Если до того дойдет. Горькая участь брата грозила и ему самому.
В правоохранительные органы Связанных миров, как правило, братьев не принимали. Работа была опасная, но престижная, что обеспечивало достаточный приток полных надежд кандидатов и тем самым позволяло оградить семьи от потери сразу нескольких членов на службе. Когда Ривен поступал в Академию, решающую роль сыграла его эйдетическая память. Редкая способность, благодаря которой он был наиболее ценным свидетелем в суде, чем обычная ищейка. Рив гордился, что его показания в девяносто восьми процентах случаев помогали вынести обвинительный приговор. Высокий показатель, и до этого момента карьера Рива шла исключительно в гору.
Решение нарушить приказы, отправиться по следу исчезнувшего брата поставило эту карьеру под удар. Хотя ищейки при расследовании дел обладали определенной свободой действий, в данном случае последнее слово принадлежало капитану Ривена.
Все вылилось в нешуточное противостояние, и теперь Рив об этом сожалел. Брат почти наверняка погиб: выброшен в космос Брисом и Каксом после того, как эта парочка его разоблачила. Его брат — Тив, смелый и изобретательный, всегда выходил сухим из воды в ситуациях, что любого другого повергли бы в ужас.
Но открытый космос? Как тут можно выкрутиться? Рив сам тренировался в условиях нулевой гравитации и знал, каково это, на собственной шкуре. На одной особенно ужасной тренировке надо было выплыть из воздушного шлюза без страховочного троса. Задача состояла в том, чтобы пристыковаться к другому кораблю, используя только слабомощные реактивные двигатели скафандра.
Но скафандр, к несчастью, разгерметизировался. Давление внутри него резко понизилось, с жидкостями в теле начало твориться нечто невообразимое, воздуха не хватало. Он на десять секунд потерял сознание и не погиб, только благодаря сообразительности своего товарища по учебке.
Три минуты — такое количество времени в вакууме продержится тело без защиты. Тогда одногруппник спас его чуть ли не в последний момент. Риву не верилось, что брат мог выжить в космосе без скафандра и помощи.
Мужчина потер виски.
Чистое везение, что на той захолустной планете ему удалось упечь одного из виновников смерти брата в тюрьму. Более того, принять облик Какса. Те данные, что удалось просмотреть и запомнить, просто подарок богов. Эта информация позволит покончить с обширной сетью женоторговли, а не только с Джаалом и его шайкой.
Смотровой экран потух. Ривен запомнил в базе данных все, что хотел. Будь он умным, активировал бы свой эвакуационный маячок и подождал, пока прилетит корабль Космополиции, а потом на его борту начал бы давать показания под запись на диктофон. А люди наверху уже разобрались бы, что с этим всем делать.
Но что-то подсказывало Риву, что он далеко не так умен. Он метнул взгляд на камеру с Трейси. Мысль оставить женщину, тем самым подвергнув ее генетическим воздействиям Гренты, была словно нож в сердце.
Ривен помотал головой, начиная злиться на самого себя. И как его угораздило попасть в такую безумную историю? Идти против приказов ради семьи — это одно. Отыскать брата — значит, исцелить собственную душу. Но идти против закона это совсем другое.
Рив уважал закон, правосудие и стабильность, которую они приносили обществу. Верность этическим нормам Связанных миров служила ему моральной опорой и направляла его действия. Он не мог позволить влечению к этой женщине помешать исполнить свой долг.
Или все-таки мог?
Рив на мгновение задумался. Прежде чем планировать дальнейшие действия, надо было сделать кое-что еще. Он толчком поднялся из кресла за пультом и прошел к стазисным камерам в конце комнаты. Теперь он знал отличительные черты всех пленниц: рост, вес, цвет волос и кожи. В своих записях Грента услужливо перечислил, какими эти женщины были до, и какими стали после.
При его приближении над камерами включился свет.
В высоту камеры достигали метров двух. Через прозрачные окошки виднелись их обитательницы.
Закрытые глаза, безэмоциональные спокойные лица. Женщины, будто спали, но впечатление не соответствовало действительности. Процессы обмена и деления клеток в их телах протекали почти на нуле, что не давало токсичным отходам жизнедеятельности попадать в гель. Мозговая активность также была подавлена. В Академии Ривен изучал применение таких машин, потому что их часто использовали женокрады.
Одно за одним, он запомнил красивые лица их обитательниц. Двадцать три женщины, которые вряд ли снова увидят свои семьи. Девушки, оторванные от дома, родных мест и привычной среды.
Когда Рив просматривал записи, эти женщины казались просто словами, цифрами на экране, но увидев пленниц своими глазами, он едва вынес визуальное воплощение этих цифр. Черты лица, голубая кожа — все было как у шахтеров, которым их везли, вида, делившего с Ривом его родную планету.
Стаукабы.
Ривен считал себя свободным от предрассудков, но при мысли о шахтерах, к горлу подступила тошнота.
Он отвернулся.
Хотелось пойти и завалиться спать после такого насыщенного дня.
Но Рив не сумел пройти мимо камеры Трейси, не бросив на женщину прощальный взгляд.
Такая белая кожа, изящные формы, ореол темных волос вокруг лица. Он никогда не видел ничего более возбуждающего, чем отвердевшие розовые пики этих полных грудей. Треугольник волос между ног, словно стрелка, указывающая путь к радостям ее тела.
Ривен был не в силах оторвать от нее глаз и в итоге так ее и не покинул.
И вдруг, упиваясь божественным зрелищем бледной кожи и темных волос, принял решение. Он не позволит извратить ее генетическим преобразованием, тем более в стаукаба.
Когда он покинет корабль, то заберет Трейси Уолш с собой. Она станет свидетельницей по делу, и таким образом пробудет рядом еще немного.
За спиной послышался шум, и Ривен с виноватым видом обернулся.
Черт возьми, Грента!
— Просто проверял груз, — пояснил Ривен. — Не хватало, чтобы мы потеряли еще одну.
— Да, согласен. Ну, и как у этой дела?
Он показал на камеру Трейси.
— Отлично. Токсины почти выведены.
Ривен солгал. Тело Трейси очистилось полностью, просто он не хотел, чтобы Грента к ней прикасался.
— Почти? А должны бы совсем.
— Не на всех действует одинаково. Вторая готова.
— Спусти тогда раствор в ее камере, и давай девчонку сюда, на стол. Начнем с нее.
— Как скажете, доктор.
С тяжестью на сердце Ривен опустошил камеру Кэрол и, уложив обнаженную женщину на стол, вытер ее большими одноразовыми полотенцами из стопки на тележке неподалеку. Кэрол была красивой, но совсем не походила на Трейси. Ее полные груди и крутые бедра не вызывали в нем тех же чувств.
«Видно, у каждого разумного существа свое понятие красоты», — предположил он.
— Пристегни ее, — равнодушно бросил Грента.
Рив обошел вокруг стола и, хоть ему и было это ненавистно, пристегнул к нему ноги и руки Кэрол.
Внезапно та пошевелилась и судорожно набрала полную грудь воздуха, а затем широко распахнула глаза и в замешательстве осмотрела комнату.
— Где я? — и тут ее взгляд упал на Рива. — Ты! Что ты задумал? Где Трейси?
— С Трейси все хорошо, — попытался успокоить ее Ривен.
— Где моя одежда? Что вы собираетесь со мной делать?
Кэрол завертела головой, ища чем прикрыться, но ничего не нашла и попыталась прикрыть стратегически важные места руками.
— Все будет хорошо, — подошел к столу Грента.
— Ну да, если так говорят, значит, жди обратного. Что это у тебя со ртом? Твои губы двигаются не в такт словам.
— Мои слова переводит на ваш язык специальный прибор. Скоро привыкнешь.
— Ваш язык? Так, либо ты отстегиваешь меня от этого стола, либо я сейчас закричу.
— Закричишь, заткну рот кляпом. Я не могу давать тебе успокоительные, пока процесс генных преобразований не начнется вовсю.
— Преобразований?!
— Какс, подай-ка мне кляп.
— Не надо, я буду вести себя тихо.
— Вот и умница. Какс, подай мне препарат для первой инъекции.
Он небрежно махнул на контейнер у левой стены. Порывшись в ней, Рив нашел подходящий по виду шприц и вручил его Гренте.
— Какс, тут внедряемые воспоминания. Да что с тобой сегодня такое? Подай мне другой, голубой.
— Что? Внедряемые воспоминания! — взвизгнула Кэрол.
— Вот, доктор, — Ривен подал Гренте голубой инъектор.
— Вначале ты вообще ничего не почувствуешь.
Грента поднес голубой автоинъектор к животу Кэрол.
— Щиплется, — простонав, пожаловалась она.
— Ты молодец, — успокоительно сказал Грента. — А теперь вот сюда.
Он выстрелил из инъектора ей за ухо.
— Ой!
— Не так и страшно, верно? — похвалил он.
Ривен видел процесс преобразования на учебных роликах и знал, что настоящие ужасы еще впереди. Ему не хотелось на них смотреть, он и так чувствовал себя скверно из-за того, что не остановил это безумие. Но что он мог, один против целой команды? Вступись он за Кэрол, потерял бы возможность помочь Трейси.
Рив поклялся себе, что как только даст показания, вернется за Кэрол и другими женщинами. Врачи на Связанных мирах добились больших успехов в отмене генетических преобразований. Возможно, Кэрол повезет, и она окажется среди счастливиц, которым сумеют помочь.
Он вернется и вытащит ее.
Кэрол, крича от боли, забилась в своих оковах. Но это были лишь цветочки.
В конце концов, она потеряла сознание, и Грента распорядился вернуть ее в камеру. Кожа Кэрол уже приобрела голубоватый оттенок. Пока Рив нес женщину, волосы у нее выпадали клочьями и на их месте выскакивали пупырышки, которым предстояло превратиться в перья.
— Помни, — раздался голос Гренты, — ее новое имя Грабба. Обращайся теперь к ней так. Это поможет внедренным воспоминаниям укорениться.
— Бр-р, ну и имечко.
— Стаукабы, чего с них взять. Все их имена не отличаются оригинальностью. Пойду, что-нибудь в себя заброшу, а ты пока подготовь вторую.