XIII. Робинзоны Острова Пальм.

Тринадцатилетнее пребывание на острове изменило Кернея почти так же сильно, как оно изменило и Дика.

Вечно высматривавший какой–нибудь корабль в течение первых трех лет, теперь уже Керней ни за что не покинул бы острова. Он сроднился с этой жизнью, тишиной и покоем, пополнел и поседел.

Ребенок и остров, солнце и спокойная жизнь — все вместе точно сговорились, чтобы произвести в нем такие перемены. Теперь он уже не чувствовал никакого стремления к обществу людей, веселой компании товарищей, к шумной жизни портового города, о которой он раньше всегда мечтал во время дальних плаваний. Оставшись без табаку, в течение многих лет он жевал смолку, которую можно было найти в изобилии в лесу. Жизнь без впечатлений заставила его придумать немало занимательных и невинных развлечений для себя и для мальчика.

Одним из любимых занятий и того и другого было, как они в шутку говорили, «судостроительство».

Дело началось с того, что однажды, когда Дику было не более семи лет, Керней вырезал ему из дерева маленькую лодочку, чем привел его в неописуемый восторг. Керней был хороший мастер и из любого куска дерева умел сделать что угодно при помощи одного только ножа.

Вскоре ему пришла в голову удачная мысль построить модель погибшей шхуны «Раратонга». Ему понадобилось больше полугода, чтобы закончить эту работу, но в законченном виде модель оказалась удивительно удачной; паруса были сделаны из старой сорочки Лестренджа и оловянный киль из оловянной обертки чайного ящика, которую Керней умудрился расплавить.

Моряк и мальчик отнесли модель на пруд рифа и почти с одинаковым увлечением стали пускать ее по воде. На следующий же день Керней принялся за новую модель, на этот раз модель фрегата[28].

Целые четыре корабля вскоре вышли из доков компании Керней — Дика, и за это время три настоящих корабля подходили к острову. Два китоловных и одна торговая шхуна, нагруженная сандаловым деревом[29].

От китоловных судов Керней тщательно скрылся. Шхуна с сандаловым деревом принеслась в объятиях урагана и разбилась в щепки на рифе. Все находившиеся на ней погибли, а коралловый берег усеялся обменными товарами, кусками материи в количестве, вполне достаточном, чтобы одеть целую деревню, ящиками бус, дешевыми зеркалами, низкопробными ножами, посудой, словом, всем, кроме табаку.