– Но сейчас я стою на кухне с прекрасной женщиной, у которой все пальцы покрыты растаявшим шоколадом, – ухмыляясь, произнес он.

Только я потянулась к полотенцу, как он взял меня за запястье и притянул мою руку к себе. Я задержала дыхание, а он приоткрыл губы и плавно всосал мой обмазанный шоколадом палец в рот, скользя по нему своим шершавым языком. Слизав шоколад начисто, он медленно вытянул мой палец из своих теплых и влажных губ.

Счет, пожалуйста!

– Мамочка, я закончил раскрашивать картинку!

Радостный вопль Гэвина и топот его ног, бежавших к кухонной двери, был холодным душем для моей вагины. Впервые в жизни я порадовалась, что у меня имеется встроенный членоблокатор в виде моего четырехлетки. Я была на расстоянии еще одного облизанного пальца от того, чтобы опрокинуть Картера на пол и продемонстрировать ему свою гибкость.

Наскоро вытерев руки о фартук, я отвернулась от Картера и наклонилась к сыну.

– Теперь мне можно посмотреть на твой рисунок?

Гэвин крепко прижал его к груди и отрицательно покачал головой.

– Прости, мамочка. Я нарисовал его для маленького пиндюка, – со всей серьезностью сообщил он.

За моей спиной раздался смех Картера.

– Э… ты сейчас сказал «маленький пиндюк»? – спросила я.

– Йеп, – ответил он, чпокнув губами на букве «п».

– Я вообще знаю, о ком ты?

Гэвин показал пальцем на Картера.

– О нем. Так назвал его дедушка, когда мы с ним встретились.

От стыда я застонала. Было бы неплохо папе уяснить наконец, что Гэвин повторяет за ним, как попугай.

– Мне не нравится твое прозвище. Оно странное. И, по-моему, ты не такой уж и маленький, – сказал Гэвин Картеру. – Но я все равно нарисовал для тебя картинку.

Он обошел меня и вручил Картеру свой рисунок. Я быстро взглянула на него и увидела, что там нарисована большая, состоящая из палочек фигура, которую лупила фигурка поменьше.

– Что ж, по крайней мере, теперь у меня есть фото на память о нашей первой встрече, – невозмутимо произнес Картер.

– Гэвин, давай-ка ты будешь называть его просто Картером. – Я взглянула на Картера и приподняла брови, спрашивая таким образом, не против ли он.

Он кивнул и улыбнулся, затем присел на корточки, так что оба наших лица оказались на уровне глаз Гэвина.

– Большое спасибо тебе за рисунок, – сказал он с улыбкой.

Гэвин побаивался незнакомцев, по большей части из-за того, что я конкретно запугала его во время беседы о том, как они опасны. По правде говоря, сказать, что все-все незнакомцы только о том и мечтают, чтобы съесть его, было не самой блестящей моей идеей. Объяснять кучке плачущих малышей в очереди к Санте, почему мой ребенок вопит: «Не подходите к нему! Он сожрет ваши пальцы!» – это вам не пикник. Лиз с трудом отговорила меня от похода к ветеринару ради вживления в его шею чипа GPS. Хотя что-то подсказывало мне, что любой, кто заберет моего ребенка, вернет его в течение часа. Никто просто не вынесет его чертыханий и пинков по яйцам.

Обычно Гэвин не разговаривал с незнакомцами без моего разрешения, и то, с какой легкостью он болтал с Картером, удивило меня.

– Пожалуйста, Картер. Скоро придет деда, чтобы мамочка могла подавать людям пиво. Дедушка разрешает мне смотреть кино, которое не дает мама, и наливает мне газировку, еще я хочу собаку, а у моего друга Люка есть джип, на котором он катается во дворе, и я расшиб коленку, но мама приклеила пластырь и сказала не вешать нос, так что я не заплакал, и, кстати, ты знаешь, что такое вампирский засос?

– Гэвин! – раздался рев моего отца, прежде чем я успела отреагировать.

Пока Гэвин тараторил свою речь, он зашел в магазин и дошел до кухни в тот самый момент, когда мой сын сбросил бомбу. Я быстро встала и воззрилась на отца, уперев руки в боки.

– Папа, я же говорила тебе, ему нельзя смотреть такие фильмы.

– Эй, Картер! Я в команде Джейкоба, сучка! – проорал Гэвин.

– Гэвин Аллен! Хочешь, чтобы я вымыла тебе рот с мылом? – строго спросила я.

Гэвин пожал плечами.

– Мыло вкусное. Как мармеладки.

Папа обошел стойку и подхватил Гэвина до того, как я успела шлепнуть его, как футбольный мяч.

– Прости, Клэр. Просто в тот вечер по кабельному шел только «Вампирский засос». Но, чтобы тебе стало легче, знай: он закрывал глаза, когда показывали с-е-к-с, – объяснил он.

– Супер, – пробормотала я.

– Я видел сиськи! – радостно завопил Гэвин.

– Ну ладно, может, пару раз он и подглядывал, – сознался отец после такого заявления.

Надо же было Гэвину начать вести себя как полный… окей, как Гэвин именно в тот момент, когда появился Картер. Неудивительно, что он и не пикнул за последние пару минут. Наверное, чувствует себя по-идиотски.

Я оглянулась, увидела, что Картер стоит совершенно неподвижно и поглядывает на отца из-за моего плеча, и повернулась обратно как раз вовремя, чтобы заметить, что папа, как в прошлый раз Гэвин и Лиз, показывает двумя пальцами себе на глаза, а потом на Картера.

Да елки-палки. Вся семейка решила отличиться.

– Папа, перестань. Картер, формально тебя так и не представили. Это Джордж, мой отец.

Картер протянул ему руку.

– Приятно п…

– Завязывай с этой х-р-е-н-ь-ю, – прервал его мой отец.

Почему-то, когда он проговаривал слова по буквам, они переставали звучать зловеще. Но так могло продолжаться только до тех пор, пока между нами был буфер в виде Гэвина.

– Я слежу за тобой. Я был во Вьетнаме, знаешь ли. В моем теле до сих пор осталась шрапнель от б-о-м-б. Любишь запах напалма по утрам, сынок?

– Папа! Хватит! – взмолилась я и, наклонившись, чмокнула Гэвина в щеку. – Скоро увидимся, малыш. Веди себя у дедушки хорошо, ладно?

Он проказливо протянул руку и попытался оттянуть вырез моей кофточки вниз.

– Дай посмотреть на твои сиськи.

Я перехватила его руку до того, как он успел показать всем пип-шоу, и метнула косой взгляд на отца, который просто стоял и смеялся.

– Эй, этому я его не учил. Он, наверное, сиськофил.

Картер засмеялся было, но под взглядом моего отца быстро примолк.

– Ты тоже сиськофил, Картер? – спросил отец угрожающе.

– Я… ну… э-э… нет.

Я закатила глаза и, спасая Картера от папы, обратилась к Гэвину:

– Ну все, попрощайся с Картером.

– Пока, Картер! – воскликнул Гэвин с улыбкой и помахал ему рукой, пока мой отец удалялся из кухни.

– Деда, а что такое Вьетнам? Это парк? А мы туда сходим? – услышала я голос Гэвина, когда они выходили за дверь, и с протяжным вздохом повернулась лицом к Картеру.

– Извини за все это, – сказала я виновато. – Я целиком и полностью пойму тебя, если ты сейчас развернешься и убежишь далеко-далеко. Серьезно, я не буду тебя осуждать.

– Клэр?

В конце концов я прекратила возиться со своим фартуком и подняла на него взгляд.

– Заткнись, – сказал он с улыбкой.

***

После того, как папа с Гэвином ушли, Картер помог мне привести кухню в порядок. Теперь, когда я не волновалась о совершенной ошибке, нам удалось поговорить подробнее, чем в тот раз по телефону. Я наконец-то узнала, что в ту ночь Картер сбежал с вечеринки братства и даже не поехал в университет. Он очень сожалел о том, сколько времени я провела с Лиз и Джимом, пытаясь его разыскать, а я почувствовала себя виноватой за то, что тем утром ушла от него. Особенно потому, что сейчас он вел себя очень мило и проявлял поразительное понимание.

Однако я не собиралась умиляться его присутствию. Картер сказал, что хочет проводить с нами время и делать это по-правильному, но пока и не заикался о том, чтобы проводить время с Гэвином наедине.

Как мило выразился Гэвин, мне нужно было подавать людям пиво, поэтому, закончив с уборкой, мы с Картером вышли на улицу и, чтобы не прерывать разговор, направились к бару. Я вспомнила, насколько легко было болтать с ним пять лет назад. Он понимал меня и мои шутки, как никто другой. С ним было весело и уютно. Все это я чувствовала, когда мы разговаривали по телефону, но порой довольно сложно выйти на тот же уровень комфорта, когда оказываешься с человеком лицом к лицу. Если честно, сейчас мне было с ним даже проще. Я могла оценивать его реакцию на мои слова и видела выражение его лица, пока рассказывала о Гэвине. И мне захотелось вернуться в прошлое и многое сделать иначе. Мне было грустно оттого, что он пропустил первые годы Гэвина. Сейчас он видел перед собой болтливого мальчишку, умеющего и разговаривать, и ходить, но самых лучших моментов он оказался лишен. Моментов, которые перевесили шалости Гэвина, его истерики и дурные привычки – его первой улыбки, первых слов, первых шагов, первых неуклюжих объятий и первого «я тебя люблю».

Изо дня в день все эти вещи удерживали меня от того, чтобы продать своего ребенка на гаражной распродаже, а у Картера ничего этого не было. Я боялась, что его ожидания окажутся чересчур завышенными. Вдруг у него не получится сблизиться с Гэвином? Я чувствовала по отношению к Картеру нечто такое, что не испытывала еще ни к кому. Он заставлял меня чувствовать вещи, о которых я могла только мечтать. Но мне больше нельзя было принимать в расчет только себя. В первую очередь я должна была думать о сыне и о том, как все это на него повлияет.

Ну а пока я решила просто впустить Картера в нашу жизнь и посмотреть, куда это нас заведет.

Когда мы добрались до бара, я по-быстрому переоделась в черные шорты и футболку и, выйдя из ванной комнаты, с удивлением обнаружила, что Картер удобно расположился за барной стойкой.

Я зашла за стойку и встала напротив него.

– Я думала, ты собирался домой, – сказала я, опершись на локти.

Он пожал плечами и улыбнулся.

– Подумал, зачем возвращаться в пустую квартиру, если можно весь вечер сидеть здесь и любоваться на горячую телочку.

Я почувствовала, что краснею, и попыталась сдержать легкомысленную улыбку, которая уже готова была расплыться у меня на губах.

– Ну, не знаю. Сегодня здесь только я.

Нет-нет, я вовсе не напрашиваюсь на комплименты.

– Тогда, полагаю, мне повезло, что ты – самая горячая и сексапильная женщина из всех, что я видел.