— Очень скоро Каролина станет сьеррой д'Айсвиль, но сначала нам необходимо завершить поиски её родителей, — во взгляде ледового мага, обращенного на меня, светилась любовь. Профессор Айс решил больше не скрывать своих чувств.

— Хорошо, но я рассчитываю на приглашение, — рассмеялся Велианор.

***

Наша карета приближалась к имению ФриВиндов. Еще дома Ренан рассказал мне, почему считает моим отцом кого-то из клана воздушников. История весьма печальна, но в духе семейства Октопусов. Когда выяснилось, что моя мама беременна, Октопус был в ярости. Ведь она досталась не ему. Исходя из примерного срока беременности, он высчитал, кто в это время наведывался к ним в имение и безжалостно убил всех своих друзей, которые гостили либо просто навещали его. До ФриВиндов он не добрался, они и были-то у него всего однажды проездом. А среди убитых был человек, который проявлял к Кассандре особый интерес. Перед смертью он признался, что пытался соблазнить девушку.

— Почему вы считаете, что мой отец один из ФриВиндов?

— Ваша тяга к стихии воздуха не может быть просто обычным интересом. Я полагаю, что это ваше наследие. Но есть еще кое-что. Из троих братьев женился лишь один, а когда они гостили у Октопусов, произошел некий инцидент, после которого ФриВинды разорвали любые контакты с земляными магами. Что там случилось, я не знаю, но надеюсь сегодня выяснить.

Янус ФриВинд встречал нас на подъезде к имению. Это был крепкий седовласый человек.

— Сьерр Ренан, я прочитал ваше письмо, но признаться честно не сильно понял суть вопроса. Впрочем, мы ожидали вас, так что милости прошу, — его голос был хриплым и резким, но подсознательно располагал к себе.

Я рассматривала вотчину ФриВиндов. Это был небольшой замок, расположенный на каменистом взгорье. Издалека острые пики скал казались башнями замка. Дорога в гору была очень крутой, но Янус не предложил нам переправиться порталом. Видимо, он всё-таки не доверял ледовому магу.

Подъём к замку занял почти час времени. Когда же мы оказались в гостиной, нас уже ждали. На диванах и стульях сидели многочисленные родственники Януса ФриВинда. Я насчитала восемь человек, среди которых были женщина и две девушки, одна из них была моей ровесницей, а вторая явно старше Ренана. Четверо детей на ковре играли с собакой недалеко от громадного камина. Кажется, малыши вовсе не замечали напряжения главы их рода. Вообще, реакция взрослых была разной. Старшее поколение было настороженным, а младшему, наоборот, излучали любопытно. На столе дымились чашки с чаем.

— Так что привело сюда вас и вашу спутницу? — спросил Янус, после того, как познакомил нас со своим кланом.

Ренан представил меня и представился сам. А затем поведал причину, по которой мы явились в Штормхолл — клановый замок ФриВиндов.

— Несколько десятков лет назад вы с сыновьями посещали Октобург, — обратился ледовый маг к Янусу. Тогда между вами и Октопусами произошел конфликт. Могли бы вы рассказать, что послужило его причиной?

— В этом нет секрета. Мой сын Филипп заступился за служанку, этот гадёныш Стирн намеревался ударить девушку. Парни подрались, конфликт разрешили, они пожали друг другу руки. Однако затем младший Октопус попытался обвинить Филиппа в краже. Мы уехали из Октобурга в тот же день.

— Вы не помните, как звали ту служанку, которую защитил ваш сын? — робко спросила я, понимая, что речь идёт о моей маме.

— Нет, я не интересовался её именем. Но к чему эти вопросы?

— У меня есть основания предполагать, что Филипп после этого виделся с Кассандрой де Вентрей, так звали ту девушку. А моя спутница приходится ей дочерью, — ответил Ренан.

— Так вы Каролина де Вентрей? — спросила девушка.

— Люси, как ты себя ведёшь, — одернула её женщина.

— Мама, но ты же слышала историю про суд! — воскликнула Люси.

— Мы все её слышали. Поделом Октопусу. Значит, та служанка была вашей матерью? Затюкали они её сильно, от каждого шороха вздрагивала. Но причем здесь Филипп? — спросил Янус.

— Я думаю, что ваш сын виделся с Кассандрой де Вентрей после вашей ссоры с Октопусами, — ответил Ренан.

— На что вы намекаете? — несколько грубо спросил Янус, — что мой сын обесчестил девушку?! Да как вы смеете выдвигать такие обвинения! — повысил голос старший ФриВинд.

— Я ни в коей мере не хочу никого обвинять. Наоборот, я предполагаю, что Кассандра и Филипп любили друг друга, — возразил Ренан.

— А где сейчас Кассандра? — спросила Ванда ФриВинд.

— Мама умерла почти сразу после моего рождения. Со слов Октопуса, она спрыгнула с башни, — мне было тяжело говорить о её смерти, но я кратко пересказала всю историю.

— Бедная девочка. Не повезло ей, — вздохнула Ванда.

— Значит, вы сирота, — взгляд Януса смягчился, — что ж, раз дело приняло такой поворот… пожалуй, я покажу вам кое-что, пойдёмте.

Мы вышли из замка и прошли на другую сторону двора. Какой там был вид! Век бы стояла и любовалась. Это был небольшой скалистый выступ с круглой площадкой. К ней вела узкая дорожка, и по этой причине казалось, что стоишь на небольшом островке. А далеко внизу расстилались зелёные поля с блестящей полоской реки на горизонте. Мне казалось, что я лечу над землёй, и хоть было очень высоко, я вообще не испытывала страха, наоборот, восторгалась этим местом. Ветер развивал волосы, я закрыла глаза, наслаждаясь ощущением высоты и полёта. Хотелось широко раскинуть руки, обнимая необъятное небо, слушать тишину, нарушаемую лишь дуновением ветра.

Только потом я заметила, что за мной пристально наблюдает глава клана ФриВиндов.

— Возможно, в тебе есть кое-что от воздушников, — усмехнулся Янус, — Филипп любил это место.

Я ощутила горечь и боль утраты. Мне стало плохо от догадки.

— Что значит, любил? — мой голос внезапно охрип от плохого предчувствия.

— Мой сын давно умер. Я развеял его прах с этой скалы. Филипп был местным стражем порядка, во время одной из облав, его ранили. Стрела, которую мы вытащили из раны, видимо, была смазана ядом. Перед смертью его лихорадило, он бредил, но до самого последнего момента повторял одно и то же имя — Кассандра. Я видел, что поездка к Октопусам произвела на Филиппа сильное впечатление, но думал, что это из-за обвинения в воровстве, а вышло по-другому.

— И вы не пытались узнать, о ком говорил перед смертью ваш сын? — спросил ледовый маг.

— Ну почему же, пытался. В наших краях такое имя не встречается, поэтому я был уверен, что его обладательницу необходимо искать в центральной части, ближе к столице. Поиски не увенчались успехом. Когда мы узнали, что Октопуса осудили, а какой-то род восстановили в правах, я решил навести справки. Так я узнал, что одна из жертв этого убийцы носила имя Кассандра. Но как я понял, девушка давно умерла, поэтому прекратил всякие поиски.

После смерти Филиппа разбирали его вещи и обнаружили письмо, которое он написал перед ранением. Письмо адресовано вашей матери, судя по всему. Тогда Филипп не знал, что её уже нет в живых. Он писал, что любит её и обязательно вырвет из лап земляных магов, восстановив справедливость.

— Значит, Филипп и Кассандра умерли примерно в одно время. Девушка так и не призналась Октопусу, кто был отцом Каролины. А письмо лишь косвенно указывает на связь Филиппа и Кассандры, — размышлял вслух ледовый маг, — а больше вы ничего не нашли среди вещей вашего сына?

— Нашли, два рисунка. У Филиппа был дар к рисованию. Он мог в точности перенести на бумагу всё, что видел хоть раз в жизни. Он нарисовал какой-то портрет и медальон.

— Этот? — я расстегнула ворот платья и достала свой талисман.

— Да, он очень похож, и переливы такие же.

— Этот камень называется флюорит, медальон принадлежал моей матери.

— А вы могли бы показать эти рисунки? — спросил Ренан.

— Нет, мы, кажется, выбросили их, — ответил Янус.

— Могли бы, — вмешалась Люси, — я нашла их на чердаке и забрала себе.

Мы вернулись в гостиную, а Люси принесла рисунки. Они были старые, местами потертые и порванные, но на одном из них была изображена моя мама.

— Чтоб меня ураганом унесло, как вы похожи! — воскликнул Нейтон ФриВинд.

Янус поближе поднёс канделябр с горящими свечами, чтобы лучше рассмотреть рисунок и меня.

— Да, просто одно лицо, — подтвердила Ванда, супруга Нейтона.

— И медальон точно этот! — воскликнула Люси.

— Что ж, добро пожаловать, внучка, — усмехнулся Янус, пряча скупые мужские слёзы.