Глава 2

Эмма

— Он может быть властным, — говорит мне Тея с легким раздражением. Я хочу пробормотать «да не говори», но не позволяю этим словам сорваться с губ. — Входи. Мой ворчун приготовит нам немного еды, пока мы будем разговаривать.

Сальваторе обнимает ее за плечи. Она бормочет, что он не должен быть сердитым после того, что они сделали несколько минут назад.

— Я еще не закончил с тобой, ангел. — Он наклоняется и утыкается носом ей в ухо.

— Ты никогда не закончишь, — смеется она. Я иду за ними, чувствуя себя не в своей тарелке. Обвожу взглядом прихожую, делая вид, что не слышу их разговора. Это место безумно красивое. Я следую за ними под аркой, которая ведет прямо в чертовски огромную кухню.

— Я никогда не закончу, — говорит он.

Сальваторе ведет ее к островку посреди кухни, вокруг которого стоят высокие стулья. Он помогает ей сесть в одно из них, а затем целует. Подходит к холодильнику и начинает доставать продукты.

— Присаживайся. — Тея указывает на стул рядом с собой. Я подхожу, снимаю сумку и вытаскиваю папку, прежде чем сесть на свое место. Оглядываю кухню. Она выглядит будто из фильма или что-то в этом роде.

— Знаю, она большая, но ты привыкнешь. — Она машет рукой, будто в этом нет ничего особенного.

Не думаю, что привыкну к чему-то такому. На самом деле, я немного боюсь прикоснуться к чему-либо — мне страшно, что могу что-то сломать, поэтому меняю тему.

— В файле не так уж много информации, — говорю я, открывая папку.

— Ага, Сальваторе не нравится идея, что информация обо мне может распространиться. — Она протягивает мне другую папку, которая лежала рядом с ней. Я открываю ее и читаю.

— Все выглядит великолепно. Не повредит набрать еще несколько килограммов, но все идет по плану, согласно данным графиков от вашего доктора. Сейчас, когда у вас только начался третий триместр, не кажется ли вам, что немного рановато нанимать медсестру с проживанием, когда у вас нет никаких осложнений? — спрашиваю я. Обычно я приезжаю только за несколько недель до родов.

Когда она ничего не отвечает, я поднимаю взгляд от папки и вижу слезы в ее глазах.

— Ангел. — Сальваторе бросается к ней, но она отмахивается от него.

— Я в порядке. В порядке. Обещаю. — Он целует ее в то место, где по щеке бежит слеза.

— Все будет хорошо, — говорит он, целуя ее в макушку, прежде чем неохотно вернуться к готовке.

— Дурацкие гормоны, — ворчит она.

Я протягиваю руку и касаюсь ее колена.

— Тея, тебя что-то беспокоит. Если ты не скажешь мне, я не смогу помочь. — Знаю, что не должна была этого говорить. Я не должна была давить с этим «мне еще слишком рано быть здесь», в надежде, что меня отправят в другой дом, прежде чем придет время, когда они будут нуждаться во мне. Но я не могу смотреть, как кто-то страдает, это разбивает мне сердце.

— Мне просто страшно. Я ничего не знаю о детях, и я хочу быть идеальной мамой для моего маленького мальчика. Я прочитала и перечитала столько книг, но все равно переживаю. — От признания ее плечи немного опускаются.

— Когда твой ребенок будет у тебя на руках, ты будешь знать, что делать, — говорю я, потому что это правда. Такова человеческая природа.

— Видишь, ангел. Я же говорил тебе. Я буду рядом с тобой на каждом шагу.

Даже зная, что он мафиози, и то, что я только что познакомилась с ним, я знаю, он не лжет. Этот человек явно сделает для нее все, что угодно.

— Я подумала, что мы могли бы заняться чем-нибудь другим. Уверена, ты знаешь все о том, что я должна есть. Мы могли бы планировать питание, может быть, тренироваться, что делать с ребенком. Помоги мне выяснить, есть ли у меня все, что нужно для детской. — Ее лицо светится.

— Я могу делать все это, — вмешивается Сальваторе.

— Я хочу, чтобы она была здесь, когда родится ребенок, и было бы лучше, если бы мы все привыкли друг к другу.

Я изучаю ее, и мне почему-то кажется, что у нее в жизни нет ни одной подруги. Не то чтобы у меня они были, но все же. У меня такое чувство, что она беспокоится. Ей некуда пойти, если нужно задать вопросы.

— Ты будешь чувствовать себя спокойно, если она останется? Я знаю, что стресс вреден для ребенка, — спрашивает свою жену Сальваторе.

Она кивает.

— Тогда она останется, — говорит он, возвращаясь к готовке. Я просто сижу, не зная, что сказать.

— Может, нам стоит провести более формальное собеседование? Чтобы я рассказала о себе и вы убедились, что мы хорошо подходим.

— Дедушка вырастил тебя в небольшом городке после того, как твои родители уехали, когда тебе было пять лет. Их больше никогда не видели и не слышали, и никогда не услышат. Вскоре после того, как ты поступила в колледж, дедушка умер, оставив тебя без семьи. И у тебя не было никаких романтических отношений ни с кем. Никогда. Ты рано окончила среднюю школу, посещая летние курсы и сдав все зачеты. Ты получила полную стипендию по программе ускоренной подготовки медсестер, которая позволила тебе выпуститься через три года, что ты и сделала, став лучшей на курсе. Ты подходишь, — говорит Сальваторе, стоя ко мне спиной. Он стоит у плиты, спиной ко мне, а я просто сижу, потрясенная. Думаю, ему не нужно со мной знакомиться. Он уже все обо мне знает.

— Сальваторе Кастелло! — кричит Тея, заставляя его отвернуться от плиты и посмотреть на нее. — Ты только что сообщил девушке, что ее родители мертвы, будто это ничего не значит? — Ее лицо становится красным. Мужчина на самом деле выглядит немного напуганным гневом своей жены.

— Не расстраивайся. Ребенок, ангел.

Она сердито смотрит на него.

— Не используй ребенка, чтобы избавиться от неприятностей.

— Все нормально. Все в порядке, — говорю я, вмешиваясь. Я была рада, когда мои родители оставили меня у дедушки. Дом моего дедушки не был большим, но я жила в мире, без постоянно приходящих и уходящих странных людей. — Я так и думала. На самом деле, это не особо похоже на новости. Меня больше обижает, что он так много обо мне знает, — признаюсь я.

Гнев пропадает с лица Теи.

— Я знаю, что это… — она машет руками в воздухе, будто не может придумать слова, — странно или что-то в этом роде. Я бы расстроилась, если бы Сальваторе не знал всего этого о тебе. Мы живем в этом доме не просто так. Безопасность. Мы должны убедиться, что любой, кто входит в этот дом, не представляет угрозы. Я имею в виду, что ты будешь помогать мне заботиться о самом дорогом для нас в этом мире. Скажи мне, даже если бы ты не жила нашей жизнью, если бы у тебя были для этого средства, ты бы не поступила так же?

Я не сомневаюсь, потому что она права.

— Поступила бы. — Гнев частично уменьшается. Не похоже, что в моем прошлом есть что-то, что я хочу скрыть.

Сальваторе ставит перед нами две тарелки.

— Спасибо, — говорю я, встречаясь с ним взглядом.

— Тебе спасибо, — говорит он в ответ.

Я улыбаюсь ему. Может быть, он не так плох, как я думала. Временами он напряжен, но под этим есть что-то, чему я могу доверять.

— Твои вещи скоро будут здесь, и мы поселим тебя в твое собственное крыло дома. У тебя там будет много личного пространства.

— Мои вещи скоро будут здесь? — спрашиваю я. Даже не знаю, почему делаю это. Конечно они будут. Сальваторе выходит из-за островка и подходит к жене.

— Мне нужно кое-что сделать. — Он бросает взгляд на вход в кухню. Я следую за его взглядом и вижу стоящего там мужчину.

— Хорошо. — Я едва слышу ответ Теи, потому что все мое внимание сосредоточено на мужчине, который стоит там. Мужчине, с которым я снова и снова сталкиваюсь почти две недели. Каждый раз, когда вижу его, я поворачиваюсь и бегу в другую сторону из-за того, что он заставляет меня чувствовать.

— О, привет, Джио, — говорит Тея. Я перевожу взгляд с моего таинственного преследователя на нее. Она все еще улыбается. — Эмма, это Джио. Он крестный отец и дядя нашего малыша, — произносит она с самой гордой улыбкой на лице.

Я оглядываюсь на Джио. Теперь я знаю его имя. Он смотрит на меня, как и всегда. Входит в кухню, подходит все ближе и ближе, пока не оказывается прямо передо мной, и мне приходится откинуться назад, чтобы посмотреть на него.

Его темные волосы немного длинноваты, с небольшой щетиной на сильной челюсти. Светло-карие глаза, кажется, имеют золотое кольцо вокруг, теперь, когда я достаточно близко, чтобы разглядеть. Оливкового цвета кожа гладкая, но каждая косточка в моем теле говорит мне, что его руки грубые.

Он в темном костюме, как и в любой другой раз, когда я его видела. Его размер всегда был таким пугающим, как и то, как он смотрит на меня. Я почти уверена, что он хочет меня. Может, я и не была с мужчиной и не имею большого опыта, но я вижу это в его глазах. Они следуют за мной.

Или мне так показалось. Теперь все начинает складываться. Боже мой. Может быть, дело совсем не в этом. Может быть, именно из-за него Кастелло так много знают обо мне. Он следил за мной, чтобы узнать обо мне для этой семьи. Почему это немного больно? Маленький комок, которого там быть не должно, образуется в моем горле. Я должна быть счастлива, что он на самом деле не какой-то парень, который преследовал и хотел меня. Я знаю, что только лгу себе. Я могла бы убегать от него каждый раз, когда видела, но я всегда искала его. Иногда я разочаровывалась, когда не видела его.

— Эмма. — Он берет меня за руку, которую я не протягиваю. Он должен наклониться, чтобы сделать это.

Но он не пожимает ее. Он проводит пальцами по моей руке, и мое дыхание замирает, когда я смотрю на него.

— Я не мог не подслушивать, — говорит Джио, не сводя с меня глаз. — Подрядчики начали ремонт раньше. Похоже, мне нужно где-то остановиться, пока они не закончат.

— Тебе даже не нужно спрашивать, Джио. Тебе всегда тут рады, — слышу я голос Теи.

Джио продолжает ласкать мою руку, наклоняясь чуть ближе, чтобы только я могла слышать.

— Думаю, крыло будет не только для тебя, куколка.