Глава 7

Талия

Мое сердце бешено колотилось в груди, ужас сковывал все конечности. Мои ребра отчаянно болели. Я перестала бороться с Киллером и расслабилась в его объятиях, странно успокоенная его присутствием. Он источал силу и уверенность. Он убил человека ради меня.

Положив голову ему на плечо, я посмотрела на него снизу вверх. Брызги крови усеяли его горло и подбородок. Он жестоко избил моего противника до смерти. Без колебаний и милосердия. Жестокая эффективность в сочетании с жаждой кровопролития. Смертельная комбинация, которая должна была довести меня до истерики.

И все же я чувствовала себя почти в безопасности, когда он нес меня. Темная, сердитая часть меня задавалась вопросом, найдет ли Паскуале такой же жестокий конец, если я найму Киллера. Неужели его забьют до смерти и он утонет в собственной крови? Это была волнующая мысль.

Я напряглась, когда Киллер остановился перед моим обшарпанным многоквартирным домом, когда я не давала ему своего адреса.

— Ты знаешь, где я живу?

Он коротко ухмыльнулся мне.

— Конечно. Я ищу возможных деловых партнеров.

Мои губы резко сжались. Я отказалась от его предложения. От этого невозможного, грубого предложения. Моя девственность против убийства. Аморально. Разве я не была лицемеркой, судя Киллера, когда хотела нанять его, чтобы убить человека?

— Талия, ключи. У меня нет времени на это всю ночь. Или я вышибу дверь пинком.

— Нет, — быстро ответила я, нащупывая в кармане пальто ключи и протягивая их Киллеру.

Через несколько минут мы вошли в мою крошечную однокомнатную квартирку. Она была скудно обставлена. Только узкая кровать справа, крошечная кухонька, старый диван и древний телевизор. Киллер почти не обращал внимания на то, что происходит вокруг, вместо этого он перенес меня на кровать.

Напряжение разлилось по моему телу, поняв, что мы одни в моей квартире, вспомнив, что он хотел от меня.

— Не напрягайся, — хрипло сказал он.

Ему легко было говорить.

— Может, ты просто убил этого мужчину, чтобы закончить то, что он начал, — мой голос дрожал.

Он опустил меня на кровать и приблизил свое лицо очень близко к моему.

— Я не трахаю женщин поневоле, Талия. Когда я засуну яйца глубоко в твою киску, ты будешь умолять меня.

Я покраснела от его грубых слов. Его пристальный взгляд задержался на моих раскрасневшихся щеках, все еще так близко, что он мог бы поцеловать меня.

— Позволь мне проверить твои повреждения, — он сбросил с меня пальто, обнажив рваную рубашку и тонкий белый лифчик. Я резко вскинула руки, скрывая свою скромность. Он схватил меня за запястья и толкнул их. — Позволь.

Его голос не допускал возражений.

Я позволила своим рукам упасть по бокам.

Он коснулся моих ребер своей большой, покрытой кровью рукой. Я поморщилась от того, насколько нежным было это место. Дрожь пробежала по моей спине, когда он отодвинул мою изодранную рубашку в сторону, получше рассматривая цветущий синяк. Его прикосновение было удивительно нежным, чего я никак не ожидала от такого мужчины, как он.

— Ничего не сломано, — сказал он. — Твоя лодыжка?

Я подняла свою больную ногу, и он осторожно снял с меня каблуки, заставив вздрогнуть. Его прикосновение стало еще мягче, когда он ощупал пальцами мою лодыжку, а затем медленно подвигал её.

Было очевидно, что он старался не причинить мне боль.

— Не думала, что кто-то вроде тебя может быть нежным, — прошептала я.

Его глаза метнулись к моему лицу, и я прикусила губу от интенсивности его выражения.

— Если ситуация требует этого, я могу быть осторожен.

Было такое чувство, что он имел в виду вовсе не лечение моих повреждений. Жар ударил мне в лицо.

Его большой палец прошелся по голой коже моей икры, и мурашки побежали по всему телу. Сглотнув, я отвела взгляд от его глаз.

— Должно зажить само по себе. Всего лишь вывих, — он замолчал, глядя на меня так, что мне стало слишком жарко. Он выпрямился без всякого предупреждения. — А теперь спи. Я зайду к тебе завтра и скажу Игорю, что завтра ты не сможешь выйти на работу.

Прежде чем я успела полностью осознать его слова, он исчез.

Ошеломлённая, я откинулась на спину, и тут же меня захлестнуло. Нападение. Как Киллер забил мужчину до смерти. Сделка.

Я плакала, пока не заснула.

***

Весь следующий день я провела дома, гадая, придёт ли Киллер, наполовину желая, чтобы он этого не делал, наполовину хотя его появления. Мне было одиноко. И не только с тех пор, как я прилетела во Флориду. Жизнь в золотой клетке, как у меня, затрудняла знакомство с новыми людьми, не говоря уже о мужчинах. Внимание Киллера, каким бы безнравственным и ужасным оно ни было, приводило меня в восторг.

Стук в дверь вывел меня из задумчивости. Я захромала к двери, но не успела заглянуть в глазок, как раздался голос Киллера:

— Это я.

Я отперла дверь и открыла ее. Он возвышался надо мной, держа в руках пакет с едой навынос.

— Еда.

Я попятилась, освобождая ему место. Он проскользнул мимо меня и поставил пакет на столешницу. Я медленно закрыла дверь. Его глаза впились в меня. Сегодня было очень жарко, так что я была только в шортах и майке. И снова его взгляд послал мне волну жара. Внезапно смутившись, я откашлялась и отвела взгляд.

— Спасибо. — я захромала к нему.

— Любишь китайскую кухню?

Я кивнула и подпрыгнула, когда он подтолкнул мой подбородок. Он заметил мои опухшие глаза.

— Он мертв. Не стоит и одной слезинки.

Почему он был таким внимательным? Таким нежным? Это заставило меня желать большего.

— Поешь со мной?

В его глазах промелькнуло удивление. Он был не единственным, кто испытывал удивление. Он резко кивнул.

Мы устроились на диване, и я съела несколько кусочков. Он продолжал смотреть на меня.

— Какое твое настоящее имя? — наконец выпалила я, когда больше не могла выносить тишину.

— Киллер.

— Это вовсе не имя.

— Это имя мне дали, когда готовили к боям в клетке.

— Как зверь в клетке, — задумчиво произнесла я.

Что-то блеснуло в его темных глазах. Гнев, может быть, даже вспышка боли.

— Я знаю, каково это жить в клетке.

— В твоём мире много строгих правил?

Я всмотрелась в его лицо, гадая, как много он знает обо мне. Знал ли он, кто я такая? Кем был мой двоюродный брат?

— Да, — я позволила своим глазам рассмотреть его, его мускулы и резкие черты лица. — Я подумала о твоем предложении... — я замолчала.

Я сошла с ума? Но действительно ли у меня был другой выход, если я хотела отомстить? Он сказал, что может быть нежным, если это необходимо. Будет ли он со мной?

Он сузил глаза.

— Мое предложение остается в силе. Я не торгуюсь.

— Знаю, — прошептала я, впиваясь ногтями в диван. — Я...я принимаю это предложение.

В ту же секунду, как эти слова слетели с моих губ, меня захлестнула волна стыда. Меня традиционно воспитывали. Обмен девственности был самым страшным преступлением в моем мире.

Над нами повисла тишина. Киллер пристально посмотрел на меня, и в его глазах мелькнуло торжество.

Он победил, но и я тоже, как только он убьет Паскуале для меня.

Он наклонился ближе, и я затаила дыхание, думая, что он не собирается терять время, но он только позволил своему взгляду скользнуть по моему телу, намекая на ухмылку на его лице. Он коснулся моих ребер, его большой палец был на нижней стороне моей груди. Я вздрогнула.

— Не сегодня. Твои ребра должны зажить, прежде чем я тебя трахну, — ухмылка стала еще шире. — Не могу дождаться, малышка.

Я пришла в ярость от того, что он использовал это ласкательное имя, чтобы насмехаться надо мной, но я согласилась и теперь не отступлю.

После того как он ушел, я сидела неподвижно на диване, потрясенная тем, что действительно согласилась на его предложение. Что я натворила?

***

Три дня спустя мои ребра уже не были такими нежными. Они все еще болели, когда я слишком сильно давила на них, но я хотела завершить сделку как можно скорее, прежде чем окончательно сойду с ума. Я думала о возвращении в Нью-Йорк каждую секунду этого дня, но мое желание отомстить было слишком сильным, даже сильнее, чем моя гордость.

Если быть честной, то в моем решении сыграл свою роль проблеск любопытства. Я всегда была ограждена от мужского внимания, и как только я вернусь домой, мне придется ждать своей первой брачной ночи, чтобы оказаться наедине с мужчиной. Здесь, во Флориде, я почувствовала вкус свободы. Никто не должен был знать, что я сделала.

Когда я открыла дверь перед внушительной фигурой Киллера, меня охватил трепет. В своих глупых снах я всегда представляла себе любящий, нежный первый раз. Глядя на его голодное выражение лица и покрытые шрамами руки, я не могла надеяться на благоразумие. Это была его плата, и он брал от меня все, что хотел, не заботясь о моих эмоциях.

Он закрыл дверь, надвигаясь на меня, и я не смогла удержаться, чтобы не отступить. Внезапно он оказался рядом со мной, обхватил меня сильной рукой за талию и прижал к своему мускулистому телу. Его губы прижались к моему уху.

— Слишком поздно менять свое мнение.

— Я не меняла, — выдохнула я, хотя мой мозг хотел закричать «Поменяла».

Его губы обрушились на мои, язык безжалостно завладел моим ртом. Я ахнула, совершенно ошеломленная внезапной близостью. Он вел меня назад, пока мои икры не коснулись кровати, и я не упала. Сбитая с толку, я лишь почувствовала, как на меня навалился тяжелый груз, и на мгновение меня охватила паника.

Он обхватил мою щеку ладонью, и я встретилась с ним взглядом.

— Как далеко ты зашла? — его голос был низким, пропитанным пугающим желанием. Я моргнула, пытаясь сориентироваться. Мое сердце бешено колотилось в груди.

— Зашла?

Он ухмыльнулся.

— Ты девственница, это я понял. Что ты делала?

— Ничего.

Он издал мрачный смешок.

— Правильно.

— Ты подарил мне мой первый поцелуй, — призналась я.

Может, он все-таки не знал, кто я такая. Правила нашего общества были известны нашим врагам.

Он замер, его глаза изучали мои. Он прижался губами к моей ключице и мрачно усмехнулся. Я не была уверена, что это смешно. Я уже собиралась спросить его, когда он провел языком по моей коже вниз к выпуклости груди, и я замерла, как лань, прячущаяся от охотника.