В санях горланили песни, громко смеялись. Было весело. Настя больше разевала рот, нежели пела, помня Мишин не особенно лестный отзыв о ее слухе. Ей почему-то особенно не хотелось конфузиться перед кружковцами.

Клуб — обыкновенная деревенская изба, только побольше других — был переполнен. Ребятишки сидели на окнах и на невысокой сцене, притаившись по углам. Над сценой горели две лампы-«молнии».

Прибытие артистов встретили таким взрывом ликования, что у Насти перехватило дыхание.

Вступительным словом, кто они и откуда, Михаил открыл концерт. Зрители не скупились на аплодисменты, одобрительные выкрики. Стало жарко как в зале, так и на сцене. Артисты выходили с красными вспотевшими лицами, но это не смущало их, они, что называется, выкладывались, не щадя себя.

Последняя сцена — объяснение Онегина с Татьяной — имела особенный успех. Едва артисты предстали перед глазами публики: Евгений во фраке, с цилиндром в руках, Татьяна в шелковом платье до полу, с открытыми плечами, — как долго несмолкаемый гул восхищения прокатился по всем рядам. Мальчишки повскакали с корточек.

Воспользовавшись шумом в зале, Настя прошла за кулисы. Ее выступление было следующим.

На сцене уже ставили маленький столик со стулом, Михаил, придерживая одной рукой две половинки неплотно соединяющегося занавеса из бордового вытертого плюша, готовился объявить номер.

У Насти зачастило сердце.

— Друзья! — услышала она спокойный звучный голос зятя. — Я имею удовольствие объявить вам о несколько необычном выступлении. Дело в том, что ко мне из Москвы с завода приехала на каникулы сестра жены, стихи которой похвалил популярнейший поэт Демьян Бедный. Вам она прочитает свой рассказ. Итак: Анастасия Воронцова.

На сцене с тетрадкой в руке, в черном Мариином платье с белым кружевным воротничком появилась Настя.

— Здравствуйте! — несколько растерянно произнесла она.

— Здравствуй, здравствуй, доченька! — разными голосами, нестройно, но очень дружелюбно отвечал зал.

Настя села за столик, придвинула тетрадь к лампе.

Минут через десять, закончив чтение, которым Настя сама была довольна, разрумянившаяся, счастливая, она стояла перед зрителями и уважительно отвечала на их многочисленные, бесхитростные вопросы о том, самою ли ей написан от слова до слова этот рассказ, и если да, то пусть откроет секрет своего умения.

Девушка разводила руками.

— Рада бы, только никакого секрета нет!

— Кому дано таланта, а кому забыли отпустить — вот и весь секрет! — ответил за Настю местный избач, вызвав одобрительный смех.

— С первым успешным выступлением тебя перед колхозным слушателем! — поздравил Михаил Настю, когда ее отпустили со сцены, и, понизив голос, посоветовал: — Запомни его, оно пригодится тебе для будущих мемуаров!