Эмань сняла мешок с шеи Ачу, осторожно развязала его и увидела там золотистые зерна. Но девушка не знала, что это за зерна и какая от них польза. Тогда собака опять дернула ее за подол, а затем вырыла в земле небольшую ямку и начала показывать носом то на семена, то на ямку. Наконец Эмань поняла желание собаки и стала бросать золотистые зерна в ямки, вырытые Ачу, и засыпать их землей. Долго работали они, пока не посеяли все семена, затем Эмань вернулась в замок, но уже не одна, а с желтой собакой.

Добрая девушка полюбила свою красивую, ласковую собаку, а собака ни на шаг не отходила от девушки. Умные и выразительные глаза собаки с любовью и тоской смотрели на Эмань, стараясь угадать каждое ее желание.

Но вот наступила осень. Созрели все плоды, толстый слой жира нагуляли яки и овцы. Для дочерей тусы Кэньпана пришло время выходить замуж.

В один теплый осенний вечер на лужайке перед замком тусы было устроено веселое гулянье. Со всех окрестных мест собрались сюда знатные люди со своими женами, сыновьями и дочерьми. Много песен было пропето, много танцев перетанцовано, много чаю с молоком, солью и сливочным маслом выпито.

Но вот наконец наступило время последнего танца — танца выбора мужей дочерьми тусы Кэньпана. Этот танец, согласно древнему обычаю, девушки должны были танцевать с фруктами в руках и вручить эти фрукты своему избраннику.

Первый круг протанцевали дочери тусы, и старшая сестра, отдав свои фрукты сыну главного советника, вышла из танца. Второй круг танцуют оставшиеся две сестры, и средняя сестра, вручив фрукты сыну соседнего тусы, также закончила танец. А Эмань прошла в танце и третий круг, но так никого себе и не выбрала. Много красивых юношей было среди собравшихся, но девушке казалось, что каждому из них чего-то недостает, и она никому не могла отдать свое сердце.

А юноши уже начали шептаться между собой.

— Кого же в конце концов выберет Эмань себе в мужья? — говорили они, и всем хотелось назвать своей женой эту умную, красивую и добрую девушку.

Четвертый круг пошла танцевать Эмань и вдруг увидела свою любимую желтую собаку. С мокрыми от слез глазами сидел Ачу среди гостей и не отрываясь смотрел на девушку. Дрогнуло сердце у Эмань, и, кружась в танце, она невольно приблизилась к желтой собаке. Девушка, конечно, и не думала выбирать себе в мужья собаку. Но, подойдя к ней, она случайно поскользнулась, фрукты выпали из ее рук и подкатились прямо к собаке.

— Эмань выбрала себе в мужья собаку! Эмань выбрала себе в мужья собаку! — злорадно закричали юноши, напрасно ожидавшие от нее фруктов.

Даже старшие сестры и те не пожалели бедную девушку, а стали вместе со всеми насмехаться над ней.

Тусы Кэньпан был очень гордый и самолюбивый человек. Видя, как люди высмеивают его дочь, он страшно разгневался и, указывая на Эмань, закричал громовым голосом:

— Раз ты полюбила пса и перед всем народом выбрала его себе в мужья, то уходи отсюда вместе с ним и никогда больше не возвращайся в мой замок!

Зарыдала Эмань и пошла прочь, а желтая собака не отставала от нее ни на шаг.

Пришла Эмань на поле, где сажала ячмень, и видит: стоят повсюду налитые зерном желтые колосья и склоняются перед ней словно в приветствии. Пала Эмань на землю, обняла свою собаку и зарыдала горше прежнего.

— Не надо так плакать, умная, прекрасная Эмань, — вдруг сказала ей собака человеческим голосом.

От неожиданности девушка даже рыдать перестала и, потихоньку всхлипывая, с удивлением и испугом посмотрела на свою собаку.

— Не удивляйся и не бойся, — продолжал Ачу, — я человек, а не собака.

— Ты человек?! Почему же ты принял облик собаки?! — воскликнула Эмань.

Вздохнул Ачу и произнес:

— Тебе, конечно, известно про страну Було. Так вот я сын кузнеца из той страны. Наши жители, как и жители твоего княжества, никогда не сеяли ячмень и не ели пищи, приготовленной из его зерен. Поэтому я похитил семена ячменя у царя змей Кабулэ, а он в отместку за это превратил меня в пса. Но я могу вновь стать человеком.

Посмотрела Эмань на спелую ниву ячменя, на собаку, стоящую перед ней, и показалось ей, будто стоит около нее не желтый пес, а красивый и отважный юноша. Нагнулась она к собаке, обняла ее и спросила дрожащим голосом:

— И когда же ты сможешь снова стать человеком?

— Когда меня полюбит чистой любовью какая-нибудь девушка, — отвечал ей Ачу.

— Я люблю тебя! — воскликнула Эмань. — Я по-настоящему люблю тебя! Почему же ты не превращаешься в человека? Чем я могу тебе еще помочь?

— Если ты действительно любишь меня, — сказал Ачу, — то сначала собери спелые колосья ячменя, сшей мешок и насыпь туда зерна. Мы пойдем в мою страну и станем по дороге сеять везде ячмень. Пусть все люди пользуются его зерном. А придя в мой город, ты увидишь меня человеком.

Эмань только головой кивнула в знак согласия и принялась быстро собирать урожай. Затем она разорвала свой передник, сшила из него мешок и наполнила его зернами ячменя.

Долго шли Ачу и Эмань, сажая повсюду золотистые зерна. Наконец впереди показался большой город, обнесенный высокой стеной.

— Здесь я тебя покину, — сказал Ачу, обращаясь к девушке, — я не хочу, чтобы мои земляки видели тебя рядом со мной, пока я нахожусь в обличье желтой собаки. Войдешь в город, спроси у прохожих, где кузнец живет, и иди прямо туда. — С этими словами Ачу быстро скрылся из глаз.

Достигнув городских ворот, Эмань спросила у людей, где находится дом кузнеца.

— Дойдешь до базара, — отвечали ей прохожие, — там тебе каждый покажет.

Только Эмань к базару подошла, как навстречу ей выскочила желтая собака. Немного не добежав до девушки, собака вдруг остановилась и исчезла в облаке белого дыма, внезапно окутавшем ее. Облако дыма быстро рассеялось, и на месте собаки Эмань увидела высокого, красивого юношу. Это и был Ачу. Он взял Эмань за руку и повел к своим родителям.

Заплакали от радости отец и мать Ачу, увидев своего единственного сына живым и невредимым. Не знали они, как и благодарить красавицу Эмань, освободившую их сына от злых чар царя змей.

А вскоре в доме кузнеца состоялась веселая свадьба Эмань и Ачу. Много простого народа было на этой свадьбе. Во время свадебной церемонии одна за другой слагались песни в честь новобрачных. Одни из них славили отвагу Ачу, добывшего своему народу зерна ячменя. Другие воспевали доброту и верность красавицы Эмань.

С тех пор по всему Тибету выращивают ячмень, и люди научились делать из его золотистых зерен вкусную цзамбу, ставшую любимой пищей тибетцев.

Перевод Ю. Парфионовича.