Изменить стиль страницы

Глава 28

— Ну, не знаю даже, стоит ли тебя впускать, когда у тебя лицо чернее тучи. — Родди уперся рукой в дверной проем квартиры Сеоны.

— Лицо чернее тучи? — Я указала на свое лицо. — Это не тучи. Это… раздражение и замешательство.

— Так или иначе, твои когти лишнее, мне нравится лицо моей женщины, такое какое оно есть, заранее спасибо.

— Родди, убирайся с моего пути.

— Кто там? — прозвучал издалека голос Сеоны, предполагаю, из гостиной.

Родди хмуро посмотрел на меня.

— Что она сделала на этот раз?

— Вмешалась.

Тяжело вздохнув, он отошел в сторону и закатил глаза к потолку.

— Эх, а я ведь мог бы осесть с тихой незаметной девушкой без ее подружек.

Не обращая внимания на брюзжание Родди, я прошла мимо него и побрела по коридору в гостиную. Сеона сидела за обеденным столом с ноутбуком. Она развернулась на стуле и улыбнулась при виде меня.

— Привет, детка, приятный сюрприз.

Тьфу, на нее злиться было так тяжело. Я бросила свою сумку на пол и плюхнулась в кресло.

— Ты вмешалась.

Ее глаза округлились.

— Он приходил?

— Кто приходил? — спросил Родди, входя в комнату.

Сеона махнула рукой:

— Слишком долго объяснять. Почему бы тебе не сделать нам всем чай?

— Я смотрю футбол. — Он указал на телевизор, где застыл на паузе футбольный матч.

— Он останется на том же моменте, когда ты закончишь.

Родди посмотрел поочередно на нас и, вместо того чтобы уйти, сел на диван и застыл в ожидании, когда я заговорю. Сеона, не обращая внимания на любопытного Родди, поспешила ко мне на диван, и уселась на краешке.

— Ну, и как?

Я подняла бровь.

— Ты не думаешь, что я сержусь из-за того, что ты за моей спиной пошла и сказала Эйдану правду?

Моя подруга покачала головой.

— Абсолютно нет. У тебя глаза больше не мертвые, поэтому я смогу жить с этим решением.

— Ты любишь совать нос не в свои дела.

— Ну и что?

— Ну и что? Благодаря тебе, у меня появился шотландец с сексуальной задницей, решивший начать там, где мы остановились.

— Ура! — Сеона в восторге хлопнула в ладоши, а затем замерла так быстро, что это выглядело смешно. — Эйдан был по-настоящему потрясенным после того как я все рассказала, не хотел верить этому. Но полагаю, он встретился с этой дурой, и она призналась?

— Да, Лэйна призналась. И, как я уже сказала, теперь Эйдан хочет начать сначала. Спасибо, Сеона. Это как раз то, что мне нужно.

— Это как раз то, что тебе нужно, — согласилась она. — Я провела полчаса с этим мужчиной и, черт возьми, Нора, он убойный! Зачем тебе сопротивляться ему?

Я посмотрела на нее.

— Я уже сказала тебе, почему!

— А, ты довольна своей жизнью такой, какая она есть, и бла-бла-бла.

— Именно.

— Смотри, твоя жизнь хороша. Я не могу нарадоваться, что ты наконец-то преодолела себя и начала жить так, как заслуживаешь.

— Так… Именно.

Сеона закатила глаза.

— Во всяком случае, на мой взгляд, намеренно не пытаться начать все сначала с Мистером Я так-чертовски-горяч-что-ты-сгоришь-просто-глядя-на-меня, это наоборот, не давать себе жизнь, которую заслуживаешь.

— Нет. Я защищаю жизнь, которую построила. Эйдан делает меня хаотичной, растерянной, эмоционально-неустойчивой и разбитой. Абсолютно разбитой. Я не вернусь туда.

— Так ты сказал ему «нет» и он ушел?

Я вспомнила о решительном выражении лица Эйдана, прежде чем он вышел из такси.

— Нет. Он сказал: «Это еще не конец».

Огромная улыбка распространилась по красивому лицу Сеоны, но я угрюмо посмотрела на нее. Она не понимает меня.

— Я так-чертовски-горяч-что-ты-сгоришь-просто-глядя-на-меня? — спросил Родди.

Его девушка посмотрела на него с недовольством.

— О, не волнуйся, красавчик, он ее мужчина.

— Он не мой мужчина. Он мне никто.

— Полностью ее парень.

— Сеона...

— Но ты посчитала его горячим? — упорствовал Родди.

— У меня же есть глаза.

Я уже привыкла к тому, что они дразнят друг друга, и слишком уставшая, чтобы сейчас играть в рефери, встала и схватила свою сумку.

— Хорошо, я ухожу. До свидания, ребята.

Родди только кивнул мне подбородком, но Сеона последовала за мной в холл. Она открыла входную дверь и остановила меня словами:

— Ты действительно не злишься на меня?

— На тебя очень трудно злиться.

Подруга крепко обняла меня.

— Я хочу, чтобы у тебя было все хорошее что есть в мире.

— Вот почему я не злюсь на тебя.

Когда она, наконец, отпустила меня, сказав:

— И все же думаю, что возвращение Эйдана в твою жизнь не станет катастрофой для твоего благополучия, как ты думаешь. Теперь все по-другому.

— Я тебя услышала и отметила. Но я приняла решение, и мне очень нужно, чтобы ты поддержала меня.

— Я всегда буду поддерживать тебя. Только... не дури, Нора. Когда Эйдан понял, что все это было недоразумением, что ты была пострадавшей стороной в этой истории, я увидела, какую боль это ему принесло. Что бы ты ни делала... старайся больше не причинять ему боль.

✽✽✽✽✽

— Все верно, народ, с самого начала! — выкрикнул Квентин.

Я сидела в зрительном зале, на этот раз без домашних заданий, и просто наблюдала, как Джек и Теренс вышли на сцену, и репетировали первый эпизод из первого акта.

— Любовь питают музыкой; играйте, — пронзительный глубокий голос Эйдана, прозвучавший в моем ухе заставил меня вздрогнуть. Я застыла от ощущения его горячего дыхания на моей коже. Он продолжил: — Правда, Пикси?

— Правда что? — прошептала я.

Эйдан наклонился вперед с кресла позади меня, и я почувствовала в волосах его пальцы.

— Любовь питают музыкой.

— Нет, — решительно ответила я.

— Черт. Это облегчило бы мне жизнь.

Я повернулась, чтобы посмотреть на него, и прошептала:

— Я думала, что ты оставил меня в покое.

В течение прошедшей недели, так и казалось. После того как Эйдан вышел из такси, я не услышала от него ни слова. Сеона, когда мы вместе пошли на ланч, осторожно спросила о нем, но мне, честно говоря, нечего было ей сообщить. Я испытывала облегчение, что не имела с ним дела, и мне не нужно объяснять человеку, которому небезразлична, что я планировала быть эгоистичной. Говоря Эйдану, что не хочу начинать с ним что-то новое, я защищала свое будущее счастье. Тем не менее тот факт, что Эйдан вообще отступил и совершенно не преследовал меня, немного раздражал. Это только доказывало, что я поступаю правильно, отстраняясь от этого мужчины.

— Я сказал, что дам тебе время, — прошептал Эйдан. — Я сделал это.

— Меньше недели?

— Мы оба знаем, что я нетерпеливый человек, когда хочу чего-то, Пикси.

— Не называй меня так!

— Твое лицо смягчается каждый раз, когда я это говорю. — Эйдан протянул руку к моей щеке. Я отпрянула от его прикосновения. — Пикси… — его голос звучал так грустно.

В моей груди все сжалось от чувства вины.

— Эйдан, пожалуйста, не надо.

— Нет, пока ты не скажешь, что не любишь меня.

Внезапно мне стало трудно дышать. Мы никогда раньше не использовали это слово на букву «Л».

— Что?

— Я сказал, пока ты не скажешь...

— Иисус Христос, Эйдан, почему ты мешаешь моей репетиции? — выкрикнул нам Квентин.

Весь театр затих, и я смущенно посмотрела на Квентина, а затем на сцену, где Джек и Теренс обиженно смотрели на нас. Неудивительно. С нашей стороны было невыносимо грубо перешептываться во время их выступления. Я открыла рот, чтобы извиниться, но Эйдан перебил меня:

— Прости, Квентин, но у нас с мисс О’Брайен есть незаконченное дело.

— Например? — Режиссер скрестил руки на груди и застыл ожидая.

— Эйдан...

— Ничего такого, чем я бы хотел поделиться с залом, — Эйдан прервал мой протест.

— Ну, если это так, то, возможно, ты будешь так любезен и заткнешься нафиг?

Я слышала, как Эйдан тихо хмыкнул.

— Конечно.

Он заткнулся, но я чувствовала его за спиной, его взгляд сверлил меня, и я ждала, когда же выйду на сцену и буду подальше от него. Все мое тело пульсировало от осознания его присутствия, я была взбудоражена, но относила появление роя диких бабочек в моем животе, к предстоящей репетиции. Правда это было не так. Эти бабочки не имели отношения к театру. Все они были связаны с Эйданом. Я с силой вытолкнула мысли о нем из головы и впустила Виолу-Сезарио.

— Как, он меня любит? — спросила Джейн-Оливия, игриво, но в то же время с подозрением.

С потоком слез, со стонами, в которых гремит любовь, со вздохами огня, — ответила я-Сезарио.

— Это было прекрасно, Пикси, — выкрикнул Эйдан из зрительного зала.

— Пикси? — вздохнул Квентин. — Кто, черт возьми, такая Пикси?

Я сердито посмотрела на Эйдана, и ответила:

— Это я. И довольно болтовни с галерки (Прим.: the peanut gallery также переводится как дешевые замечания, которые игнорируют).

Эйдан засмеялся.

— Просто делаю комплимент. Ты знаешь, как я люблю делать тебе комплименты.

— Да неужели? Лесть? Только в последнее время были только оскорбления.

— Ты знаешь почему, Пикси. Я извинился. И это не лесть. Это комплименты. Есть разница.

Я изо всех сил старалась не улыбаться обаянию Эйдана.

— Ну а я все еще помню оскорбления.

— Я могу зацеловать их. — Эйдан улыбнулся мне без тени раскаяния.

Мои губы дернулись, но я отказалась сдаваться.

— Твои губы здесь не годятся.

— О, Пикси… — Его улыбка стала порочной. — Мы оба знаем, что это ложь.

Меня охватил жар, затрудняя дыхание.

— Мудак.

Выглядя слишком счастливым и самодовольным для человека, которого только что назвали мудаком, он ответил:

— Ангел.

— Ублюдок.

— Прекрасная.

— Ненормальный.

— Захватывающая.

— Эйдан, — огрызнулась я.

— Ну, как бы это ни было интересно, я совершенно сбит с толку, — протянул Квентин. — Что-нибудь еще?

По залу пробежал ропот, и я покраснела, осознав, что у меня был частный разговор перед абсолютно всеми. Черт! Как Эйдан заставил меня забыть, что мы на людях?

— Ты знаешь, это важно для меня. Хватит прерывать репетицию.

Эйдан задумчиво посмотрел на меня.

— Если я уйду, Пикси, это не навсегда. Ты увидишь меня снова.

— Убедись, чтобы из твоего бумбокса играла «Каждый твой вздох» и я буду знать, что ты идешь (Прим.: песня группы The Police «Every Breath You Take», где солистом выступал Стинг).