- Так, то обычные парни, а Стас необычный!

На это Свете нечего было возразить, и она покорно продолжала выслушивать восторженные Наташины излияния, больше похожие на хвастовство.

- Вот посмотрю, что ты скажешь, когда в один прекрасный момент дверь нашего отдела откроется и войдет сам Стас Гот с букетом цветов! Тогда живо поверишь моим словам, и не будешь говорить, что это мечтания. Да здесь же все сдохнут от зависти! Тогда я точно брошу эту копеечную работу, буду вместе со Стасиком ездить по гастролям, увижу, наконец, мир. Он ведь не отпустит меня от себя.

Света во все глаза смотрела на Наташу. Как она успела узнать Стаса с его непростым характером, он терпеть не мог назойливости. Дверь распахнулась, и в отдел вошел сияющий Стас Гот с букетом белых роз.

- Девчонки, вы чего? – остановился он на пороге, увидев, как вытягиваются лица девушек, смотрящих на него суеверно испуганным взглядом.

Стас даже обернулся на маячившую за его спиной Надежду Дмитриевну и сбежавшихся сотрудниц других отделов. Потом непонимающе смотрел на отчаянно мотающую головой Свету в то время как Наташа молитвенно сложив руки, встала с кресла и заворожено пошла к нему.

- Ты пришел… - благоговейно выдохнула она. – Ах, Стасик! Я знала… А что я тебе говорила? – тут же мстительно обернулась она к Свете.

Стас перевел ошарашенный взгляд с Наташи на Свету.

- Так ты ей ничего не сказала? – нахмурился он, и когда Света с несчастным видом покачала головой, решил взять все в свои руки.

- Послушай, - повернулся он к Наташе.

- Да, милый, - подавшись к нему, выдохнула та и попыталась перехватить у него цветы.

Стас тут же опустил вниз руку с букетом.

- Я здесь не из-за тебя, и люблю другую. Вот её, - кивнул он в сторону Светы.

- Ее? Ты здесь из-за нее? – Наташа недоверчиво посмотрела на Свету, и еще раз повторила, не веря услышанному: - Из-за этой вот? Да ладно… - хихикнула она. - Это не смешно. Разыгрываешь?

- Нет.

- Но ты же, обещал… - пробормотала Наташа и осеклась.

- Что я обещал? – изумился Стас. – Что и когда?

По мнению Светы, Стас вел себя с ней безжалостно. От его резкого тона, а больше от неприятия к ней лично, которое Стас и не думал скрывать, Наташа потерялась. Ее руки бессильно опустились и до нее, кажется, что-то стало доходить. Во всяком случае уже не было того мечтательного и торжествующе снисходительного выражения на ее лице. Она недоверчиво и недоуменно смотрела как Стас, кажется, перепугавшийся не на шутку, кинулся к Свете:

- Солнышко, клянусь, между нами ничего не было… Я ничего не обещал ей. Веришь? – почти умоляюще говорил он, не двинувшейся с места Свете.

- Как ты могла… Как ты могла так поступить со мной, - отмерла наконец Наташа. – Встала между нами, да?! Когда успела?! Подруга называется!

- Я тебе весь день пыталась все объяснить, но ты не слушала...

- Позавидовала?! – закричала на нее Наташа. – А твои глаза где? - накинулась она на Стаса. - На кого ты меня променял?!

- Заткнись, а, - тихо попросил он ее. - Я вообще тебя только позавчера увидел, и ты уже чего-то от меня требуешь. Дурой не будь.

Наташа замолчала оскорблено засопев, пытаясь справиться с подступившими рыданиями..

- Пошли, - взял Свету за руку Стас и, спохватившись, протянул ей букет.

Она нерешительно подхватила его и вышла за Стасом из кабинета. Тут же обступившие их сотрудницы искренне поздравляли Свету, но при этом почему-то смотрели только на Стаса. Надежда Дмитриевна, сняв очки, все тем же строгим голосом поинтересовалась, заедут ли они в день свадьбы в офис, потому что коллективу очень бы хотелось поздравить свою сотрудницу с таким счастливым событием.

- Конечно, - рассмеялся Стас, подмахивая кому-то автограф на мятом журнале. – Если бы вы даже не попросили нас об этом, мы бы все равно приехали. Правда, Света?

Она кивнула, улыбаясь. Прежде чем сесть в «Седан», Света открыла заднюю дверцу, что бы пристроить на сидение розы, но там уже лежал не менее роскошный букет бордовых роз, придерживаемый коллекционной бутылкой виски в фирменной коробке.

- Не нужно было тебе заходить, подождал бы меня здесь, - мягко выговорила она, садясь и пристраивая цветы на коленях.

От скандала с Наташей все еще оставался неприятный осадок.

- Ты меня все время заставляешь считаться с этой Наташей, - скорее недоуменно, чем недовольно проговорил Стас, заводя машину. – Что-то я не заметил, чтобы она относилась к тебе так же трепетно, как ты к ней, а вот, что она зашугала тебя в конец очень заметно. И, вообще, с чего ты взяла, что она твоя подруга?

- Дело не в этом. Она влюблена в тебя и тут нужно быть деликатным особенно тебе. Безответное чувство ранит, и ты должен был разговаривать с ней не так резко.

- Я никому ничего не должен, - отрезал Стас, сжав губы, - кроме самых близких мне людей. Знаю я любовь этих фанаток. Одна дурь и блажь. Как будто им больше заняться нечем, чем переживать чужую жизнь и пережевывать все ее моменты. Ни ты, ни она не умеете принять жизнь такой, какой она есть. Она думает, что ей все должны, а ты уверена, что жизнь – это одна хорошая история.

- А тебе не хватает терпения и такта, - негромко возразила Света.

Стас лишь хмыкнул. В этом она, пожалуй, была права. Только в лифте Света заметила, что Стас сильно волнуется. Сперва она была занята своими розами, чей аромат заполнил тесную и душную кабинку лифта, но подняв глаза от пышных бутонов и всмотревшись в напряженное лицо Стаса, мягко подбодрила его:

- Не переживай так. Все будет хорошо.

- А я и не переживаю, - нервно огрызнулся Стас чьи руки были заняты бордовыми розами и коробкой с виски.

Дверь им открыли оба родителя и Стас, переступив порог, вдруг превратился в классического жениха, стоя перед отцом Светы чуть ли не навытяжку, с бутылкой и розами в руках, в костюме правда без галстука, потому что рубашку заменила фирменная футболка. Без намека грима на лице и гладко зачесанными назад длинными волосами. Света переглянулась с мамой. Между мужчинами явно, что-то происходило и всегда ершистый, задиристый Стас выглядел на удивление покладистым и даже заискивающим.

- Ну, заходи, - подержав его какое-то время в напряжении, нехотя разрешил отец Светы.

Тогда Стас галантно передал бордовые розы Светиной маме, а сам, резко выдохнув, с бутылкой у плеча, шагнул за отцом в комнату, где был накрыт стол.

- Мам? – тревожно позвала Света, следуя за матерью на кухню.

- Что ж теперь… - вздохнула та, доставая с полки фаянсовую и хрустальную вазы. – Отец, конечно, не в восторге от этого брака, но все теперь будет зависеть от Стаса.

- А ты как, не против? – спросила дочь, передавая матери свой букет, который та бережно поставила в хрустальную вазу.

- Мне он кажется человеком неплохим, главное, чтобы тебя не обижал.

На всю квартиру разносился запах выпечки, и мама принялась доставать из духовки противни с поспевшими пирожками. Когда Света внесла к столу блюдо с выпечкой, то, прежде всего, кинула беспокойный взгляд на Стаса, заметно скованного и напряженного. Когда все расселись за столом, Стас, заметно волнуясь, приступил к цели своего визита.

- Николай Алексеевич, Валентина Андреевна, - торжественным официальным тоном начал он. – Я прошу у вас разрешения на брак с вашей дочерью, которую искренне люблю, - тут он потерялся и замолчал, но потом, взяв себя в руки, пробормотал в повисшей тишине: - Благословите…

Светина мама мягко улыбнулась ему, а Николай Алексеевич, поправив на переносице очки, ответил:

- Стас, ты многого добился. Ты не болтаешь попусту, а делаешь свое дело, и я тебя уважаю. Словом, как человек ты состоялся. Но сейчас я спрошу тебя, как родитель: ты уверен в своих чувствах? Ты личность творческая, порывистая и непостоянная. Такие как ты любят искренне, но… недолго.

- Ну да, - проговорил Стас, выслушав Николая Алексеевича, - я артист, но это моя работа, и личная жизни к ней никакого отношения не имеет. Я прошел через так называемый «богемный образ жизни» и мне это уже не интересно. Чтобы писать хорошие песни, мне нужна тишина и Света. Я бы понял ваши опасения, если бы пресса постоянно раздувала и приписывала мне скандалы, но ведь этого нет. Драки не в счет, - поспешно добавил он и замолчал, выжидающе глядя на Николая Алексеевича.

- Я не раз читал и в новостях видел, что тебя сопровождает то одна длинноногая знаменитость, то другая, - не сдавался отец Светы.

- Ах, это… - улыбнулся Стас с облегчением. - Те девушки, просто сопровождали меня на тусовки. Без сопровождения появляться там нельзя, сразу делают вывод о твоей сексуальной ориентации. Да и от фанаток мы так ограждаем друг друга. Для этого, мы обычно накануне публичного мероприятия созваниваемся кто с кем, лишь бы не идти туда одним. Издержки производства.

- М-да, - хлопнул себя по коленям Николай Алексеевич. – Ну что ж, раз решили пожениться, препятствовать не буду. Все равно поступите по-своему. Но, Стас, хотелось бы познакомиться с твоими родителями. Как-никак будущие родственники.

- Папа… - начала, было, Света, желая вмешаться, но Стас остановил ее, положив ладонь на ее руку.

- Мой отец погиб на учениях, когда я был маленьким. Он был офицером. Мама живет во Франции, у нее новая семья.

- То есть ты совсем один? – уточнил отец Светы, заметно помрачнев.

Стас почувствовал, что дело плохо. Даже передавая из рук в руки ценную вещь, принимающий ее, имеет какое-то поручительство, а тут, получается, отдают дочь неизвестно за какого без роду без племени. Пусть он знаменит, но родители Светы хотели видеть Стаса среди его близких, их интересовало каков он в быту и обыденной жизни, и это их желание было естественно и закономерным. Теперь он чувствовал, что падал в глазах Николая Алексеевича ниже некуда.

- Но у меня есть стая, - быстро проговорил он, стараясь исправить положение, - ребята, с которыми я выступаю.