Наверное что-то уловив в моем лице, оборотень подался ко мне и своим мягким голосом начал угрожать:

— Василиссса, — почему-то в моем имени он упирал на букву — с - Ты вольна передвигаться по дому и по территории возле него. Но не вздумай бежать. Во-первых, вся территория контролируется моими ёкаями, и тебя просто не выпустят, а во-вторых, если тебе, с твоими способностями удастся улизнуть, — то твоего кошака разорвут на мелкие ошметки. Надеюсь ты правильно меня поняла?

Пафнутия было жалко, поэтому я кивнула в знак согласия.

— Ну вот и хорошо, — сказал альфа и поднялся со стула.

Ростом и статью природа и Бездна его не обидели. Груда мышц выглядела угрожающе. Интересно, а когда он принимает свой второй облик — он выглядит как мать — лисой или как отец волком?

— Дом в полном твоем распоряжении, я сейчас отлучусь, обед тебе накроют здесь, эта мебель для тебя привычнее. Если тебе что-то будет нужно — просто громко произнеси. Тебя услышат.

— Я что, под неусыпным наблюдением?

— В этом нет необходимости. В доме ты и твой кошак, но у оборотней хороший слух. И находясь сравнительно далеко, чтобы не мозолить тебе глаза, тебя они услышат. Помни — громко произнеси чего хочешь. Отдыхай, гуляй, я буду к вечеру.

Оборотень ушел по своим делам, а я зависла над чашкой с остатками кофе. Куда Пафнутий задевался? Теперь еще и за его шкурку переживай. Ой и за что мне такое счастье? Хотя с другой стороны, чего жаловаться — за меня соревнуются магические клептоманы, и не просто соревнуются, а прямо горят желанием жениться. Да любая девушка гордилась бы. Но мне почему-то гордиться не хотелось. Не хотелось замуж, потому что надо кого-то спасать, не хотелось инициации, даже ведьмачить не хотелось. Хотелось как раньше, приехать к бабушке и просто жить. Надо как то выбираться, а то еще кто-нибудь явится меня красть и жениться. Что там Тринадцатый говорил про помощь ведьм из круга?

Тут появился и Тринадцатый. Осторожно заглянул на кухню, просочился и запрыгнул на стул рядом со мной.

— Паф, ты все слышал?

— Угу, этот блохастый, слишком много на себя берет! Но Вася, я не трус, но я боюсь — порвут же, псины позорные. А я только жить начинаю.

— Значит надо уходить так, чтобы были всегда вместе и не попасться. Только как это на деле провернуть? — запечалилась я.

Пафнутий только тяжело вздыхал.

— Паф, ты кушать хочешь?

— Не, знаешь какие у них тут мыши, жирные, хорошо выгулянные.

— Ну ладно пойдем дом обследовать, таможня дала добро.

И мы стали изучать дом. На первом этаже была кухня, комнаты сан-узлов с выходом к расчудесной естественной ванной, комната, в которую вчера нас принесли, по видимому она играла роль гостиной, или что там у японцев принято. Второй этаж порадовал двумя спальнями, в одной из которых разместилась я и большим балконом под навесом. Больше смотреть было нечего. Библиотека отсутствовала, или находилась в недоступном для меня помещении. Послонявшись по дому, мы вышли в сад. Цветущие сакуры это что-то непередаваемое. Вот я раньше думала, это же вишня, нееет, это еще одна вишня. Наши белопенные, а здесь розовый туман. Красотень. Посидев в саду, затосковав, я решила поупражняться в магии, благо Пафнутий был рядом. Мы отправились к волшебной ванной и часа три я развлекалась тем, что вызываланебольшие гейзеры на поверхности воды, или формировала фонтанчики, с направленными струями. Получалось вроде бы не плохо. Солнце было в зените, когда я решила, что неплохо было бы перекусить. А то с нашими похищениями, мы ели раз в день.

Дойдя до кухни, увидела накрытый стол. Вот ведь, я даже не заметил, что в доме кто-то был и готовил суши. Суши! Не понимаю я еду, где понтов больше чем калорий. Пафнутий, запрыгнув на стул, вытянул шею и скривил морду.

— Фррр, Васена, нас решили уморить голодом.

Суши сушами, но есть хотелось. И тут возникла еще одна проблема. Под названием отсутствие вилки. На столе лежали палочки.

Повертев их в пальцах, я несколько раз попробовала воспользоваться ими по назначению. Вышло так себе. Вернее ничего не вышло. Кусочки не хотели захватываться, а если захватывались то тут же падали. Эх, не было этого угощения на банкете у вампиров. Я бы их развлекла почище вытирания рук о скатерть. Промучившись минут десять я решила пользоваться палочками как пикой. Просто накалывала то, что японцы называют едой и пыталась жевать. Ну не люблю я суши. Ну не гурман я. Пресно, непривычно. Рис не является моей любимой крупой. Ну почему, при наличии других блюд мне подсунули именно суши? Решила заняться благотворительностью — и повыковыривала кусочки рыбы для Пафнутия. Рыба оказалась сырой. Брррр. На лекциях по паразитологии я так прониклась картинками как паразитов, так и их жертв, что наверное никогда в жизни сырые и полусырые продукты в рот не возьму. Пафнутий правда сказал, что рыбка отменная. Свежепойманная. Но он же кот, что ему сделается. Вон по утру радовался, что мыши тут хорошо откормленные.

Поотпихивав на дальний край тарелки кусочки на которых была рыбка, решила, таки доесть то, что оставалось на мой взгляд безопасным. Только все пресное, хрена к нему не хватает. О, точно, сейчас макнем в специи и продержимся до вечера, а там может опять бутер с сыром выдадут. В маленьких судочках было что-то налито — коричневого, зеленого, и горчичного цвета. Ну, с зеленым все понятно — васаби. Так, это мы не будем. Решила макнуть в субстанцию горчичного цвета, пахло правда, прянно и не горчицей. И зря я это сделала. Выплюнуть то я все выплюнула, ну во рту горел пожар. Да что там пожар — пожарище! Замахав руками, как будто это могло помочь, я метнулась к пластиковой бутылке, стоящей на поверхности рабочего кухонного стола. Сорвала крышечку и залпом влила в себя жидкость.

Жидкость оказалась приятной, мятной на вкус и спиртосодержащей. Упс. Вот это я попала. Влив в себя практически половину бутылки, я обеспечила себе быстрое опьянение. Но я не виновата. Нечего оставлять на столе то, что не предназначено для порядочной девушки. Приятное тепло заполнило желудок и отозвалось в мозгу призывом улучшить этот мир.

Пафнутий глядя на меня увеличившимися глазами, запрыгнул на стол, и лизнул пролитую мной жидкость.

— Мммм, на валериановом корне настойка- промурчал Тринадцатый, и вмиг вылакал небольшую лужицу.

Теперь идущих на подвиг и несущих прекрасное в массы было двое.

Жизнь казалась удивительной, наполненной красками, хотелось петь и творить. Правда на деле получилось — вытворять.

После проведенных с Пафочкой переговоров, мы решили, что традиции-традициями, но этому дому нужны новые веяния. В частности нужна удобная кровать, а не то недоразумение с подушкой, на котором мы спали днем. И мы пошли мечты делать былью. Вначале выяснили, а не подойдет ли что-нибудь из находящегося в доме для каркаса кровати. Тщательно обследовав дом, нашли на первом этаже большие ящики, в которых хранились какие-то вещи. Быстро освободив их, я поволокла ящики наверх, в свою спальню. Пафнутий помогал тем, что руководил моими действиями, громко вопя:

— Направо заводи! Кому говорю, направо! Теперь тяни.

Ободрав стены, и снеся перила на пролете лестницы, мы общими усилиями водрузили ящики вверх дном в комнате. Получилась неплохая такая основа. Затем пошли собирать по дому тюфяки и матрасики. Пока я их стаскивала, Тринадцатый таскал в спальню подушки. Навалив, все это богатство поверх ящиков, мы пришли к выводу, что получилась прекрасная кровать, и это дело надо обмыть. Спустившись на кухню, мы допили оставшиеся полбутылки чудесного напитка. Тщательное исследование кушхни дало нам приз в виде еще двух бутылок. Пафнутий решил, что пропадать такому добру нельзя, и мы, подхватив их двинулись наверх, чтобы опробовать наше лежбище. Подъем вверх оказался достаточно трудным. Пол шатался, стены колыхались, но это не умаляло нашей радости, от сотворенного совершенства в виде кровати.

Свалившись на кровать, мы устав от трудов праведных задремали. Проснулась я, когда уже за окном было темно. Рядом мерно похрапывал Пафа. Хотелось пить. Дотянувшись до бутылки, я утолила жажду и получила новую порцию положительных эмоций. Все бы ничего, но кушать хотелось. Толкнула кота вбок и предложила пройтись на кухню и поискать пригодную еду. Где зажечь свет мы не знали, и поэтому пробирались на кухню в потемках. Не знаю зачем, но одну из недопитых бутылок я прихватила с собой. Душа рвалась и пела. Настроение было просто замечательное. Поэтому я тихонько и душевно затянула:

— "Выйду ночью в кухню с котом,

Свет не зажигая пойдем.

Спит усталый дом,

И все люди в нем,

Только мы с котом

На кухню идем."

Последние строки подхватил Тринадцатый, и мы практически без потерь добрались до кухни.

Распахнув холодильник, я порадовалась, что внутри загорелась лампочка. Не закрывая дверцу холодильника, нашла подходящую миску, налила туда божественного напитка, и поставила перед Пафнутием на столе. Меня мало беспокоило то, что он взгромоздился собственно на стол. Пошарив в холодильнике я обнаружила только полуфабрикаты и кусок какого-то копченого мяса, что нас с Тринадцатым, вполне устроило. Пошарив по кухне, обнаружила какие- то лепешки. Ладно за хлеб сойдет. Захлопнув холодильник я устроилась рядом с котом, и мы принялись с удовольствием ужинать, запивая все это чудодейственным напитком, я — с горла, Пафнутий из миски. Душа желала праздника. А что делает наш человек, у которого душа развернулась, а потом свернулась? Правильно — поет. И мы запели. Репертуар был разносторонним. От Чунга-чанги до произведений Стинга. Довольные собой, мы с котом получали удовольствие.

— Скажи, Васена, а ты слова "Мурки" знаешь? — Спросил Пафа, развалясь на столе.