Слава Богу, что камеры предварительного заключения в здании суда находятся на втором этаже. Я слышу, как охранники рассаживают заключенных по камерам, и ныряю за угол, где набираю Эдди.

– Встретимся в камере предварительного заключения. Мне нужно, чтобы ты добыл допуск к Шейверу.

– Какого черта, Йен?

Раздраженно выдыхаю.

– Вопросы потом. Ты мне доверяешь?

– Ты ведь знаешь, что да.

– Тогда тащи свою богатую задницу помощника окружного прокурора сюда и проведи меня в камеру к Шейверу. – Заканчиваю звонок и набираю Мию. – Теперь можешь отключить сигнализацию. Думаю, суд достаточно задержали.

– Будет сделано, доктор Уэст. Пожалуйста, держите меня в курсе.

В нетерпении прохожу по коридору. Снимаю пиджак. Я как раз собираюсь пробиться к Шейверу, когда из-за угла появляется Эдди.

Я чуть не врезаюсь в него.

– Шейвер что-то сделал с Портер. Она пропала. В ее квартире улики, которые могут доказать, что он причастен к ее похищению. Мне нужно остаться с ним наедине. Сейчас. И мне нужно уединение.

Волна шока прокатывается по лицу Эдди, выражение его лица меняется с раздраженного на пораженное.

– Ты уверен?

Неверие – это всегда наша реакция, когда мы сталкиваемся с трагедией. У меня был неудачный опыт, поэтому мои усилия по преодолению собственного отрицания ради Портер не отнимают много времени. Но я все еще чувствую, что мы тратим кучу времени прямо сейчас.

– Да. Эдди, мне это нужно. Сделай это.

Он кивает, реальность и срочность ситуации накрывает его словно ледяной поток.

– Черт возьми. Больной ублюдок.

Когда я подхожу к камерам, он звонит Смигелу. Троллю-адвокату Шейвера.

– Хочешь поболтать о сделке?

Я приподнимаю бровь. Это единственной способ заполучить внимание Смигела.

– Ваш эксперт-свидетель, доктор Уэст, просит о конфиденциальной встрече с Шейвером, – продолжает Эдди.

Дав им несколько минут на то, чтобы разобраться с логистикой, я закатываю рукава. Каждый нерв в моем теле дрожит от предвкушения. Пот стекает по спине. От затхлого запаха здания суда у меня скручивает живот.

– Хорошо, – говорит Эдди и подходит ко мне. – Двадцать минут. Смигел думает, у меня есть предложение, так что он готов выслушать меня и позволить поговорить с Шейвером на время отсрочки заседания.

К нам приближаются охранники и я спрашиваю:

– Ты сможешь его так долго отвлекать?

– Я тебя умоляю. Я работаю в офисе окружного прокурора. – Он наклоняет голову и шепчет: – Повесь этого ублюдка, если нужно. Я тебя прикрою.

Затем он говорит охранникам, что им придется подождать за дверью из-за приватной встречи.

Меня сопровождают два охранника, и когда я мельком вижу Шейвера, сидящего в совещательной комнате, мне требуется вся моя сила воли, чтобы не перепрыгнуть через стол.

Дверь за мной закрывается. Охранники занимают пост с другой стороны. Только я и Шейвер.

– Доктор Уэст. Наконец-то. Вы пришли за толкованием.

Глава 13

Висельник

Доктор Йен Уэст

– Где она?

– Она в безопасности, доктор Уэст.

Хватаюсь за край стола, чтобы удержаться в вертикальном положении. Это не облегчение; я хорошо знаю, что Шейвер может лгать, что он эксперт в манипуляциях, особенно искусен в выражении эмоций.

Нет, это не отчаяние. Я очень хочу верить ему, несмотря ни на что.

– А теперь, ваше толкование...

– К черту твое толкование. Я хочу знать, где Портер. – Силы вернулись, я смотрю в его глаза, непреклонно.

Безразличный, Шейвер наклоняет голову, больше интересуясь моим реактивным состоянием.

– А вы не хотите узнать почему, доктор Уэст? Этот вопрос был бы более логичным, чтобы быстрее получить объект вашего желания.

Костяшки моих пальцев белеют на фоне темной отделки.

– Мне не нужно спрашивать.

– Ах. Верно. Вы читаете людей. У вас уже есть ответ. Жаль, что вы не догадались об этом раньше.

Я обхожу стол и направляюсь к Шейверу, подбираясь достаточно близко, чтобы разбить ему лицо. Кулаки зудят, крепко прижаты к бокам, и я сдерживаюсь, чтобы не сделать этого.

Губы Шейвера растягиваются в дьявольской улыбке.

– Завидую вашим эмоциям, – говорит он. – И что вы чувствуете от этого гнева?

Стиснув зубы, с бешено колотящимся сердцем, я заставляю себя отойти от него. Сводящая с ума правда заключается в том, что Шейвер хочет контроля, и, потеряв свой, я отдаю ему всю власть.

– Очень впечатляет, – говорит он, его акцент раздражает мои и без того измотанные нервы. – Итак, давайте продолжим. Есть кое-что важное, что мне нужно знать, прежде чем мы сможем... помочь друг другу.

Закрываю крепко глаза. Считаю до трех, затем открываю их и фокусирую.

– Что?

– Как вы считаете, доктор Уэст, ваш кубок наполовину полон или наполовину пуст? Ее жизнь зависит от вашего ответа.

Мне нужно последнее усилие воли, чтобы не прикончить его прямо здесь.

– Она здесь ни при чем.

Он даже не моргает. Никакого страха, что я покажу свою физическую силу.

– Конечно, она причастна. Она была в центре всего этого с самого начала. А теперь присаживайтесь, доктор Уэст. – Он поворачивается лицом к столу. – У нас мало времени, и есть правила, которые вам нужно понять.

Дело в том, что психопаты должны чувствовать себя под контролем.

Каждая клеточка моего существа восстает против того, чтобы дать Шейверу то, что он хочет, но ради Портер, знать, что она в безопасности... я делаю шаг назад. Затем еще один. Я разжимаю кулаки, позволяя потоку крови умерить мой гнев и убийственные мысли.

Я хочу перетащить его через стол и выбить ответ; ничто не доставит мне большего удовольствия, чем причинение ему боли. Но я сажусь напротив и медленно и ровно дышу.

– Ты забрал Портер, чтобы обеспечить мои показания.

– В этом случае страховка крайне важна, – говорит он. – А зачем еще вам давать показания и доказывать, что я сошел с ума?

Конечно, я задавал себе именно этот вопрос. Я взвесил эгоистическую натуру Шейвера с тем фактом, что он действительно страдает антисоциальными патологиями. У меня нет практики общения с пациентами один на один. Я распознал угрозу, но по-своему напрасно предположил, что она направлена исключительно на меня, а не на кого-то другого.

Портер – это продолжение меня. Шейвер это увидел. Она была его обменной фишкой.

– Вы дадите показания через три дня, – продолжает Шейвер. – Как только выполните свою задачу, я докажу, что Портер в порядке и она будет доставлена вам живой.

– Нет. Я хочу сейчас, и как только дам показания, хочу, чтобы ее отпустили.

Он цыкает.

– Я не могу этого сделать, доктор Уэст. Видите ли, вы можете так же легко отказаться от своих показаний. Дело должно быть завершено решением присяжных в мою пользу. Тогда ваш мир снова станет правильным.

Торг с сумасшедшим – это идиотизм. И это опасно. Это плохо кончится. Он достаточно умен, чтобы понимать, что я могу в любой момент отказаться от своих показаний. Либо до, либо после суда. Подстрекательство к (крайне) неэтичным действиям с его стороны и его адвоката. С доказательствами похищения Портер последует большой ущерб.

Он не собирается отпускать Портер.

Это не в его МО. До Тиллман не было никаких тел.

Мои мысли сопротивляются идти туда, но я чувствую это нутром. Портер больше никогда не появится. Ее тело не найдут.

Я погружаюсь в темноту. Стараюсь не показывать, насколько напуган. Возможно, это мой единственный шанс получить от него информацию, которая может спасти Портер.

– Три дня, – отвечаю хриплым голосом. – Тогда почему пять кубков, Шейвер? Ты методичный человек. Не сходится.

Его пристальный взгляд бегает по моему лицу в поисках зацепки.

– Пятерка Кубков всегда преследовала меня, – отвечает он. – Но никогда не появлялась в моих раскладах до первого дня суда. Цыганка сказала, что человек в плаще будет моим спасением, и вот вы здесь. Скрытый в своей пелене скорби. И была Портер, ваша полная, переполненная чаша. – Он качает головой. – Столько истории, столько потерь.

– Ты был бы дураком, если бы не воспользовался этим, – поддакиваю я.

Он пожимает плечами, не извиняясь.

– Я не хочу садиться в тюрьму. – Он неторопливо поправляет костюм, будто не его судят за убийство.

– Ты мог бы не убивать и не калечить женщин, – с издевкой говорю я. – Это всегда хорошая страховка.

– Вы прячетесь под сарказмом. Должно быть это утомительно. Вот правда, доктор Уэст – для меня несущественно, хорошо я себя веду или плохо, потому что сама добродетель не безопасна. – Удар. – Знаете ли вы, что это значит?

Раздраженно смеюсь.

– Я знаю, что эта цитата не имеет к тебе никакого отношения.

– Нет, она применима к народу, и это свидетельствует о дикости нашей плохо организованной системы правосудия. То, что сказал Джон Адамс, является истиной, настолько глубоко укоренившейся в нашей культуре, что каждый гражданин боится полиции и суда. Мы не будем невиновны, пока не докажем свою вину. Вы прежде всего должны это знать. Вы судебный консультант. Вы являетесь частью коррупционной практики этого института. Вы выбираете присяжных, чтобы обеспечить победы своим клиентам. Ваши коллеги нарушают конфиденциальность и раскрывают секреты. – Он подвигается вперед. – И вы смеете судить меня. Кто на самом деле не прав?

Мы покинули реальность.

– Мне плевать на твое мнение. Мне плевать на твои абсурдные оправдания, или вырванные цитаты. Отвечай на гребаный вопрос. – Ты больной, умалишенный ублюдок.

– Вы ведь не заглянули внутрь кубков, не так ли? Потому что, если бы заглянули, у нас сейчас был бы совсем другой разговор.

Моя кровь леденеет. Глаза закрываются, когда я выдавливаю слова.

– Что в кубках?

Я вне себя. Я должен найти способ похоронить свои эмоции. Эмоциональная реакция не приведет к возвращению Портер. Мой страх – его жизненный нектар.

– Вы знали, что кровь не испаряется? – спрашивает он. Его пристальный взгляд задерживается на моем лице, изучая меня.

– Нужно добавить антикоагулянт, и очень точное количество, чтобы использовать испарение в качестве таймера. Очень старая школа, но мне нравится винтажный подход.