Глава 12

Они были скользкими от пота и натирались друг о друга. Реган задыхалась на краю следующего оргазма, но даже будучи так близко, достичь его никак не могла.

Она была переполнена, растянута, и Торин продолжал насаживать ее на огромный член. Реган дрожала и была совершенно потеряна.

— Торин, — она не знала, о чем просила, но он, казалось, понял.

— Тебе нужна моя помощь, сладкая? — Торин опустил мозолистую руку между телами. — Я тебе помогу, — он тронул клитор, и Реган захныкала. От прикосновения Торина через нее будто прошел электрический разряд такой яркий, что она испугалась. — Кончи на моем члене, Реган. Дай почувствовать, как сожмешь меня.

То, как он хрипло произнес ее имя, стало последней каплей. Реган закричала от наплыва острого наслаждения, омывшего все ее тело.

Крепко держа ее, Торин вскочил на ноги, но так из нее и не вышел. Пара шагов, и он был уже у кровати. Реган все еще извивалась в муках оргазма, когда Торин уложил ее и накрыл своим большим телом. Ей понравилось ощущать на себе его тяжесть.

Теперь Торин мог проникнуть глубже. Реган снова закричала, и на этот раз он взял бразды правления в свои руки. Торин снова и снова вонзался в нее, пока из его горла не вырвалось звериное рычание.

— Это я в тебе, Реган. Ты моя.

— Да!

Он вышел, пока в ней не осталась только головка.

— Ты моя, Реган? — Торин скользнул обратно. — На самом ли деле все это мое?

Он напрягся, его мышцы натянулись, черты лица заострились.

— Твоя, — прошептала Реган. Никогда прежде она не была такой защищенной, нужной и желанной.

Ворвавшись еще глубже, он замер и разрядился.

Едва Торин закончил, как Реган почувствовала в нем готовность отстраниться, поэтому обхватила его руками и ногами.

— Не уходи.

— Я слишком тяжелый, — завалившись набок, он остался в ней и притянул ее в объятия. — Но я никуда не уйду.

— Я еще никогда не занималась сексом вот так, — вздохнув, Реган лениво подалась вперед и поцеловала его в грудь.

— Не думаю, что кто-нибудь вообще занимался сексом вот так, — мозолистой рукой Торин погладил ее по спине и заду.

Реган улыбнулась. Большой, яростный и твердый, он все равно умудрялся быть милым. Торин посмотрел на нее сверху вниз, и его лицо показалось ей расслабленней обычного, но притом почему-то суровее. Реган гадала, знал ли ее гладиатор, что такое покой.

— Мне было ненавистно видеть, как тебя ранили, — призналась она.

— Я сглупил, выплеснув эмоции на арене, — Торин обнял ее крепче. — Райден всегда говорит нам сохранять здравомыслие.

— Ты позволил себя ранить.

— Впервые выйдя на арену, я был очень сердит, — вздохнул он. — На брата, на семью, на саму ситуацию. Я сражался за свой народ и поплатился за это. На Карфагене я обнаружил, что борьба помогала найти самообладание. Борьба и боль, если мне ее причиняли.

— Тебе нужна боль? — тихо хмыкнула Реган.

— Больше нет. Она меня не возбуждает и ничего подобного. Я знаю, что некоторых гладиаторов заводит боль. Я же просто был молодым и выходил из-под контроля.

— Ты был совсем юным, брошенным и измученным.

— Суровые гладиаторы не признаются в таком, — глубоко вздохнул Торин. — Причин было много.

— Расскажи мне, Торин, — Реган погладила его по руке, понимая всю серьезность их разговора. — Это как-то связано с твоей чешуей.

Торин шепотом выругался, но когда попытался подняться, она крепко вцепилась в него.

— Расскажи.

— Моя раса — сайрриши. Мы большие, сильные, с обостренным восприятием. Мы испокон веков были воинами.

— Хорошо, — все описания превосходно подходили ее гладиатору.

— Но несколько веков назад на нашу планету вторглись враждебные пришельцы, — у него заиграли желваки. — Дикая, жестокая раса.

Реган пришлось постараться, чтобы не дать эмоциям отразиться на лице.

— Они насиловали и грабили, пока их, наконец, не прогнали. Но время от времени у некоторых потомков сайрришей проявляются черты тех захватчиков. В этих детях живет зверь, — Торин обжег ее взглядом. — Я — монстр.

— Торин, мне нравятся твои чешуйки. Я не вижу монстра, — Реган лениво вырисовывала пальцем круги на его твердой мускулистой груди.

— Иногда я теряю контроль…

— Как и многие люди. Это не делает тебя животным.

— Ты не понимаешь. По прибытию на арену я был самым настоящим животным. Семья использовала меня в качестве оружия, солдата, чтобы потом …

Торин стал слишком опасен, и семья его бросила. Реган продолжала прикасаться к нему. Ей хотелось показать Торину, что она примет его любым. Слов было недостаточно.

— Трудно быть одному. Когда не на кого опереться, — Реган не забыла дни в клетке. И абсолютное одиночество.

— Не думай о траксианцах, — Торин накрыл ее руки своими ладонями. — Ты больше не одна.

Не одна. У нее были Харпер и огромный, беспощадный инопланетянин, который наконец-то позволил ей пробраться под его твердую броню.

— Я знаю, что ты сердишься из-за плана…

— Сегодня только ты и я, — Торин ухватил ее за подбородок. — Не хочу думать о завтрашнем дне.

— Отлично, — кивнула Реган. — Итак, чем займемся?

— Ну, я подумывал вместе выкупаться.

— Мне нравится, — она задрожала при мысли о том, что Торин намылит ее своими грубыми руками.

— Затем я уложу тебя и буду лизать, пока ты не кончишь.

— Ох, — ахнула Реган.

— Тоже нравится, да, сладкая? — рассмеялся он. — Я планирую провести всю ночь с членом глубоко внутри тебя.

Всю ночь? Реган не знала, была ли она в восторге, в ужасе или в изумлении. Ладно, скорее всего, в восторге.

— Я возьму тебя в каждой известной мне позе, — сказал Торин, сорвавшись на рык.

Ох, да.

Когда он схватил Реган и понес в ванную, она уже предвкушала долгую дикую ночь.

***

— Я как раз искала морскую свинку, чтобы протестировать новую мазь.

Закончив вытирать грудь полотенцем, Торин посмотрел на Реган. Она сидела на краю кровати, одетая в одну из его кофт, оказавшуюся ей великоватой и соскользнувшую с одного плеча.

Они припозднились. Однако Торин нашел время сходить за едой, чтобы восполнить силы. Он много часов насыщался Реган, но при виде ее голых ног, плеч и спутанных волос что-то в нем опять пробудилось. Голод еще не был утолен.

— Морскую свинку? — спросил Торин.

— О, милые, маленькие, пушистые зверьки с Земли.

— Ты считаешь меня милым, маленьким и пушистым? — поморгал он.

— Нет, — улыбнулась Реган. — Раньше в лабораториях на морских свинках проводили эксперименты, пока не нашли другие способы тестировать препараты, — она показала ему маленький горшок. — Ложись лицом вниз на кровать, и я натру тебя своей мазью.

— Лучше бы ей не пахнуть цветами, — нахмурился Торин.

— Никаких цветов, — радостно заулыбалась Реган. Она открыла горшок, и комнату наполнил насыщенный аромат цитрусов.

Прежде Торин был слишком зациклен на гневе, страхе и нежелании использовать Реган в качестве приманки. Теперь, увидев ее раскрасневшейся и расслабленной, он догадался, что она тоже нервничала.

И Торин лишь отягощал ее бремя. Тогда он понял, что пойдет на все, лишь бы Реган продолжала улыбаться.

Опустившись рядом с ней, Торин положил голову на предплечья. Она подползла ближе, и он почувствовал на своей коже прохладную вязкую жидкость. Реган принялась уверенно втирать мазь в его кожу. У нее были на удивление сильные руки. Торин наслаждался массажем.

Она касалась его без колебаний. Он рассказал о своем прошлом, но даже не сумев понять его в полном мере, Реган ничуть не обеспокоилась.

— Я попробовала несколько комбинаций, и эта понравилась мне больше всех, — разминая его мышцы, она без умолка трещала о достоинствах своего изобретения. Рассказывала обо всем, что перепробовала, и как пришла к конечной формуле.

Торин улыбнулся. Реган любила свою работу. Его женщина была умна. Его женщина?

— Эй, ты напрягся, — она успокаивающе погладила его по спине. — Расслабься.

Хотел ли Торин, чтобы она принадлежала ему? Да. Хотя он по-прежнему не был уверен, что достоин ее. Увидь Реган его вторую сущность, убежала бы с криками.

— Торин, у тебя проступили чешуйки, — она прекратила его поглаживать.

— Признак сильных эмоций.

— И что ты сейчас чувствуешь? — замерла Реган.

— Я счастлив.

Он ожидал от нее каких-нибудь слов, но она лишь наклонилась и поцеловала его в шею.

— Я тоже. Когда меня похитили, счастье казалось недостижимым. Лишь далекая несбыточная мечта. Черт, даже до похищения я не была счастлива.

— Почему? — повернул голову Торин.

— Мама и папа…хотели, чтобы я вышла замуж, сидела дома и уж точно не летала в космос.

— Зачем? — они подавляли ее?

— У них другие взгляды на жизнь. Родители не понимали моей страсти к работе. Я никогда не была для них достаточно хороша.

— Их потеря, не твоя, — Торин ухватил ее за бедро.

— Ладно, здоровяк, — откашлялась Реган. — Переворачивайся. Намажем твою грудь.

— Твоя мазь хороша, — перевернувшись, он повел плечами. Все его мышцы расслабились и смягчились.

— Спасибо.

Устраиваясь удобнее, Торин постарался, чтобы с его бедер спало покрывало. Он любовался тем, как Реган с нетерпением и голодом осматривала его торс. Затем ее пристальный взгляд остановился на члене.

— Торин, — она округлила глаза и облизнулась. — Как ты можешь быть снова готов?

— Просто посмотрев на тебя, — приподнявшись, Торин сжал на ней кофту и потянул. — Она моя.

— Не рви, — засмеялась Реган. — Такими темпами у нас скоро не останется одежды, — поставив горшок с мазью на прикроватную тумбочку, она стянула кофту через голову.

Теперь настала очередь Торина смотреть на нее с голодом. На все ее великолепные изгибы.

— Иди ко мне, — прорычал он, снедаемый потребностью.

Притянув Реган ближе, Торин услышал ее тихий вскрик. Он устроил ее прямо над своим лицом, и она покраснела.

— Торин, я не уверена…

Сжав ее ноги, он посмотрел на розовые складки перед собой и без предупреждения облизал их.

— Боже, — содрогнулась Реган. — Как хорошо.

Торин начал поглощать ее. Он облизывал, посасывал и входил в нее языком. Смакуя вкус, Торин знал, что никогда не насытится. Реган тихо вскрикивала, натираясь о его лицо. Доставляя ей удовольствие, он наслаждался ее стонами и тем, какой раскрепощенной она становилась в его руках.