Изменить стиль страницы

Просто фантастика 4

Первой не выдержала Юля.

- Ты это куда? – схватил Слава за рукав свитера, решительно поднявшуюся девушку.

- Вы как хотите, а я так не могу, - сказала она, высвобождаясь из его хватки, прижимая к себе гамбургеры, картошку фри в картонном кульке из Макдональдса и бутыль с водой.

- Подожди, Юль, - поднялся за ней Митя. – Я с тобой.

Дойдя до китайской группы, Юля быстро протянула первому попавшемуся из них то, что несла в руках. Сидящий на полу в позе невозмутимого Будды китаец, недоверчиво наблюдавший за подходившей к нему девушкой, недоуменно посмотрел на нее снизу вверх. Но когда она вывалила все что принесла ему на колени, встал и в свою очередь, удерживая подношение в руках, поклонился. С облегчением выдохнув, Юля развернулась, чтобы поскорей вернуться к своим, когда он жестом удержал ее, чтобы отдать гамбургер и шоколадки, оставив себе картошку фри и воду. Он попросту обратно поделился с русской, решившей сгоряча, в знак протеста, остаться голодной, отдав ему весь свой паек.

Так же поступили его товарищи, когда за Юлей потянулись остальные альпинисты. Вскакивая и прижимая ладонь к груди, китайцы благодарили за пищу, которую отдавали им чужестранцы и половину которой тут же возвращали обратно. Северяне смотрели на все это неодобрительно, мстительно дожевывая то, что отобрали у китайцев. Какие выводы они сделали из всего этого не понятно, но видимо, теперь они уже ни во что не ставили и русских, выбравших неправильную сторону. Как всегда заснули лишь под утро, потому что когда спали богатырским сном викинги, для всех бодрствование продолжалось из-за их громоподобного хорового храпа. Не каждый был способен погрузиться в безмятежный сон под столь молодецкий слаженный храп. Лишь только замолкал сочный бас Конунга, как тут же в унисон ему выводились высокие рулады вторым и третим спящим.

Сквозь сон, сморившей Юлю под «утро», она не сразу сообразила, что ее за ногу куда-то тащат. Вмиг проснувшись, девушка забрыкалась, взвизгнув от неожиданности. И на нее тотчас навалились неимоверной тяжестью, зажав рот потной ладонью, обдавая смрадным дыханием гнилого рта и пива. Мелькнувшая было мысль об инопланетянах, сразу исчезла. Пока на ней раздирали одежду, она билась и изворачивалась изо всех сил, теряя сознания от ужаса, гадливости и нехватки воздуха. Жесткая ладонь насильника не давала ей вздохнуть. Но в какой-то момент тот, кто придавил ее своим телом, вдруг дернувшись, обмяк, разжав руки. Глотая воздух, дрожа от страха и отвращения, Юля торопливо выбралась из-под навалившегося на нее мешком мужчины и отползла подальше, судорожно всхлипывая.

Над ними стоял молоденький китаец, видимо несший в эту ночь караул. Проснувшиеся скандинавы, еще не продрав глаза, вскочили, и с возмущенным рыканьем ринулись, было спросонья на субтильного часового, но остановились. За пареньком уже стояли все до одного китайские воины, сжимая рукояти своих мечей. Между вставшими друг против друга сторонами нарастало молчаливое напряжение. Викинги оскалились в предвкушении хорошей потасовки. Китайцы смотрели непримиримо и враждебно, в этот раз они не собирались уступать. Тишину нарушало тихое рыдание Юли. Обхватив себя руками, она, придерживая разодранную надвое футболку, сидела неподалеку от оглушенного Шавки. Бросившаяся к ней Светлана, поспешила увести ее. Русские, последними появившись на месте разгорающегося конфликта, не раздумывая, приняли сторону китайцев. Но те жестами попросили их отойти в сторону. Русские закивали, давая понять, что вмешиваться не будут, но и уходить не собирались. По мнению Игоря силы, были вполне равны: на двух викингов по четыре китайца в самый раз.

- Нет, - решительно поджал губы Нет Нетыч. – Необходимо как-то предотвратить бойню.

- Вот и я думаю, что гостеприимные хозяева не станут разбираться кто прав, кто виноват, а могут положить всех до единого порядка ради, - мрачно предрек Сергей.

- И что теперь! – стискивал кулаки Слава, едва сдерживаясь, его голос прерывался от ярости. – Опять спустить все этим похотливым свиньям, лишь бы не злить хозяев?! Я, знаете ли, сюда не рвался, и в гости не напрашивался, и мне по хрену их гостеприимство!

- Нет, сюда никто из нас не напрашивался и не рвался, - примиряющее проговорил Нет Нетыч. – Успокойтесь, Слава. Возьмем ледорубы и веревки. В драку не лезть, но быть наготове.

Ребята обступили Светлану утешающую Юлю, наблюдая за противостоянием невозмутимых китайцев и самоуверенных скандинавов, что хоть сейчас вдвоем готовы были ринуться в толпу этих насекомых, посмевших думать, что они бойцы, и показать им кто здесь настоящий воитель. Но вперед вышел один из китайцев, демонстративно отбросил меч в сторону, вызывая одного из северян на поединок. Переглянувшись, скандинавы разразились издевательским хохотом. И все же вызов китайца был снисходительно принят. К нему выступил Конунг-варвар всем своим видом говоривший: почему бы не поразмяться? Одним махом стащив через голову кожаную безрукавку, он обнаженный по пояс, поиграл буграми мышц, демонстрируя свою мощь. Китаец последовал его примеру, скинув кофту из домотканой холстины.

- Нет, ну это довольно разумное решение свести конфликт к поединку, - с одобрением если не с облегчением проговорил Нет Нетыч. – Китайцы тоже сообразили, что бойня ни к чему хорошему не приведет.

- К сожалению, это будет не поединок, а принесение жертвы, - стиснул зубы Сергей. – Разве его исход не очевиден? Варяг же излупит азиата до кровавых соплей.

Одна из скандинавок вдруг с воодушевлением принялась подбадривать Конунга, пока тот не рыкнул на нее. Женщина умолкла и повернулась к своей товарке, что задумчиво разглядывала безрассудного китайца, посмевшего выйти против их предводителя. Дернув ее за рукав, первая показала очнувшейся девице на валявшегося без сознания Шавку, и обе схватив его за руки потащили к своему углу. Напоследок девица все же оглянулась на китайца. Возраст храбреца приближался к среднему и был он заметно крупнее и выше своих собратьев, хотя сильно уступал кряжистому и массивному северянину.

- Да уж, парень питался не одной лишь чумизой, - разглядывая его, рассудил Игорь. – Явно не из простых, но по ходу ведет не только праздную жизнь, а вкалывает на военной службе.

По невозмутимому лицу китайца не было ясно, впечатлила ли его мощь противника. Но если тело Конунга украшенное затейливой татуировкой бугрилось мышцами и красовалось длинным рубцом шрама пересекавшим грудь, то тело китайца, не имеющего ни грамма жира, было похоже на скрученный стальной трос, покрытое многочисленными шрамами. Конунг высокомерно начал, что-то насмешливо объяснять. Наклонившись, показал ладонью на вершок от пола, вдруг хлопнув по нему, будто прибил назойливую букашку, дразня противника и стараясь вывести его из себя. Но, вдруг перестав скалиться, с удивительной сноровкой и ловкостью, обрушился на китайца. Только того уже не было на месте. Поминая молот Тора и глаз Одина, Конунг крутанулся на месте. И если скандинав, наблюдавший за поединком, вел себя эмоционально и шумно, то китайцы оставались собранными и сосредоточенными. Удары Конунга отличались размашистостью, подобные ударам молота по наковальне. Удары китайца - скупы и точны, хотя Конунг их, казалось, даже не замечал. Пока кулак викинга, описывая широкую дугу, опускался на противника, тот успевал нанести ему серию коротких резких, похожих на тычки, ударов, никак не сказывавшихся на мощном северянине. И китайцу оставалось лишь уходить от прямого столкновения, да уклоняться от противника кулака, в надежде измотать викинга.

Неожиданно Конунг перестроился. Приучив китайца к своим прямым открытым замахам, он ударил сбоку наотмашь. Странно, что его кулак тотчас не свернул тому шею. Китаец отлетел метра на три, плашмя упав возле стены, словно тряпичная кукла. Скандинав, подняв руки и потрясая кулаками, завопил хвалу Одину и своему вождю. Он нисколько не сомневался в победе Конунга. Китайцы тревожно задвигались, смотря на поверженного поединщика. Выдержал ли их товарищ подобный удар? Жив ли он вообще или пора уносить его с места драки? Тем более Конунг великодушным жестом показал, что они могут это сделать. Только вдруг китаец шевельнулся и, пошатываясь, начал подниматься. Вот он встал на четвереньки, опираясь о пол ладонями, потом, тряхнув головой, приподнялся на одно колено. Волосы на его макушке развернулись в длинный хвост, что упал на опущенное мускулистое плечо и, соскользнув с него, коснулся пола. Пусть неуверенно, но он все же начал подниматься. Конунг недовольно пожевал губами, недоверчиво наблюдая за ним. Едва встав на ноги, китаец неожиданно стремительными круговыми движениями рук, восстановил дыхание, окончательно придя в себя, и пошел на Конунга, чей сокрушительный кулак должен был вообще-то выбить из него весь дух.

Так было всегда, никто не поднимался после знаменитого удара Конунга, который он оттачивал годами. Китаец же мягкой крадущейся походкой начал обходить соперника. Викинг, держа его взглядом, по-волчьи оскалившись, поворачивался за ним, давая понять, что не позволит тому напасть врасплох. Только вдруг пошатнувшись, Конунг оступился и, согнувшись в три погибели, рухнул на пол как подкошенный колосс, раскинув руки в стороны. Мрачно, с тяжелым разочарованием и недоумением смотрел оставшийся скандинав на своего поверженного, прежде непобедимого предводителя, павшего от руки какого-то… насекомого. Похоже, у него исчезла вся уверенность в том, что он пирует в Валгалле в обществе пусть задрипанных, но валькирий, а собравшиеся вокруг человекоподобные существа, служат им единственно для развлечения.