Глава 5

Три месяца спустя.

— Девушка, вы не можете не пропустить меня в палату, — бесновался он у поста медсестры.

— Это почему же? — хмыкнула в ответ непреклонная как инспектор ГИБДД девушка в белом халате. — Вы ей кто? Муж? Брат? Родственник?

— Нет. Но я оплатил эту операцию. И эту палату, — не зная какие найти весомые аргументы для этой Фемиды, выпалил он с отчаяния.

— Да хоть всю больницу, — закрыла она журнал, в который до этого пялилась. — Не положено.

— Да как же вы не понимаете, — чуть не взмолился он. — Я люблю её. Просто люблю.

Между взмахами её густо накрашенных ресниц, казалось, прошла вечность. А потом она встала и захлопнула окошко для передачек, в которое Роман пытался просунуть голову.

Ещё одна вечность прошла, когда он, как дурак, стоял и не знал: ему уже уходить или снова попытать счастья, когда загремел засов на двери, словно в тюремных казематах, и дверь распахнулась.

— Белый халат есть?

— Да, да, — залез он в пакет. И, неловко присев, зажимая между коленок пакет, просовывал руки в рукава под грозным, но уже потеплевшим взглядом медсестры.

— Только недолго. Она ещё очень слаба.

— А прогнозы? — сглотнул он, боясь услышать ответ.

— Хорошие. Доктор сказал, что время, конечно, было упущено, опухоль хоть доброкачественная, но сильно разрослась, давила и на пищевод, и на желудок. Она элементарно могла умереть от истощения. Но ей с вами повезло. Где ж вы раньше были, влюблённый? — беззлобно покачала она головой вслед.

— Долгая история, — обернулся он и только что не побежал по коридору.

А потом волновался как пацан, прежде чем постучать в дверь.

И открыл её сам, не дождавшись ответа.

— Привет! — смущаясь, паникуя, нервничая сел он на стул возле кровати.

До слёз, не моргая, боясь моргнуть, всматривался в её бледное лицо. Когда её пухлые, как прежде, но обветренные, словно зацелованные на ветру губы дёрнулись в слабую улыбку:

— Привет. Как ты…

— Тебя нашёл? — улыбнулся он в ответ.

— Понял…

— Что ты умираешь? Когда узнал, что квота на бесплатную операцию на следующий год, а на платную — денег у тебя нет? Или что ты бы до неё не дожила?

«Нет», — качает она головой.

— Что надо развестись с женой? — накрывает он горячей ладонью её безжизненную руку. — Так это ты мне напророчила.

— Что это — я, — слегка сжимает она его пальцы.

— Не сразу, конечно. Сначала я долго и мучительно гадал, почему никак не могу тебя забыть. Потом понял, что надо просто спросить об этом у тебя. Затем всё не решался тебя найти. Боясь, что перед тобой, такой гордой, независимой, свободной, не верящей в Деда Мороза, буду выглядеть смешно. А потом…

— А я поняла, что никогда тебя не забуду, когда такой злой, раздражённый, недовольный ты сел рядом со мной на лавку, — произносит она тихо. — Что ты будешь первым и последним мужчиной на земле, которого я любила.

— Роман, позвольте представиться.

Но она снова отрицательно качает головой.

Да, какая разница как его зовут. Какая разница как зовут её.

Она — Женщина.

Та, без которой его жизнь не имеет смысла. Та, без которой не взлететь.

Воспетая поэтами и художниками. Боготворимая и проклинаемая. Вдохновляющая и свергающая с пьедесталов одним взглядом. Покоряющая даже голыми плечами. Его — одним. Единственная. Неповторимая. Одна.

Та самая. Женщина, с которой в его будущем не будет пробелов.

Конец