Глава тринадцатая

На больничной койке, подключенный к различным капельницам и мониторам, лежал ничем не примечательный человек. Смотреть было особо не на что — худосочный, не слишком красивый, среднего роста, волосы цвета песка. Он лежал здесь уже больше трех месяцев, спокойный и молчаливый. Он питался через трубку и дышал с помощью респиратора. Его купали один раз в день и регулярно переворачивали, чтобы избежать пролежней. Его мать Клэр, женщина пятидесяти лет (хоть и выглядела старше), навещала его каждое утро, а, иногда и по вечерам. Она разговаривала с ним, читала ему и ставила его любимую музыку — Квин, Бон Джови, Брюс Спрингстин — в надежде, что он шевельнет пальцем или моргнет в ответ. Но за три месяца он ни разу не сделал ни этого, ни чего-нибудь другого.

Оскар Филлипс спал, а жизнь шла своим чередом.

Сейчас Оскар был один. Не то чтобы совсем заброшен, но временно оставлен без внимания. В больнице что-то происходило, что-то необычное, и понятно, что персонал отвлекся. Поэтому, когда волнистые линии на приборе для ЭЭГ, изображающие активность его мозга, начали бешено подниматься и опадать, никто не заметил изменений. Поэтому, когда его тело начало дергаться и дрожать, рядом не оказалось свидетелей. Глазные яблоки Оскара быстро двигались под закрытыми веками, словно ему снился кошмар. Его губы, которые постоянно смазывали, чтобы не допустить их пересыхания, приоткрылись, и с них сорвался низкий, бессловесный стон.

Гвен уничтожила с полдюжины зомби и поняла, что это безнадежно. По тому, что она видела через отверстие в треснувшей доске для заметок, закрывающей разбитое окно, было ясно, что вокруг дома скопилось более двадцати зомби. Она на мгновение задумалась над тем, что притягивает их сюда — запах свежего мяса? Какой-то вид телепатии? Что бы это ни было, сейчас они разрушали слабую защиту дома, ведомые лишь одним инстинктивным желанием — убивать и пожирать.

Гвен услышала над собой топот ног, и Рис с Сэмюэлсами умчались наверх. Она выстрелила еще раз, превратив очередного зомби в месиво из мозгов и крови, а затем побежала за ними.

— Нам нужно место, откуда мы могли бы защищаться. Чердак или что-то вроде, — крикнула она на бегу.

Когда Гвен оказалась на верней лестничной площадке, Кит ежился под деревянной панелью перекрытия, а позади него Наоми прижимала к себе Джасмин, и обе тряслись от страха. Кит казался бледным и смутно испуганным, как кролик внезапно застигнутый светом фар. Гвен узнала эти признаки, понимая, что травма ситуации сделала его практически неспособным к действиям.

— Где Рис? — спросила она, оглядываясь вокруг.

Кит непонимающе смотрел на нее.

Гвен сказала раздраженно:

— Нам нужна стремянка, Кит. У вас есть стремянка?

— Все в порядке, милая. У меня есть стул, — сказал Рис, появляясь из спальни Джасмин и толкая перед собой стул на колесиках.

— Рис, сейчас я тебя расцелую, — воскликнула она.

— Лучше позже. Я подержу стул, забирайся.

Снизу донесся треск сломанного дерева, а затем стук падения тела, что можно было объяснить только неуклюжим вторжением.

«Они в доме», — подумала Гвен, взбираясь на стул и поднимая руки над головой. Она изо всех сил толкнула деревянную панель и испытала короткий приступ паники, когда ей показалось, что та не поддается. Затем панель подскочила вверх так неожиданно, что Гвен чуть не потеряла равновесие. Она толкнула еще раз, подтягиваясь вверх, пока ее голова не высунулась из отверстия, нырнув в темноту.

Гвен сразу же окружило облако пыли, заставив ее чихать снова и снова. После третьего раза она сердито подумала: «У меня нет на это времени!» Она вытерла глаза и нос рукавом и увидела прямо перед собой сложенную железную стремянку, подвешенную на крюке. Не обращая внимания на боль в бедре, Гвен вскарабкалась на чердак, отцепила стремянку и толкнула ее вниз в отверстие.

— Быстро! — крикнула она.

— Сначала женщины и дети, — сказал Рис, извлекая Джасмин из захвата Наоми и подсаживая ее на стремянку. Гвен боялась, что девочка застынет от страха, но Джасмин взбежала наверх проворно, как мышка. За ней следовала Наоми, и Гвен наклонилась, чтобы подать ей руку и втащить наверх. Затем шел Кит, а позади всех Рис.

Рис стоял на нижней ступени стремянки в опасной близости от ног Кита, обутых в шлепанцы, когда Гвен, посмотрев в отверстие, увидела, как зеленовато-черное лицо зомби вдруг появилось в половине пути от лестницы.

— Быстро! — закричала она. — Они идут!

Кит посмотрел назад, испуганно взвизгнул — и застыл.

— Двигайся, приятель, — крикнул внизу Рис. — Какого черта ты остановился?

Кит не ответил. Вместо этого, он вцепился в стремянку и зажмурился.

— Кит, — поспешно сказала Гвен, глядя на медленно приближающегося зомби, чьи серые, как слизни, глаза почти закатились вовнутрь головы. — Давай, Кит. Еще пару шагов и ты в безопасности.

Но Кит помотал головой, как маленький ребенок, не желающий съесть еще ложку каши.

Гвен почувствовала, как в ней поднимается волна паники. Если Кит в следующие несколько секунд не сдвинется с места, Рис умрет. Она задумалась над тем, как бы подбодрить его — и вдруг почувствовала рядом с собой локоть Наоми, которая высунула лицо из чердачного входа и посмотрела на своего мужа.

— Ради Бога, Кит! — завопила она, — Что, к чертям поганым, ты строишь из себя? Поднимайся сюда! СЕЙЧАС ЖЕ!

Кит открыл глаза, как будто проснувшись, и моргнул, увидев разъяренное лицо своей жены. Через мгновение он оторвал руки от стремянки и потащил себя наверх. Рис начал карабкаться за ним, подгоняя Кита. Он посмотрел назад, и его сердце дрогнуло.

Первый зомби был уже на лестничной площадке, не более чем в полдюжине шагов от них. Рис вскарабкался еще на несколько ступенек, уперся плечом в ягодицы Кита и сильно подтолкнул его.

— Поспеши, приятель, — сказал он, — или я стану их обедом.

Из отверстия высунулись руки и втащили Кита на чердак. Рис продолжил карабкаться по внезапно освободившемуся пути, стараясь сохранять спокойствие и не пропускать ступенек.

Было однако, трудно подавить желание оглянуться назад. Шаркающие шаги сзади звучали теперь пугающе близко, и он чувствовал вонь гнилого мяса, исходящую от существ. Он мог и слышать их вздохи и хрипы мертвого воздуха в разлагающихся телах, похожие на стоны ветра в горах. Он посмотрел вверх, увидел измученное лицо Гвен в рамке черных волос, ее рука тянулась к нему.

— Давай, Рис, — сказала она. — Давай, любимый, Ты уже почти здесь.

Рис подтянулся, чтобы достать до руки жены — и в этот момент совсем другая рука схватила его за щиколотку. Она была влажной, эта рука. И холодной. И очень сильной. Рис завопил и пнул ее ногой, но рука только усилила свою хватку. Он почувствовал, что его тащат назад и вынужден был вцепиться в стремянку, чтобы не упасть. Над собой он видел лицо Гвен, искаженное страхом и яростью, увидел, как она тянется к карману куртки и достает пистолет.

Она крикнула что-то, но он не был уверен, что именно. Он подумал, что она, возможно, просит его нагнуться. Он прижался к стремянке, вцепившись в нее, как делал это Кит несколько секунд назад. Через секунду рядом с его ухом раздался грохот, такой сильный, что не только оглушил его, но и прошел сквозь его голову, как удар грома и вспышка молнии одновременно. На мгновение он почувствовал сильный жар и учуял запах горячего металла. Затем вдруг рука, держащая его за ногу, ослабила хватку, хоть Рис странным образом все еще чувствовал прикосновение неприятно мягких пальцев мертвого существа.

Он посмотрел вниз и увидел, что рука все еще держит его за щиколотку, но она осталась без тела. Зомби с укороченной правой рукой, превращенный в раздробленную массу костей и плоти, сполз к нижним ступеням стремянки. Отбиваясь, Рис дернул ногой, и рука соскользнула с его щиколотки, как мертвый краб, и упала вниз. Теперь за ним гналось еще больше зомби. Он вскарабкался по стремянке и пролез через отверстие в потолке.

Как только он оказался внутри, Гвен направила дуло своего пистолета в отверстие и нажала на курок. Голова зомби у нижних ступенек стремянки раскололась, и он упал назад. С помощью Риса, Гвен втащила стремянку вверх на чердак и установила панель на место.

Они сидели в темноте и хрипло, с трудом дышали.

Наконец Гвен сказала:

— Мы в безопасности.

Наоми в полумраке хмуро посмотрела на нее.

— Ты имеешь в виду «в ловушке»? — спросила она.

Энди и Софи сидели бок о бок и жевали тосты с сыром. Они изумлялись тому, насколько они оба голодны — и это несмотря на то, что Софи заявила, что пикули, которые Энди положил на свой тост, «пахнут блевотиной».

— Ты думаешь, что это плохо, — сказал Энди с полным ртом. — У меня был приятель, который каждый лень приносил на работу бутерброды с сыром и мармеладом.

Софи слизнула масло с пальцев и глотнула чай:

— Однажды я пробовала тунца с бананом, — сказала она.

— Энди поморщился:

— Это отвратительно. На что это похоже по вкусу?

— Было не так уж плохо, когда я добавила кетчуп.

— Ты не… — начал он, а затем увидел выражение ее лица. — Ты морочишь мне голову, верно?

— Немного, — призналась она. — Это был не кетчуп, а соевый соус.

Энди засмеялся — хоть звук его смеха быстро затих, как и любой другой редкий и спонтанный всплеск юмора.

Было почти неприлично смеяться после всего, что они видели и испытали этой ночью, и если кто-то из них все же делал это, то за смехом следовало виноватое и смущенное молчание.

Минуты две они сидели молча, хрустя тостами и слушая, как Давн бьется об пол в спальне, пытаясь освободиться от пут.

Вдруг Энди сказал:

— Ээ… Софи?

— Да?

— Может быть… Когда все это закончится, конечно… может быть, ты согласишься пойти куда-нибудь со мной и выпить по стаканчику?

Софи изумленно посмотрела на него и вдруг начала хихикать. Затем так же внезапно смех перешел в рыдания, и по ее лицу потекли слезы.