Глава 15

Звук, сверлящий мозг. Бум-бум-бум. Снова зудение, вытягивающее сознание из блаженного покоя, до краев наполненного умиротворяющими красками и запахами, тихим шепотом чего-то, в чем жизнь так насыщена и неоспорима. Через силу разлепила глаза, чтобы тут же скривиться. Шторы не закрыты, а за окном, оказывается, давно один из ярких осенних дней, и комната полна ослепительного солнечного света, который в нынешнем состоянии причинял не меньший дискомфорт, чем перемежающиеся звуки дверного звонка и стука. Припомнив в подробностях все вчерашние события, я предположила, что причина всей суеты – сосед, пообещавший врачам со «Скорой» присмотреть за мной. Глазка у меня нет, но есть цепочка, и я накинула ее перед тем как открыть замок. К черту, береженую Бог бережет!

За дверью милого, но навязчивого соседа не обнаружилось, но зато была пара незнакомых мужиков, один из них в полицейской форме. Я моргнула, уставившись в удостоверение, которое одетый в штатское сунул к самой щели в двери, и медленно начала улавливать смысл слов, что он произносил.

– Коломина? Анна Коломина? – слишком громко проговорил он.

– Да, – просипела я, поморщившись, и стала разглядывать этого шумного типа с явно кавказскими корнями, пока он прятал документ в нагрудный карман.

– Следователь Амиранов. Вам придется проехать с нами! – еще громче и с нажимом произнес он с легким акцентом.

– Послушайте, я дала вчера уже все пояснения и прямо сейчас не в форме для общения с полицией, – попыталась избавиться от них я. Вот так и знала, что ничего кроме головной боли не дождусь. – Давайте вы вручите мне повестку, или как у вас там, а я приду в себя и явлюсь.

– Гражданка Коломина, а может, вы не будете учить меня, как следует производить следственные действия! – В тоне молодого мужчины нет и грамма тепла. Мне обидно. Разве не я тут жертва?

– Послушайте, вы что, слепой? Посмотрите на меня! – разразилась я. – Похоже на то, что я сейчас в состоянии сейчас куда-то с кем-то проезжать? У меня постельный режим вообще-то!

– Вот уж простите, но не вижу с первого взгляда внешних признаков, способных этому помешать! – язвительно ответил Амиранов, пройдясь глазами по мне сверху до низу. – Но если вы хотите препятствовать работе следствия, то я могу вызвать ОМОН, и они вынесут вашу дверь и закуют вас в наручники, но вы все равно окажетесь на допросе уже сегодня.

Нет, ну это уже ни в какие ворота не лезет! Он ненормальный, что ли?

– Какого хрена вы несете! – возмутилась я и открыла дверь полностью. – Вы, простите, идиот или правда проблемы со зрением? Я здесь пострадавшая! С каких таких пор с жертвами общаются при помощи ОМОНа?

– Оскорбление лица при исполнении выйдет вам боком. И если уж вам интересно, то я вижу, что вы вполне в порядке, гражданка Коломина, а вот про господина Комарова, чей обезображенный труп был найден сегодня ранним утром, того же не скажешь!

– Что-о-о? – совершенно опешила я, теряя голос. – Что значит – труп?

– У этого слова только одно значение, насколько мне помнится, – съехидничал полицейский.

– Вы думаете, что я… Да вы в своем уме? Это я жертва нападения, я! И что бы там с этим козлом после ни случилось, я сожалеть не собираюсь, уж точно я тут ни при чем!

– На вашем месте я тщательней выбирал бы слова, гражданка Коломина. Каждое из них может быть истолковано отнюдь не в вашу пользу.

– Да к черту тщательность! Эта сволочь домогалась меня, оскорблял, угрожал и даже напал вчера! И после этого я должна быть той, кто должен слова выбирать? – Следователь, на секунду замешкавшись, осмотрел меня еще раз, но потом почему-то нахмурился.

– Не собираюсь с вами препираться, гражданка Коломина! Вы едете к нам в управление прямо сейчас. Вопрос лишь в том, желаете ли это сделать в пижаме или все же предпочтете приличнее одеться? – в его голосе уже откровенная угроза и нет и намека на сочувствие ко мне.

Я зависла от обиды и негодования, но четко по его взгляду поняла, что если стану спорить и скандалить, то сделаю хуже только себе.

– Оставайтесь снаружи! – ткнула пальцем в следователя и направилась в комнату.

– Да ради бога! – равнодушно согласился полицейский. – Ровно до тех пор пока не получу ордера на обыск!

Я в совершенном раздрае и жутко зла. Влетела в комнату, хлопнув дверью и тут же зависла, увидев свое отражение в здоровенном зеркале шкафа-купе. Разбитые губы, синяки на челюсти и, наверное, под глазами, распухший нос… вот что я по идее должна была там обнаружить. Но ничего подобного нет! Просто моя бледная со сна неумытая физиономия с распахнутыми в изумлении глазами. Провела рукой по лицу и даже нажала на переносицу и подбородок. Но ничего! Ни гематом, ни боли, ни счесанной кожи. Отодрала пластырь и посмотрела на пальцы, на которых вчера ключи оставили глубокие царапины, и увидела только ровную чистую кожу.

– Что за черт? – пробормотала испуганно и шокированно и резкими движениями сдернула пижаму. Повертелась перед зеркалом, выворачивая шею и выискивая хоть один темный след или ссадину, но безуспешно.

– Гражданка Коломина, прошу поторопиться! – прокричал мне следователь, напоминая, что отсутствие травм сейчас не главная моя проблема.

Трясущимися руками я натягиваю первое, что попалось под руки, и выхожу к полицейским, все еще ошарашенная своим необычайным исцелением.

– Послушайте, я не знаю, как это объяснить… но у меня вчера точно были травмы… а сейчас их нет. Совсем. Может, мне сначала к доктору надо, а потом к вам? – рассеянно промямлила я, снова глядя на себя в то самое зеркало в прихожей.

– Если вам нужен доктор, то у нас есть свои! – жестко ответил Амиранов. – В том числе и те, кто может отличить мнимое заболевание или повреждение от реального, поэтому не стоит сейчас на мне пробовать эти штучки с неадекватностью. Наши психиатры вас на раз раскусят – так и знайте.

– Психиатры? – Я была поражена до такой степени, что в какой-то момент подумала, что, может, он не так уж и не прав. Какое логическое объяснение для исчезновения всех следов нападения?

Я настолько озадачена, что мне было совсем плевать, что мои соседи опять стояли на лестничной клетке и смотрели на меня теперь не столько сочувственно, сколько настороженно. Еще больше холодно-любопытных взглядов снаружи, когда меня сажали на заднее сидение полицейской машины, как самую настоящую преступницу. Как после вчерашнего это может происходить со мной?

– У вас есть адвокат? – через плечо спросил следователь.

– А? Есть на фирме, в которой работаю, – пробормотала я, пытаясь вспомнить, занимается ли штатный юрист уголовными делами.

– Тогда вам лучше связаться с ним. Думаю, он вам очень понадобится, – он слегка усмехнулся, и от этого у меня как глыба льда бухнулась с размаху в желудок, да там и осталась.

Я набрала номер, что бы услышать гудки.

– Радин слушает, – наконец ответили мне.

– Петр Андреевич, это Коломина, мне нужна ваша профессиональная помощь. Прямо сейчас, – приглушенно пролепетала я.

– Э-э-эм, в чем она, собственно, должна выражаться? – оживился мужчина.

– Меня задержала полиция, и наверняка нужно ваше присутствие, чтобы как-то выяснить это недоразумение. – При последнем слове следователь насмешливо фыркнул.

– Вот как! А в чем вас обвиняют, Анна?

– Кажется, в убийстве, – едва смогла произнести я.

– Не кажется, а в убийстве с особой жестокостью и цинизмом! – сказал Амиранов нарочито громко, так чтобы на том конце услышали.

– Та-а-ак! – протянул Радин. – Ни с кем не говорите, пока я не приеду! Вы меня поняли, Анна?

– Да, я поняла, – ответила ему, пытаясь себе представить, кто и что настолько ужасного мог сотворить с пресловутым Комаровым, чтобы мне предъявляли подобные обвинения. Мое воображение отказывалось работать в этом направлении. Но вскоре это стало и не нужно. Потому что как только мы оказалась  в кабинете следователя, он выложил на стол несколько больших цветных фотографий с места происшествия. И я, лишь взглянув на них, буквально упала на четвереньки – настолько мощный рвотный спазм свел не только мой желудок, но и все тело.