могу дышать.

Смех сопровождал движение Маверика, когда он перекатился и лег рядом со мной.

– Прости, – какое-то время мы рассматривали друг друга, просто лежа на кровати, покрытые потом, среди витающего в комнате запаха секса, когда мне пришла в голову мысль.

– А ты не хочешь избавиться от него, ну там снять или еще что? – я посмотрела вниз на расслабленный, но все равно впечатляющий член, на котором едва держался презерватив.

Поднявшись, Маверик стянул резинку и направился в ванну, что-то бормоча про отсутствие стеснения в выражениях. Я не шевелилась, пока Маверик был в уборной. Я никогда не знала, как себя правильно вести после секса, и соврала бы, если сказала, что не нервничала.

– Итак, – произнес Маверик, возвращаясь в комнату обнаженным, как в день своего рождения, впрочем, совершенно этого не стесняясь. Он что-то говорил, я видела, как шевелились его губы, и раздавался какой-то звук, но не могла сфокусироваться на самих словах. Этот мужчина был идеально сложен. Потрясающие кубики пресса, сплошные мускулы и ни единого лишнего грамма жира. А его руки! Проклятье… я была готова захлебнуться слюной. Бицепсы, трицепсы, а его запястья и пальцы… о мой Бог.

– Тру? – спросил Маверик так, словно обращался ко мне уже ни раз.

– Да? – я все еще была не в себе. И ничего не могла с этим поделать.

– Ты меня слышала? – его голова была склонена набок, как у моей мамы, когда она была сыта мной по горло.

– Нет, – честно ответила я. – Если ты хочешь, чтобы я услышала хоть слово, то тебе необходимо прикрыться. Слишком много впадинок, выпуклостей, вен и… О чем я говорила?

– Боже, женщина, – простонал Маверик, но как ни печально, хотя и слава богу, прикрыл все свои прекрасные вызывающие благоговейный трепет мускулы. Каждый раз, когда он это делал, следовало все сопровождать чем-то знаменательным.

– В глаза, Тру! – позвал он снова. – Наверх. Сюда, – даже его рычание было таким горячим.

Посмотрев ему в глаза, я поняла, что Маверик не был расстроен, лишь удивлен.

– Что ты говорил?

Подойдя ко мне, Маверик понял свитер, который я носила чуть раньше, и помог мне его натянуть, а после сел рядом.

– Я говорил, что получил работу на военно-морской базе в тридцати минутах езды отсюда.

– Ты на самом деле остаешься? А как же твоя семья, живущая на востоке? Ты едва меня знаешь! – этот мужчина был невозможным.

Не обращая внимания на мои вопросы, Маверик продолжил.

– Я хотел бы, чтобы ты переехала со мной. Мне выделяют дом на базе, где мы сможем жить, пока не найдем себе что-то более подходящее.

– Ты меня слышал? – пришла моя очередь склонить голову набок.

– Я слышал тебя, Тру. Я уже начал узнавать тебя. И давай просто скажем, что мне нравиться, что я вижу, и я планирую продолжить двигаться вперед в том же духе, – Маверик склонился ближе к моему лицу. – Ты будешь двигаться вперед вместе со мной? – искренность, ярко сверкающая в его взгляде, стала мне ответом.

– Да.