– Уничтожить, разумеется. Не могу же я их взять в плен?

– Уничтожить всех?

– Всех до единого. Мы переведем деньги в сетевой банк, а станцию законсервируем до лучших времен. У тебя есть другие предложения? Они все подонки, если только тебе от этого легче. Ты даже не представляешь, какие подонки.

– Не знаю. Просто я только что встретил человека. Как бы это сказать… Я не хочу, чтобы она умерла.

– Ага, девушку? Она тебе понравилась?

– Да. Немножко. Мне ее жаль.

– Это все сантименты, – ответила Лора. – Если она выживет, ей будет гораздо тяжелее. Смерть для нее это лучший выход. Поверь мне, я знаю, что говорю.

Глава восемнадцатая: Лора

Жорес расположился в зале Дракулы. Сегодня, в связи с прилетом гостей, зал Дракулы оставался пуст. Оборудование здесь было простым и довольно современным: всего лишь шесть стальных заточенных кольев полутораметровой высоты, торчащих из пола. На каждом из кольев имелись специальные хитроумные крепления для фиксации жертвы и три винтовых бороздки для стекающей крови. В центре полукруга из кольев стоял широкий обеденный стол, за которым очередная жертва обычно вкушала вместе с Жоресом различные яства и некрепкие пития (некрепкие – чтобы не отключиться), глядя в то же время на своих уже посаженных на кол подружек и ожидая своей очереди, чтобы быть также посаженной на свободный кол. Вся схема развлечения, включая стол с деликатесами, была прямо скопирована с любимой забавы древнего властителя не то Валахии, не то Молдавии, в последствии прозванного сыном дракона, Дракулой.

Ничего средневекового, кроме кольев, в зале не имелось. Отличное освещение, чистый белый пол с системой самоочистки, матовый свет, равномерно распределенный в пространстве, но, тем не менее, оставляющий четкие тени. У стены спали два превосходных боевых пуркадина с вырванными зубами, прикованные за ошейники короткой цепью. Главным оружием пуркадина были не зубы, а его нос. Зубы вырывались для того, чтобы пуркадин не приканчивал жертву слишком быстро. Итак, Жорес сидел за столом. Сейчас он разговаривал с Тюриным по каналу аудиосвязи. Виртуальный экран оставался пуст.

– Если бы не твоя болтовня, – сказал он, – я бы прикончил ее сразу же. Сколько мне еще ждать? Только не бубни. Раз я спрашиваю сколько, отвечать должен точно.

– Терпение, мой господин. Ждать осталось совсем немного.

– Ну, ты урод. Почему она ничего не делает?

– Она сделает. При первом же проявлении агрессии с ее стороны мы ее нейтрализуем. Мы не можем убить его без всякого повода, иначе будут проблемы с деньгами. Сетевой банк расценит наш вклад как результат грабежа, со всеми вытекающими последствиями. Если же мы убьем ее, защищаясь, мы вправе рассчитывать на категорию М222, с нормальными процентами.

– Ну это я уже слышал, – сказал Жорес. – Если будут новости, мгновенно информируй меня. Я весь день буду здесь. Но без причины не возникай. У меня есть чем заняться и без тебя. Кроме этой крысы у меня есть и другие. Домашние.

Поговорив с Тюриным, Жорес вызвал людей. Трое телохранцов привели мужчину со связанными руками. Мужчина был прилично избит – ни одного живого места.

– Ну, – сказал Жорес, – понятно, еще я ворую деньги, так я ж даю жить всем вам, сволочам. Но чтобы у меня воровали, такого еще не было. Давай я спрошу у тебя совета.

Связанный человек удивленно поднял голову.

– Как ты думаешь, могу ли я тебя простить? – продолжил Жорес.

– Нет.

– Ты думаешь, что ты можешь решать за меня? – Жорес встал с кресла и трое телохранцов рефлекторно сделали шаг назад. Жоресова морда налилась кровью так, что, казалось, лопнет как перезрелый помидор. – Ты думаешь, что ты все знаешь лучше всех? Но ты ничего не знаешь. Я взял тебя, потому что ты был лучшим бойцом. Ты три года тренировал мою охрану, пока они не стали почти такими же хорошими, как и ты. Ну, не совсем такими. Ты сделал из этих болванов все, что из них можно было сделать. За это я тебе благодарен. Это ты мог видеть по тем суммам, которые ты получал. Но тебе мало было этих денег, и ты решил взять другие. Почему ты меня не попросил? Почему ты не пришел и не сказал: «Мой господин, дай мне еще денег. Я жаден, и я хочу больше.» Может быть, я бы тебе дал. Но ты предпочел у красть и теперь говоришь, что простить тебя невозможно. Ты ошибся. Я могу простить тебя. Но ты должен доказать свою преданность. И ты будешь наказан. Развяжите ему руки. Я сказал, развяжите!

– Это опасно, – сказал связанный человек. – Мне нельзя развязывать руки.

– Что? Я лучше знаю, – ответил Жорес. – Тебе не только развяжут руки, но и дадут оружие.

– Что я должен сделать? Сразиться с пуркадином?

– Нет. Ты вор, и с тобой нужно обойтись, как с вором. В свое время ворам рубили руку, чтобы нечем было больше красть. Значит, так: ты сам отрубишь себе правую руку, возьмешь ее в зубы, подползешь ко мне на коленях и положишь ее у моих ног. После этого я тебя прощу. Я клянусь, что прощу. Мое слово – бриллиант. Бриллиант, не бриллиант, а все равно самая ценная валюта на этой отличной планетке. Я не боюсь тебя развязывать и не боюсь давать оружие, потому что, если ты набросишься на кого-нибудь, ты труп, и ты об этом знаешь.

– Мне отрубить всю руку? – спросил связанный человек.

– Только кисть. Мы же не варвары.

– Что ты делаешь? – спросил Алекс.

– Программирую репер. И слежу за ними. Всех я, конечно, не вижу. Шесть человек спят. Трое в разных местах станции заняты технической работой. Пять человек собрались в зале Дракулы и разговаривают. Всего четырнадцать. Еще троих я обнаружить не смогла. Но те, что в зале, самые опасные.

– А Тюрин?

– Тюрин не человек.

Алекс задумался.

– О чем они говорят? – спросил он, наконец.

– Не имею понятия. Я только что отсканировала общий эмоциональный фон, и он оказался предельно жестким. Скорее всего, они ругаются. Они часто ругаются. Может быть, обсуждают наше присутствие. Наверняка. Пуркадины тоже возбуждены. Я могу считывать их мозговые потенциалы, потому что они не наслаиваются на человеческие. Ты когда-нибудь видел пуркадина?

– Это роботы?

– Нет, это звери. Настоящие, на сто процентов биологические. И без всяких генетических извращений. Наверняка ты их не видел, они же не приживаются на Земле, они быстро умирают от нашей гравитации. Здесь, к твоему сведению, целый зоопарк внеземных видов. В основном, конечно, хищники и всякие жуткие создания – все бьет на эффект. Пуркадины – это единственный природный вид, который использует вращение.

– Они ездят на колесиках? – спросил Алекс. – Это удобно и разумно.

– Нет, они имеют вращающийся нос. Нос взрослого пуркадина может сделать до девятнадцати оборотов в каждую сторону, за счет эластичных связок. Пуркадин вкручивает нос в свою жертву, как штопор. Они совершенно не поддаются дрессировке. Тупые и голодные.

– Они большие?

– Величиной с бычка. Очень декоративные. Живут еще в нескольких внеземных зоопарках, кроме нашего. Здесь их используют для устрашения, а еще для пыток и казней. Если ты когда-нибудь это увидишь, то еще долго не сможешь спать. Это исключительное зрелище.

– Ты говоришь так, как будто видела.

– Сто раз. Сперва тошнит, потом привыкаешь и даже начинаешь получать удовольствие. Я преувеличиваю, не бойся. Удовольствие получают только психи.

– Я не мешаю тебе работать?

– Программировать? Ничуть. Это совсем несложно, если знаешь что делать.

– Ты знаешь?

– Угу. Я пытаюсь сделать репер. Это такая штука, вроде водяного знака, только наоборот. Водяной знак ставят на настоящих банкнотах, а репер означает фальшивку. Репер иногда появляется, когда делают не совсем аккуратные МК.

– Что такое «МК»?

– Майнд-компиляты. В принципе, тюнер можно было бы обмануть. Например, здесь ждут именно меня, и, чтобы убедиться в моей подлинности, проверяют меня на тюнере. Но, если я на самом деле осталась на Земле, или меня просто неосторожно убили какие-нибудь конкуренты или пираты, то эти конкуренты или пираты могут попробовать сделать МК. Они используют запись моего сознания как образец, как плату для сборки, и соберут практически такое же сознание из кусочков, из тысяч и тысяч других сознаний. Конечно, они его подправят, как им нужно. Беда в том, что эту операцию нельзя сделать абсолютно чисто. В девяносто пяти случаях из ста остается репер, то есть, такая штука, по которой можно обнаружить фальшивку. Сейчас я пробую создать такой репер и записать его на свой мозг.