Глава 5

Эдинбург, Шотландия

Спустя 3 года, июль 2014

Заправив рубашку-поло в штаны, я кинула секундный взгляд на свое отражение в зеркале, чтобы убедиться, что все аккуратно. Я ненавидела видеть себя в форме. Внутренне вздохнув, прикрепила бейджик со своим именем над левой грудью. Когда Джим появился в зеркале позади меня, я зачесывала волосы назад в длинный хвостик.

Он обнял меня за талию и, глядя на меня в зеркало, уместил подбородок на плечо. Его волосы были растрепаны, щетина щекотала, и он кинул мне милую однобокую улыбку.

Два года назад, я бы с радостью накинулась на него. Но что-то изменилось внутри меня за три года замужества. Может быть, «изменилось» — слово неправильное.

Возможно, нужно использовать слово — «осознание».

— Мне жаль, что ты уже уходишь. Я начинаю только в десять. Мы с тобой могли бы многое сделать. — Он прижал меня ближе и сексуально улыбнулся.

Муж до сих пор меня привлекал. Так что, это что-то да значило. Но нечто вспенилось в моих чувствах, или, скорее, в — не-чувствах, и это заставило вырваться из его объятий.

— Извини, не могу.

Я направилась в нашу маленькую гостиную-кухню открытой планировки, и поняла, что он идет за мной.

— Хотелось бы, черт возьми узнать, что творится в твоей голове, — нетерпеливо выдохнул он. — Мне никогда не удавалась это сделать.

Не желая спорить перед работой, я посмотрела на него через плечо, обуваясь в свои удобные черные туфли.

— Я думала, это и нравиться тебе во мне.

Я заметила в его темных глазах обиду, прежде чем он закрылся.

— Сначала это выглядело сексуально. Теперь как плохая шутка.

Вина вспыхнула в груди, и я стала защищаться:

— Ты знал кто я когда женился на мне, Джим.

— Да, — кивнул он, рассердившись. — Просто подумал, после трех лет гребаного брака ты, время от времени, будешь впускать меня в свой мир.

Я подумала о прошлой ночи, когда отправила Джима спать на диван и посмотрела на него многозначительно. И это сделало его более злым, хотя в глазах и появилось тепло.

— О да, детка, ты легко позволяешь мне трахаться с тобой когда захочу… но не дай бог, я попробую тебя обнять.

Мы смотрели друг на друга как два противника, желая и задаваясь вопросом, почему должны вести один и тот же разговор каждые несколько недель. Такое ощущение, что мы сражаемся не менее года.

— Это из-за колледжа? — сорвался Джим.

Вина мгновенно исчезла, уступая место разочарованию. Я схватила сумку и направилась к двери.

— У меня нет на это времени.

— Так удели мне время! — внезапно он навис надо мной, прижав руку к входной двери.

— Что ты хочешь, чтобы я сказала?

Джим вздрогнул и потянулся к моей щеке.

— Детка, ты же знаешь, у нас нет на это денег. Сначала нужно заплатить за открытые курсы в колледже и получить необходимую квалификацию, а ты даже не знаешь, что хочешь делать со своей жизнью.

— Я знаю, что не хочу укладывать полки в супермаркете! Я покинула США не для того, чтобы вернуться туда с чего начала!

На лице у Джима отразилась вина.

— Послушай, я много работаю, и через несколько лет стану бригадиром. У нас будет больше денег, и тебе, возможно, даже не придется работать. Ну, и к тому времени у нас будут дети, и ты будешь заниматься ими.

От этой мысли я вздрогнула.

— Я не хочу оказывать на тебя давление. Тем более речь не о том, чтобы ты зарабатывал больше денег, Джим. А в том, что это я хочу зарабатывать больше денег, и именно я — хочу гордиться своей жизнью. А прямо сейчас я не профессиональна для чего-либо.

— Я не смотрю на это, как на твое давление на меня. Я хочу дать тебе хорошую жизнь, чтобы ты не беспокоилась о работе. Мы команда.

Джим никогда меня не слышал. Чтобы я не говорила, он никогда меня не слышал. Но сейчас я не хотела спорить.

— Я знаю это.

Он настороженно посмотрел на меня.

— Правда?

✽✽✽✽✽

Прошло две недели, и мы вернулись к нормальной жизни, засунув головы в песок и притворившись, что наш брак прекрасен. Но наш брак не был прекрасен. Он был усеян нарушенными обещаниями.

В день свадьбы я обещала любить и лелеять своего мужа, полагая, что так и будет.

И когда Джим попросил меня выйти за него замуж, он пообещал: «У меня есть все, что ты хочешь».

Это не так. Эдинбург был дорогим городом, и хотя образование стоило не так дорого, как в США, оно по-прежнему не соответствовало нашему финансовому состоянию. Способы были, но это означало, что нужно немного попотеть. Возможности имелись. Но Джим не поддержал эту идею, и без его помощи я не могла ничего сделать.

Не знаю, стало ли это проявлением детского негодования, или возможно печальный факт, но я поняла — мой муж был наивным увлечением. И однажды утром я проснулась и осознала, что нарушила свое обещание его любить. Я действительно любила Джима... но не была в него влюблена. Я вышла замуж за друга, но не лучшего друга, и, как оказалось, в этом имелась большая чертова разница.

По правде говоря я понимала: мы направляемся к обрыву. Сама эта мысль пугала меня почти так же, как и мысль о том, что так будет всегда. Иногда появлялось чувство, что я меняю страны, а не ситуации, но это было не так. По крайней мере, в Эдинбурге у меня был Джим, у меня была семья, и друзья, которые заставляли меня улыбаться.

Несмотря на то, что я была в состоянии шока и настороженности, когда только приехала в Эдинбург, мать Джима Энджи и его старшая сестра Сеона позаботились обо мне. Полагаю выбора у них не было, потому что в течение первых нескольких месяцев мы жили в тесном трехкомнатном доме в районе Сайтхилл, находящимся примерно в двадцати минутах езды на запад от центра города.

Район где вырос Джим оставил меня равнодушной, а вот в центр города я влюбилась. Было трудно не влюбиться. Там была удивительная архитектура — неоклассические и григорианские здания в Новом городе поражали великолепием. Когда я впервые шла по Новому городу, то представляла себя в платьях эпохи Регентства, разыгрывая роман Джейн Остин. А потом передо мной предстал замок.

Эдинбургский замок стоял на потухшем вулкане между Старым и Новым городом. Он как гигантский царь, сидящий на троне и наблюдающий за своим королевством. И мне больше всего на свете понравился дом с видом на это величественное здание, но нам с Джимом пришлось бы в четыре раза увеличить годовой доход, чтобы позволить себе жить в месте с таким видом.

Эдинбург прекрасен. Шотландия прекрасна. Это все, о чем я мечтала, и даже больше.

Старый город тоже очарователен, но по-другому. Там находился университет, интересовавший меня. Мое вожделение.

Была также Королевская миля, улица эпохи Реформации с мощеными дорогами и темными атмосферными переулками.

Весь город был на самом деле больше, чем выглядел. В Новом городе крутились деньги: дома с красивыми апартаментами, офисы юристов, бухгалтеров и психиатров, элитарные торговые центры, коктейль-бары, пятизвездочные рестораны и роскошные бутик-отели. Амбициозный район взывал к той части меня, которая задавалась вопросом, какова была жизнь, если бы деньги не были препятствием.

Старый город был более сложным. Небрежный, непринужденный, артистический, претенциозный, веселый, серьезный, причудливый и спокойный. Переполненный студентами, и думаю — об этой суете я мечтала. И я влюбилась в эту часть города, потому что не имело значения кто ты, там находилось место и для тебя.

Что касается Лейта, района у залива, он мне тоже понравился. Он располагался вдоль берега, и тут была мешанина денег и безденежья. Роскошные апартаменты у самой воды, рестораны, отмеченные звездами Мишлен, клиники косметической хирургии, и пришвартованная Королевская Яхта «Британия» (Примеч.: с 1953 по 1997, выполняла роль борта №1 для королевской семьи, в настоящее время — музей). Но были также пабы, если и зарабатывавшие деньги, то очень давно, и торговые центры с магазинами для людей со средним доходом.

Я работала в супермаркете в Лейте, Джим получал хорошие деньги в строительной сфере. Хотя мы откладывали большую часть заработка, чтобы купить дом, Джим захотел найти для меня прекрасное место, и арендовал нам квартиру с одной спальней, расположенную всего в пятнадцати минутах ходьбы от берега, и от моей работы в супермаркете.

Вскоре после того как мы переехали, Сеона получила работу в квартале от нас. Пока я не увидела, как пишется имя сестры Джима, я считала, что оно звучит как С-и-о-н-а (Примеч.: имя Сеоны на англ. — Seonaid). У читающих его людей наверняка возникало непонимание как же правильно его произносить: «Сиона», «Сеона», «Шона». После окончания школы в шестнадцать лет, по совету своей мамы, она сознательно смягчила свой акцент, чтобы звучать более англизировано, и начала работать в парикмахерской. Она приложила много усилий, чтобы в конечном итоге, устроиться на работу в модный салон в Новом городе. Сеона зарабатывала столько же, как я и Джим вместе взятые, и могла позволить себя побаловать. Девушка мне нравилась, и стала самым близким другом.

Все имеющееся свободное время мы обычно проводили с Родди и Сеоной. Иногда к нам присоединялись друзья Сеоны и ребята, с которыми работали Джим и Родди. Но чаще всего, импровизированные паб-визиты случались в составе нашей четверки.

Это произошло в воскресенье, через несколько недель после того как мы с Джимом спорили о будущем. Как и всегда.

Мы встретились с Сеоной и Родди в «Лейтс-Ландинг» — в пабе на берегу. В солнечный день мы любили сидеть снаружи у воды. Я пришла к выводу, что солнечные дни почти редкость в Шотландии, и я больше скучала по лету в Индиане, чем по своей семье.

— Вот задница! — вздохнул Родди, смотря на огромный телевизионный экран над головой Сеоны.

Показывали футбольный матч и, хотя Джим и Родди комментировали игру последние тридцать минут, я даже не смогла сказать, кто, черт возьми, играет.

Футбол напряг мое зрение, но отключил слух.