– Вы решитесь на убийство?

– Да, – сказал Виктор. – И без малейших колебаний. Живой вы слишком опасны для нас. Неужели это вам непонятно?

Ложкин вздрогнул. У стены возникла еще одна фигура с лицом, закрытым покрывалом. Вторая статуя стояла всего в двух метрах от Ложкина. Легкое покрывало на ее голове шевелилось, отчего казалось, что фигура дышит.

– Вы видели это? – спросил он.

– Что? – не понял Виктор.

Очевидно, он ничего не заметил.

– Я отказываюсь с вами сотрудничать, – сказал Ложкин. – Я не буду с вами сотрудничать ни при каких условиях.

Виктор склонил голову набок, и посмотрел сквозь сидящего перед ним человека. Вид у него был слегка обескураженный, как у человека, которому на шляпу нагадил голубь.

– В таком случае готовьтесь к казни.

92. Казнь…

Казнь, судя по всему, должна была состояться немедленно. Во всяком случае, тянуть с этим делом никто не собирался.

Его отвели в большую комнату, похожую на зал художественного музея, потому что на стенах висели качественные репродукции картин старых мастеров; отвели и оставили там одного. Нижняя часть окон была закрашена серо-голубой краской, поэтому Ложкин не мог видеть того, что происходит снаружи. Кроме того, окна были забраны густой решеткой.

Примерно через минуту открылась дверь, и в нее, пятясь, протиснулся полный лысый человек, который тащил за собой большой ящик. Человек обернулся, и Ложкин увидел, что на его глазах бельма. Слепой подвинул ящик к стене, потом уверенно подошел к роялю, стоящему в углу, и открыл крышку.

– Вы бы шли отсюда, – сказал он Ложкину, – вам ведь все равно, где умирать, а мне потом полы оттирать. Пожалейте старого человека.

– Куда же я могу идти?

– В розовый зал, вон за той дверью. Там есть фонтан и живые деревья, – сказал слепой с такой интонацией, словно был уверен, что с видом на фонтан легче умирать.

– Хорошо, – согласился Ложкин, – ради вас.

Он открыл большие двери и вышел в соседний зал, стены которого, действительно, были выкрашены в розовый цвет. Здесь струился небольшой фонтан с красными рыбками, и росло несколько высоких кактусов. У стен стояли целых шесть совершенно одинаковых статуй с занавешенными лицами: смерть приближалась. Ложкин вспомнил, что когда-то давно он уже был здесь: здание было помещением местного художественного музея, закрытого в Еламово еще пятнадцать лет назад. После того некая фирма выкупила здание и значительно его расширила. С тех пор музея в городе не было. Во всяком случае, я точно знаю, где я нахожусь, – подумал он. – Ну и что это мне дает?

Была еще одна дверь в дальнем конце зала, однако на ней висел замок приличных размеров. Ложкин подошел к двери и убедился, что замок прочный. Выхода не было. Он присел на белую мраморную скамейку и стал ждать.

Ждать пришлось недолго. Минут через пять появился Виктор. Вместе с ним пришли два человека с автоматами. Один из них держал за руку ребенка. Это была хорошо знакомая Ложкину девочка-станкозавод.

– Привет, малышка, – сказал Ложкин, но девочка презрительно наморщила тощий лобик и старательно плюнула на пол.

– Это он? – спросил Виктор.

– А то как же! – ответила девочка.

– Ну ладно, мужики, кончайте его. Тоня, пошли со мной, тебе не надо на это смотреть.

– Не-а! – закапризничала Тоня. – Я хочу посмотреть! Я никогда не видела, как кого-то застреливают.

Виктор пожал плечами.

– Ну не мучь ребенка! – сказал один из людей с автоматами, – пускай посмотрит.

– Ладно, – сказал Виктор. – Когда кончите его, поднимитесь ко мне. Но можете не спешить.

Услышав его последние слова, девочка-станкозавод захлопала в ладошки.

– Дядя Толик, вы убейте его понемножку, обещайте мне.

– С удовольствием, – пообещал дядя Толик и поднял автомат.

Первая пуля попала в колонну, в метре от Ложкина. Автомат был поставлен на одиночные выстрелы.

– Можно я, можно я! – закричала девочка. Дядя Толик с осуждением посмотрел на нее.

– Зачем тебе? – спросил он. – Мне-то за это деньги платят, а тебе это не нужно.

– Ну пожалуйста! Я только с виду маленькая, я на самом деле уже почти совершеннолетняя. Я очень хочу!

– Зачем тебе? – повторил Толик.

– Потому что я такая настоящая стерва, – ответила девочка-станкозавод.

Второй человек с автоматом рассмеялся. Толик тоже был сражен этим аргументом.

– Ты стрелять хоть умеешь? – спросил он. – Здесь большая отдача. Ты не сможешь попасть.

– А вы возьмите меня на руки, вот и все. Только не лапайте мои ноги и не всовывайте руку между ними.

– Окей! – согласился Толик и взял стерву на руки. Та прицелилась и нажала на курок. На этот раз пуля врезалась в стену над самой головой Ложкина.

– Смотри-ка! – удивился Толик. – Она умеет стрелять!

Как ни удивительно, но стреляла Тоня отлично. Она уверенно клала пули на расстоянии ладони от Ложкина, причем каждый раз с левой стороны. После каждого выстрела ему приходилось отступать вправо. Наконец, он уперся в дверь с большим замком. Дальше отступать было некуда.

– Все, Тонька, хватит играться! – сказал Толик. – Нехорошо это. Или всаживай ему пулю в лоб или отдай мне оружие.

– Последний раз, – сказала девочка и всадила две быстрые пули прямо в замок. Замок свалился с двери.

Ложкин толкнул створку двери и бросился бежать. Перед ним был небольшой коридор, который заканчивался лестницей, ведущей вниз. Ложкин скатился с лестницы и оказался перед глубокой ямой, вырытой в мягком влажном грунте. В стене ямы зияла черная воронка, уходящая во тьму. Возможно, это был тот самый шурф, куда опускали детей. Чем еще это могло быть? В таком случае, шурф ведет в подземелье.

Он юркнул туда и быстро пополз, упираясь локтями. Стены воронки были скользкими и мягкими, будто он полз в кишке живого существа. Стены шевелились, смыкаясь вокруг Ложкина все плотнее. Наконец, они охватили Ложкина со всех сторон и быстро толкнули вперед.

Он вывалился на стену крутого песчаного склона и едва не скатился вниз.

Он не узнавал места, в котором оказался, но одно он знал точно: он снова был в подземелье.

93. Подземелье…

Подземелье встретило его ветром; рваные серые тучи неслись так низко, что задевали ветви деревьев на вершине холма.

К счастью, Ауайоо была с ним.

– Где я? – спросил он.

– Какая разница где? Беги отсюда! Они сейчас будут здесь!

Ложкин скатился со склона и побежал в сторону небольшой рощи, видневшейся неподалеку. Там он лег за стволом старой ивы и стал ждать. Рядом с ним протекал ручей, а в ручье лежал, наполовину занесенный песком, маленький, будто детский скелетик. Возможно, это были останки карлика.

– Но они ведь не могут сюда проникнуть! – вспомнил он, – Шурф не пропускает сюда людей.

– Шурф пропускает сюда людей, – возразила Ауайоо, – он просто не выпускает их обратно. Обратно он выбрасывает лишь их мертвые тела.

– То есть, он убивает их? Я же об этом и говорил!

– Нет, не убивает.

– Тогда я ничего не понимаю, – сказал Ложкин. – Совсем ничего.

– Шурф не убивает человека. Он убивает старое тело, а дает взамен новое, совершенно здоровое. В свое время это было медицинской технологией: человек проходит сквозь специальный портал и оставляет за собой старое больное тело, зато взамен он получает новое, идеально здоровое и полное сил. Полное оздоровление за десять секунд.

– Они знают об этом? – спросил Ложкин.

– Пока нет. Они думают, что шурф убивает человека и выбрасывает обратно его тело. Три раза они опускали в шурф детей и три раза получали их мертвые тела. Что же еще они могли подумать? На самом деле дети попадали сюда и умирали лишь через неделю, надышавшись отравленного воздуха. Поэтому, когда ты нырнул в шурф, они стали ждать, что твое тело появится обратно. Но твое тело не появилось.