ГЛАВА 11

Джессика так и лежала на земле, шокированная, сконцентрированная на дыхании, причиняющем ей невыносимую боль. Девушка собрала остатки сил, чтобы встать на колени и собрать разбросанные вещи. На каждое малейшее движение, на каждый маленький вдох и выдох ее тело откликалось неимоверной болью. Лицо казалось ей зияющей раной: в носу пекло, рот наполнен железным привкусом, правая щека горела, а в голове не переставало жужжать.

Перед глазами все расплывалось, но Джессика смогла поднести поближе к лицу разбитый телефон и набрать номер Филипа. Когда девушка услышала его голос, она не смогла сдержаться и заплакала навзрыд.

— Джессика, что происходит?

— Фил, — прошептала она, с трудом артикулируя из-за невыносимой боли, которую причиняла ей ее челюсть. — Забери меня, умоляю тебя.

На другом конце провода Фил запаниковал:

— Джесс, что происходит? Ты где?

— …

— Джесс.

— На работе. На стоянке.

— Я еду, — выбегая из квартиры, Филип продолжал разговариваться с девушкой. — Не клади трубку, Джесс, хорошо? Я буду через десять минут.

Парень надел гарнитуру, чтобы продолжить разговор за рулем. В один момент, Филип слышал только тяжелое дыхание девушки и ее сдавленные рыдания.

— Джессика? Ты еще здесь? Ответь мне.

— Да, я тут, — прошептала девушка, но боль, такая сильная, начала выигрывать; Джессика почувствовала, что сейчас упадет в обморок.

Но ее только вырвало, снова, снова и снова. Потом девушка попыталась согнуть колени и положить на них подбородок, но заплакала от боли, от страха и от ярости.

Шины черного «пежо» резко остановились в нескольких метрах от девушки. Филип выпрыгнул из автомобиля, чтобы броситься к девушке.

— Джесс, — позвал он. Одним взглядом парень оценил ситуацию: ее пустое парковочное место, тошнота, собранные в кучку личные вещи и Джессика, свернувшаяся калачиком, с распухшей скулой и с губой и носом в крови.

— У меня украли машину.

— Но кроме того тебя избили… Посмотри на себя.

Филип достал телефон и позвонил в полицию.

— Нет, — остановила его Джессика, кладя дрожащую руку на его предплечье.

— Надеюсь, что ты шутишь.

— Не здесь, Филип, я не хочу, чтобы он знал…

— Кто? Твои идиот-начальник?

— Он… Остальные… Пожалуйста…

— Тебе нечего здесь делать, Джесс. Дай мне обо всем позаботиться.

— Филип, прошу…

— Я все сделаю, как надо, — не послушал девушку Филип и позвонил в полицию.

Когда на парковке раздался звук сирен, а помещение осветили голубые огни, Филип оставил Джессику и пошел навстречу полицейским. Парень объяснил ситуацию и вскоре мужчина в униформе подошел к Джессике и присел рядом с ней.

— Вызвать вам скорую, мадам?

Джессика покачала головой. Девушка попыталась встать на ноги, но тут же упала в руки полицейского.

— Мне больно, — прошептала она, цепляясь за руку мужчины, как за спасательный круг.

— Где вам больно, мадам?

— Везде… Все болит.

— Было ли сексуальное насилие, мадам?

Своим распухшим глазом Джессика увидела, как на нее обеспокоенно смотрит Филип.

— Нет.

— Вас заставили что-то сделать против вашей воли, мадам?

— Он меня заставил отдать ему сумку и ключи.

— И все?

«И все? Этого уже было достаточно», — подумала Джессика. Не считая того, что она была полностью побита. Нужно было, чтобы ее еще и изнасиловали?

Полицейский позвонил в скорую.

— Вы должны написать заявление об угоне с применением жестокости. Когда вы выйдите из больницы, придите в комиссариат.

Джессика с трудом кивнула в знак согласия. Девушка не могла думать ни о чем другом кроме как о боли, которая становилась все сильнее при каждом движении.

В больнице девушка оказалась на попечении уставшего доктора, который сделал ей несколько рентгеновских снимков.

— У вам все будет хорошо, — сказал доктор, рассматривая фотографии. — Два сломанных ребра, несколько треснувших и многочисленные ушибы. Внизу спины у вас не совсем красивая гематома размером с ногу. Глаз заплыл и несколько дней он будет менять свой цвет, как радуга, но это нестрашно. Больно, несомненно некрасиво, но не страшно. Я вам выписал ремешок на ребра, обезболивающие и мазь для глаза. А остальное – дело времени, — закончил мужчина, протягивая Джессике рецепт. — Я вам даю больничный на две недели, чтобы все хорошенько зажило.

Глаза Джессики раскрылись настолько, насколько только смогли.

— Две недели? Но, доктор, у меня завтра очень важная встреча.

— Делайте, как хотите, — вздохнул врач. — Я вам даю больничный на две недели. В конце концов, вам решать воспользоваться им или нет. Это ваше здоровье, а не мое.

Резким движением Джессика выхватила вторую бумажку, которую ей протягивал врач, и поспешила к Филипу, который ждал ее в приемной, грызя ногти.

— Ты останешься у меня, — произнес он тоном, не терпящим возражений.

— Я не могу оставить Брауни одного.

— Тогда заедем к тебе, и ты заберешь его и нужные тебе вещи.

Джессика кивнула, что принесло ей очередную волну боли. Девушке не хотелось оставаться одной этим вечером.

— Я пропущу встречу с Марком…

— Да наплевать на твою встречу, они там и без тебя разберутся.

— Нужно хотя бы предупредить Кристофа…

— Я займусь этим, а ты отдыхай.

Слишком уставшая, чтобы спорить с Филипом, девушка поднялась к в квартиру и взяла Брауни. Боль сразу же вернулась.

— Дай я все сделаю, ладно?

Филип положил несколько вещей в дорожную сумку, потом взял кота и усадил его в переноску.

Принять душ оказалось очередным испытанием, но Джессика определенно хотела его преодолеть. Прижавшись к стенке с согнутыми от боли коленками Джессика позволила воде течь по измученному телу. Филип поддерживал девушку, как мог, помог ей нанести крем на веко и довел ее до кровати.

— Кристоф…

— Завтра, Джессика.

Уже лежа в кровати, девушка покачала головой.

— Нет, этим вечером. Встреча завтра утром. Нужно предупредить его сегодня вечером. Кристоф…

Конец фразы так и остался непроизнесенным, потому что девушка утонула в глубоком сне, вызванном отчасти и лекарствами, которые ей дали в больнице. Филип наклонился и поцеловал Джессику в лоб, а затем вышел из комнаты, тихонько закрыв за собой дверь. Парень нашел мобильный девушки и без раздумий выключил его, а затем принялся доставать из сумки одежду.

Джессика резко проснулась, измученная как внешними, так и внутренними ранами. Она сразу же приняла лекарства, чтобы боль перестала быть невыносимой, и вновь погрузилась в полусонное состояние, которое позволило забыть ей обо всем, даже об утренней встрече с Марком Маршаном. Когда в очередной раз Джессика проснулась, она не вытерпела и пошла в гостиную на поиски Филипа.

Сидя за компьютером и не отнимая телефон от уха, парень разговаривал с клиентом. Как только Филип увидел девушку в слишком большой для нее футболке с раздутыми губами, фингалами под глазами и ногами в синяках, он почувствовал, как его сердце сжалось. Парень тот час же закончил разговор и бросился к Джессике, чтобы помочь ей сесть на диван.

Учуяв хозяйку, Брауни свернулся в клубочек около нее.

— Как ты себя чувствуешь?

— Такое чувство, что по мне проехался грузовик, — шепотом ответила девушка, охотно принимая стакан воды, который протянул ей парень. От прикосновения губы к холодному стеклу стакана Джессика сморщилась.

— Этот идиот не упустил тебя, — со злостью произнес Филип, заметив, как Джессика стиснула зубы, чтобы не заплакать. — Я думал, что это охраняемая стоянка.

— Я тоже так думала, — призналась Джессика, вспоминая мать, которая была в ужасе от необходимости остаться на той стоянке даже на пять минут.

Филип подложил под спину девушки подушки и принес ей чашку кофе. Парень еще долго колебался прежде чем наконец признаться, что он не предупредил Кристофа.

— Я отключил твой телефон и забыл про него, мне очень жаль.

Джессика восприняла эту новость с неожиданным спокойствием.

— Так даже лучше, — заверила она. — Я не хочу, ни чтобы они знали о случившемся, ни чтобы они видели меня в таком состоянии.

— Но все равно стоит их предупредить. Ты не можешь исчезнуть на две недели, никого не предупредив.

— Я знаю…

Девушка медленно перевела взгляд на вид, открывающийся за окном: дворец Конгрессов в Порт-Майо. Она пропустила самую важную встречу, но что еще хуже, она оставила офис и Кристофа на произвол судьбы, и как ни странно, она ничего не чувствовала. Ни угрызений совести. Ни чувства вины. Ничего. Совсем ничего.

Возможно, это из-за лекарств. Или шока.

— О чем ты думаешь?

Голос Филипа вернул девушку в реальность.

— О Кристофе… Я оставила его одного разбираться с Маршаном. Это будет стоить мне работы.

— Тебе нужно будет все ему объяснить, он поймет.

— Филип, я не хочу ему об этом говорить.

— Почему? Чтобы он не видел в тебе жертвы?

Джессика посмотрела на него с большей злостью.

— Я - не жертва. У меня украли машину, это случается с миллионами людей каждый день. Это была просто машина.

— Тем не менее, на тебя напали. Тебя избили и сломали два ребра, это не совсем безвинно.

— Я в курсе, не переживай, но жалобы на судьбу не помогут… — Девушка губами коснулась кофе. — Я хочу рассказать тебе историю, Филип, историю, которая не покинет пределы этой комнаты. Историю, которую ты сохранишь в секрете.

— Какую историю?

— Историю о маленькой девочке, которая слишком рано поняла, что рассказы о своих бедах ничего не изменят и которая научилась сжимать зубы очень-очень крепко.

В конце рассказа Филип, все время сидевший рядом с девушкой, встал и начал хоть туда-сюда по комнате.

— Теперь я лучше понимаю твои отношения с матерью, — произнес он в качестве комментария. — Она на самом деле ненадежная.

— Я пытаюсь ее простить, — призналась девушка. — Это сложно, но еще сложнее осознать, что отец умер, и у меня есть только она. Она, ты и моя работа. Вы все, что у меня есть… К тому же я не уверена, что у меня постоянно будет работа. Поэтому у меня есть только эта женщина и ты.