Я очнулся в больнице. Вначале я считал произошедшее несчастной случайностью, неудачей, но потом я прочел газету от девятого декабря. Девятого декабря, когда взорвался нефтепровод, погибли сотни человек. И я, именно я, был причиной. Тогда я понял, что Бог меня наказал. Молния – это было самое справедливое наказание, ничего более справедливого не придумаешь. Потом я увидел вас. Вы были весь в бинтах и улыбались. Я спросил, почему вы улыбались, но никто не смог мне объяснить. Я решил искупить свою вину. Я решил помочь вам чем-нибудь. Я не спускал с вас глаз. Но вы улыбались все меньше и меньше. Потом не улыбались совсем.

– Не помню, когда я последний раз улыбался, – сказал Юлиан Мюри. – Наверное, именно тогда, в первые недели после взрыва. Потом я разучился улыбаться.

– Я пригласил вас домой, – продолжал Яков, – и вы сразу сделали то, что должны были сделать. Вы были мечом божьим, моей карой. Вы разбили мою семью. Это было расплатой за то, что я сделал с семьей Герлица. Я даже ожидал, что это произойдет. Когда Эльза ушла, я стал думать, что же будет дальше. По логике вещей, я должен был разориться, и вы сожгли мою фабрику. Именно сожгли – что могло быть более справедливым? Тогда я уже знал, что ни один из моих грехов не останется безнаказанным. Я был виновен в убийстве. Я стал ждать смерти. И тогда появился голос в трубке. Это были те же люди, которые убили Герлица и взорвали нефтепровод, – так я тогда думал. Это был тот же самый голос. И мне оставалось только умереть. Это было самым справедливым исходом. Ну что, друг мой, теперь вы верите в справедливость?

– Я передам деньги Эльзе, – сказал Юлиан Мюри.

– Не нужно. Лучше обеспечьте жизнь моей дочери.

– Винни никогда не примет деньги от вас.

– Она примет деньги от вас, – сказал Яков, – потому что она вас любит. Вы это замечали.

– Да, – сказал Юлиан Мюри, – замечал. Я замечал в ней некоторую странность, которая могла бы быть любовью. Но я на двенадцать лет старше ее, и не это самое главное – ей не стоит связывать свою жизнь с негодяем.

– Нет, – сказал Яков, – вы уже сделали все, что должны были сделать. Не говорите, что это доставляло вам радость.

– Нет.

– Теперь все кончено. После того как я умру, вы станете честным и добрым человеком, и к вам снова вернется ваша улыбка. Вы будете жить счастливо, если не позволите когда-либо искусить себя злом. Вы обещаете позаботиться о Винни?

– Обещаю.

– Тогда уходите. И никому не говорите правды, прошу вас.

– Я не скажу.

Он пошел вверх по склону. Потом он сел в машину и медленно поехал к городу. По дороге ему не встретилась ни одна машина. У остатков фабрики он снова заметил мальчика с собакой. Собака радостно прыгала, пытаясь лизнуть хозяина. Въезжая в город, Юлиан Мюри нащупал в кармане два круглых камешка, каждый с горошину величиной. Он тряхнул камешки в кулаке и выбросил их в окно. И он снова ощутил на своем лице улыбку.