Когда я проходила мимо Мари, покрытую с головы до ног итальянским черным кружевом, то не могла не подумать, какая это чудесная возможность отравить ее. Тем более, когда еще я смогу собрать ее и Нолана в одном и том же месте? Я рассчитывала, что он придет на ее свадьбу, так как встречается с Терезой, но я не хотела ждать еще десять дней до веселого празднования.

Все же, я не могла нанести удар сейчас, когда все погрузились в кончину Надин. Слишком много скоропостижных смертей за раз. Я рискую тем, что красивенькие девицы перестанут дышать и попадают замертво, как мухи. Будет более эффективно делать промежутки между смертями.

Другой проблемой было то, что Нолан находился далеко от Мари. Она опиралась на Лиама, который поддерживал ее, пока мой брат неуклюже стоял на другом конце рядом с Терезой.

Тереза так же была в моем списке, но я планировала оставить ее на конец. Я хотела дать чувствам Нолана шанс зацвести, тем самым сделав его страдания еще хуже. Но, когда я наблюдала за ними, то не нашла никакой посвященности со стороны брата. Он стоял, как дерево, и отклонялся от Терезы, которая клонилась к нему. Не смотря на ее происхождение, Нолан предпочитал горничную. Ногти впились в ладони. Конечно, братцу нужно было мне все усложнить.

Никому не было дела до его тупой горничной. Да, она была красивой, но дворянство едва ли заметит ее пропажу. Опять же, это имело бы значение, если бы к моменту ее смерти они были уверены, что Нолан убийца. Когда город будет ненавидеть и преследовать его, я нанесу свой последний удар и уничтожу братца. Я сжала пальцы, представляя, как брат стоит над мертвым телом Джоли и кричит о помощи ей.

Да, я оставлю Джоли напоследок. Второй жертвой должна быть Мари. И нельзя придумать лучшего времени для нанесения удара, чем ее свадьба. Оторвать ее от жениха, исполненного надежд, и заставить его радость превратиться в бездонную ярость. Сейчас десять дней кажутся длинным сроком, но в конце концов это ничто. Я сидела в тюрьме на протяжении пяти лет, так что могу подождать еще немножко, чтобы полностью высвободить проклятье Синей Бороды.

17. Нолан

«Это снова началось», — подумал я после похоронной церемонии. Не смотря на то, что причина смерти моих родителей была известна — отравление и, соответственно, нож в грудь, и, хотя люди тонули во все времена, мне казалось, что те четыре прошлые смерти каким-то образом связаны с тем, что случилось с Надин. Проблема в том, что у меня не было доказательств этой теории.

Хотя я обнаружил родителей и был последним, кто видел Анну и Берту перед тем, как они утонули, в этот раз я находился в комнате, заполненной людьми. Так же, я был последним, кто разговаривал с Надин. Она рухнула посреди нашего разговора и, как бы абсурдно это не звучало, я чувствовал ответственность за ее смерть.

— Нолан?

Тереза коснулась моей руки, в ее глазах отразилось нетерпение, говорившее, что она пытается привлечь мое внимание хотя бы на некоторое время.

— Извини, я потерялся в мыслях.

— Я лишь хотела узнать, хочешь ли ты чего-нибудь выпить.

Она указала на официанта слева от нее.

— Я в порядке. Благодарю.

Всю неделю я воздерживался от алкоголя и планировал продолжать так делать, не важно, как тяжело это будет. Так же, я не мог избавиться от образа пьяной Надин, которая схватила фужер Мари, опустила его, а потом уронила на пол. В отчете доктора не упоминалось ни о каком яде в ее напитке. Пришли к заключению, что ее смерть была несчастным случаем, во время которого сердце перестало биться и прекратилось дыхание. Мне было тяжело поверить, что Надин, энергичная молодая женщина с пышной грудью, внезапно свалилась замертво.

Мне хотелось растрясти полицию и сказать им, чтобы искали лучше, но я не рискнул. Я уже слышал шепоты обо мне, стоя возле Надин, когда она рухнула, и знал, что это значит. Мне не нужно было привлекать к себе внимание, особенно, когда у меня не было никаких доказательств, и я лишь догадывался, что меня втянули в нечестную игру.

Но кто хотел навредить Надин и почему?

У меня не было ответов. Все, что я знал, мне стоит покинуть душную комнату с ее приторным запахом и морем скорбящих, одетых в черное. Было бы вежливо сказать об этом Терезе, но она начала разговаривать с другом, и у меня не было сил объяснять ей, почему я ухожу так рано. Таким образом, я выскользнул, как трус, и обнаружил, что Джоли так же воспользовалась моментом, чтобы уйти с после похоронного приема. До этого она играла похоронный марш Шопена. Прекрасная грусть этого произведения одновременно облегчила и усилила мою боль.

Я хотел побыть один, но все же, когда Джоли сказала:

— Вы уходите? Мы можем пойти домой вместе, — ни одно возражение не слетело с моих губ.

Несколько минут мы шли в тишине, и я размышлял о смерти Надин и о том, что можно было сделать, чтобы избежать ее.

Будто бы прочитав мои мысли, Джоли произнесла:

— Как вы, справляетесь? Не могу представить, как это, в один момент разговаривать с кем-то, а в другой увидеть, как он рухнул, и не быть в силах что-либо сделать.

— Чувствую себя ужасно, — признался я и удивился, как легко было быть честным с Джоли, и как легко было высказывать свое мнение.

С кем-то другим я бы фильтровал свои мысли, боясь, что мое признание будет выглядеть в негативном свете и заставит другого человека подумать, что я в ответе за смерть Надин.

Но с Джоли у меня не было такого страха, и я был уверен, что она не думала, что случившееся — дело моих рук.

— Ничего не поделать. Вы столкнулись с тяжелым и страшным событием, и вы делаете все возможное, чтобы справиться с этим.

— Спасибо, — выдохнул я. Ее сострадание душило меня, и в то же время ослабляло внутренние цепи. Прежде чем я понял, что со мной происходит, беспокойство, мучившее меня в течение многих дней, сорвалось с моего языка. — Но это не совсем так. Смерть Надин возродила воспоминания об утонувших Анне и Берте. Я был последним, кто видел их. Даже при том, что приехал домой в сухой одежде и был замечен конюхом, который подтвердил это, я часто задавался вопросом, несу ли я ответственность за их смерть. Не помню, что был у реки, но…

Джоли яростно замотала головой.

— Вы оказались не в том месте не в то время. Тогда и сейчас вы были невиновным свидетелем.

Я резко остановился.

— Почему ты так уверена в моей добропорядочности? Ты едва меня знаешь. Кто-нибудь рассказывал тебе о том, что случилось пять лет назад?

— Ваша сестра убила ваших родителей, и вы отправили ее в тюрьму, — быстро ответила Джоли. — Вы поступили правильно.

Я покачал головой.

— Мне пришлось так поступить. Она сорвалась, потому что родители ужасно с ней обращались. Если бы я только больше уделял ей внимания и больше помогал, она бы никогда не зашла так далеко.

Мягкое лицо Джоли стало жестоким и, казалось, она стала на несколько дюймов выше.

— Послушайте, Нолан Хайнберг. Вы не в ответе ни за чье поведение. Вы можете контролировать лишь свои собственные действия и поступки. Ваша сестра выбрала убийство родителей. Не важно, какой беспомощной она себя чувствовала, был другой выход из ситуации. Она могла уехать. Могла избегать их. Она могла уйти в монастырь или пойти в школу-интернат.

Когда Джоли заговорила, я открыл рот, но сразу же закрыл, не сказав ни слова. Она была права. У сестры было много других способов справиться с ситуацией.

— Она хоть раз приходила к вам и говорила о том, что думает убить родителей? — продолжила Джоли.

Я покачал головой.

— Тогда это тоже ее вина. Она могла попросить вас о помощи. Она могла попросить о помощи кого-то еще. Но она не сделала этого. Она выбрала более легкий путь и дала волю ненависти.

— Но…

Джоли снова перебила меня:

— Вам легко дается не пить?

— Нет.

Она нетерпеливо кивнула, будто бы ожидала подобного ответа.

— И все же вы воздерживаетесь. Вы воздерживаетесь на вечеринках и похоронах. Вы воздерживаетесь от алкоголя. Не разжигаете свою радость и не топите свою печаль. Вы решили воздерживаться каждый день, не смотря на то, что это тяжело, и с выпивкой было бы намного легче. Таким образом, я вижу, что вы хороший человек. Потому что вы пытаетесь. Наше прошлое и проблемы семьи могут влиять на нас лишь тогда, когда мы сами им позволяем. Каждый день вы принимаете решение быть лучше ваших родителей и сестры. Вы заслуживаете того, чтобы гордиться собой.

Обескураженный словами Джоли, мне понадобился момент, чтобы осознать, что дистанция между нами сократилась, моя рука запуталась в ее волосах, а палец скользил по ее щеке. Мои губы находились возле ее, и мне хотелось поцеловать их. Я влюбился и не мог или не хотел ничего с этим поделать.

Выражение лица Джоли было наполнено тоской и надеждой, и мои губы осторожно коснулись ее.

— Что вы делаете? — Ее дыхание дрожало.

В тот же момент я опустил руку и отступил.

— Прости. Мне казалось, ты хотела…

Несколько выражений сменились на ее лице — шок, нежность, неловкость и, наконец то, паника. Она бросилась бежать. Ее черное платье развивалось.

— Джоли! — прокричал я, но не посмел последовать за ней. Почему я всегда все порчу? Мое проявление внимания могло стоить мне единственного верного друга, который у меня был.

18. Джоли

Я бежала, не оглядываясь. И не замедлилась даже, когда в легких и в боку появилась боль. Наоборот, я поднажала, приветствуя физическую боль. Я говорила себе, что бегу от Нолана и поцелуя, но чем дольше думала об этом, тем больше признавала, что убегаю из-за своего ответа на поцелуй и из-за чувств, взволновавших меня. Роман с Ноланом был исключен. Я обещала Табете, что мы будем только друзьями, и сейчас я пыталась держать слово. Особенно после того, как Нолан начал ухаживать за Терезой.

Если бы Нолан по-настоящему был во мне заинтересован, он бы не сопровождал Терезу на светских мероприятиях. Но, понятное дело, у него не было никаких серьезных и честных намерений на счет меня. И дело не только в том, что он граф. Он так же был самым обсуждаемым человеком из-за истории его семьи. Ему приходилось делать все возможное, чтобы удержать свой статус. Последнее, в чем он нуждался — отношения с горничной.