Глава четырнадцатая

Глава четырнадцатая

На самом деле "Клуб на Береговой" расположился недалеко от места, где я живу. Все на том же противоположном от моего дома берегу озера. Вот живешь-живешь так, а тебе и в голову не приходит, что где-то совсем рядом находится, как кажется по названию, замечательное место для отдыха, полное не менее замечательных ребят. А еще я представила себе, что этот клуб — что-то вроде поместья на берегу озера; знаете, двухэтажное здание под старину с различными постройками, игровыми площадками, беседками и прочим. Но то, что я нарисовала в своем воображении, никак не увязывалось с тем, что есть на самом деле.

И так, что же предстало перед моим взором?

Вместо живописной усадьбы на берегу озера, я увидела какое-то серое кирпичное здание, больше напоминающее склад посреди леса, и, честно говоря, я прошла бы мимо него, если бы не накренившаяся едва сверкающая вывеска "Клуб на Береговой". У меня возникло такое ощущение, будто какие-то люди в один прекрасный день просто решили поиграть в самодеятельность и арендовали складское помещение, а после кое-как сделали из него площадку для тусовок, неуклюже прилепив на здание — ей богу — украденную вывеску.

Также сигналом того, что это все-таки нужный мне клуб, послужили толпящиеся и ругающиеся у двери пьяные люди, больше напоминающие обезьян, и которые ко всему прочему орошали землю своими мерзкими плевками и смятыми окурками. При взгляде на эту картину, мне тут же стало омерзительно: даже стоя вдали от такого беспорядка, создавалось ощущение, что и тебя уже успели обхаркать с ног до головы и ты так же, как и земля вокруг, издаешь зловонный запах. Я почувствовала себя маленьким корабликом, вступающим в открытое море, полное акул и прочих чудовищ. Захотелось тут же дать заднюю, чтобы вздохнуть чистым воздухом и принять душ. Но было уже слишком поздно.

Я глубоко вздохнула и двинулась к двери, надеясь, что орущие орангутанги не заметят меня. Но, как это было ожидаемо, мне все же пришлось услышать пару мерзких словечек, отпущенных в мой адрес. Хотелось тут же хорошенько врезать так называемым мужчинам, но я лишь стиснула зубы и ввалилась внутрь клуба. Именно ввалилась, потому что я еще и зацепиться за порог умудрилась.

— Черт возьми, — прорычала я, сетуя на свою неуклюжесть.

Но тут на меня обрушилось нечто еще более омерзительное, чем извращенские шуточки тех пьяных обезьян — спертый запах и ужасно громкая ритмичная музыка, отчего в груди сильно завибрировало. Отвратительная вонь всего мира окружила меня: пот, дешевые духи, не менее дешевый алкоголь, сигареты, запах изо рта. Задержав дыхание, я начала проталкиваться сквозь танцующих, уродливо извивающихся тел, то и дело прижимающихся друг к другу. Я шла, чувствуя, что кислород скоро закончится, и я потеряю сознание; я шла, ощущая мерзкие прикосновения потных рук. Они дотрагивались до всего, до чего только могли дотянуться. Кто-то даже попытался ущипнуть меня за задницу, но у меня кое-как получилось увильнуть от проходимца. Наконец, я достигла допотопной барной стойки, ловя ртом более-менее свежий воздух и пытаясь отыскать глазами знакомое лицо. Я выискала глазами одного бармена, стоявшего поодаль от меня и болтающего с какой-то блондинкой. На секунду мне показалось, что это Леся, но когда и девушка и парень обернулись в мою сторону, о чем-то смеясь, я поняла, что ошиблась: передо мной были совершенно незнакомые люди. Я принялась дальше выискивать вчерашнюю компашку, осматривая танцпол. Но люди настолько плотно танцевали друг к другу, что создавалось впечатление какой-то живой стены, где все лица оказались смазанными в одно пятно. Честно сказать, это жуткое зрелище. Очень жуткое.

— Пиво? Водка?

Я не сразу понимаю, что обращаются ко мне, поэтому продолжаю оглядывать толпу, думая о том, что музыка — это хорошо, но не тогда, когда напрочь закладывает уши. Но тут ощущаю, что до моего плеча дотрагивается чья-то рука, а голос, до этого сухой и черствый, вдруг меняется на удивленный и довольный:

— Майя?

Я оборачиваюсь и вижу перед собой улыбающегося Никиту. Тут же не сдерживаюсь и широко улыбаюсь в ответ, вздыхая с облегчением:

— Слава богу!

— Хорошее приветствие, но я не верю в бога. Привет, Майя, — улыбается парень. — Я рад, что ты пришла.

Мне хочется сказать, что и я рада, но чувствуя, что мой нос снова улавливает тошнотворные "ароматы", я сдерживаю свой порыв.

— А я рада видеть тебя. Думала, что и не найду здесь знакомых лиц.

— Я отходил за новой порцией спиртного. Оно расходится здесь, словно горячие пирожки в булочной.

Я смотрю на парня и улыбаюсь, пока тот возится за стойкой. Сегодня на нем простая черная майка с v-образным вырезом, благодаря чему я могу хорошенько рассмотреть его руки. Нет, Леся определенно что-то путала, когда говорила, что Кит слабый: у него довольно сильные, рельефные руки с проступающими венами, и невероятно длинные и ловкие пальцы. Только сейчас мне пришла в голову мысль, что мужские руки сродни произведению искусства. Наверное, запах алкоголя повлиял на мой светлый разум.

— Как твои дела? — спрашивает Никита, одновременно водя рукой с тряпкой по столешнице. Его широкая добродушная улыбка подкупает, и я просто сама не могу перестать улыбаться в ответ.

— Все нормально, а у тебя?

Парень запускает руку в свои и так взъерошенные волосы и задумчиво выдает:

— Сейчас просто отлично. Хорошо вчера домой дошла? Не заплутала? — ухмыляется он.

— Нет, я не была пьяна, хотя очень хотелось. Слабенькое у вас пиво, однако, — насмешливо отвечаю на его выпад.

— Во всем виноват свежий воздух. Кстати, хочешь чего-нибудь? За счет заведения.

Я щурюсь, думая, чего же мне хотелось бы. Снова пиво? Или быть может что покрепче? Или просто кола? И все же отчего-то мой язык оказывается быстрее мозга, и я непроизвольно говорю:

— Пиво. — Хотя сама понимаю, что у меня нет желания снова пить эту гадость.

— Хм, хорошо, — пожимает парень плечами. — Я надеялся, что ты закажешь просто сок.

— Почему же? — улыбаюсь я, рассматривая Никиту. И все же я бесконечно рада, что мне довелось увидеть его снова.

— Я видел вчера твое недовольное личико, каждый раз, когда ты отпивала из бутылки. Это было забавно, — усмехается парень, глядя на меня. — Ты очень мило морщишь нос.

Я неловко краснею, все еще улыбаясь, и смотрю в хитрющие глаза парня. Странно, что вчера он все замечал. Я-то думала, что он только на пламя костра и пялился. Более странным кажется именно то, что мы беседуем с ним как давние друзья. Я вижу этого парня всего второй раз в своей жизни, но чувствую себя с ним в безопасности. Душевной безопасности.

— Да просто пиво было отвратное, если честно. — Пожимаю плечами, непроизвольно барабаня пальцами по столешнице.

— По секрету, — Кит наклоняется к моему лицу, отчего мы смотрим друг другу в глаза, не мигая, и громко произносит: — Здесь пиво еще хуже.

Почему-то другого я и не ожидала услышать: здесь все кажется ужасным и противным.

— Ладно, — отхожу я. — Что ты предлагаешь?

— Я предложил бы тебе покинуть это место и больше никогда сюда не возвращаться. Забыть об алкоголе, забыть о нашем знакомстве. Забыть обо мне.

От удивления я едва рот не открываю, надеясь на то, что из-за громкой музыки мне просто послышалось. Конечно, предложение разумное, но… Неужели я настолько плоха, что мне даже здесь не место? Почему он так говорит? Я ощущаю, как сию же секунду в груди быстрее забилось сердце, а ладони взмокли от волнения, от того, что все глупо и мне не стоило приходить в этот клуб. Но ведь Никита сам меня позвал.

Я непонимающе гляжу на парня, разглядываю его дымчатые серьезные глаза, которые минуту назад излучали смех. Почему люди порою ведут себя так непонятно? Сегодня говорят одно, а завтра уже другое.

— Но, — наконец, заговаривает Кит и вновь делает паузу. — Что-то внутри не позволяет мне прогнать тебя. И, на самом деле, я себя за это ненавижу. — Парень пристально обводит меня глазами. — Тебе здесь не место.

— Ты вчера сам пригласил меня. — Уныло произношу я, рассматривая свои пальцы.

— Я знаю. Я жалею об этом. Но одновременно я рад, что ты здесь.

— Ты странный.

— Так как насчет грейпфрутового сока? Он с холодильника.

Я хмурюсь, потирая виски, не зная даже, что и делать, как себя вести. Вроде бы мне намекнули, что лучше б мне уйти отсюда и не возвращаться, но в тот же время предлагают сок. Черт возьми, а еще говорят, что это женщины с причудами.

Тем не менее, парень подходит к старенькому холодильнику, достает оттуда коробку сока, идет обратно к стойке, избегая встречаться со мной глазами, и наливает в стакан розоватой жидкости, ставит ее перед моим растерянным носом. Я смотрю на стакан и пальцы Никиты, что до сих пор обвивают его, и, наконец, говорю:

— Люблю грейпфрутовый сок.

— Я тоже.

Наконец, он убирает руку, и я позволяю себе сделать глоток. Непроизвольно морщусь, когда горько-кисло-сладкая жидкость попадает в рот. Есть грейпфрут или пить грейпфрутовый сок — сродни издевательству над своими вкусовыми рецепторами: вроде бы и горько, неприятно, но хочется еще.

— А где ребята? Или сегодня ты один? — любопытствую я, вопросительно приподнимая брови, заодно стараясь не думать о том, что минуту назад говорил мне Кит.

— Медведь с Артемом где-то шляются, а Лесю можно найти там, — Никита указывает пальцем на танцпол. — Если хорошенько постараться.

— Да уж. Здесь всегда так?

— Как?

— Много народа. Много запахов. И вообще…

Парень хмыкает:

— Я уже привык и к запахам, и к музыке, и к приставучим алкашам, требующим налить еще водки. Здесь — это норма. Дело в том, что это единственное место в городе, где даже те, у кого нет денег, могут позволить себе оторваться, влить в себя пару литров дешевой дряни, накуриться и потрахаться в туалете.