Глава 9

Кейн

На следующее утро я проснулся с головной болью. У меня в голове словно отбойный молоток колотил по бетону.

Я перевернулся, ища Стеф, затем вспомнил, что прошлой ночью она так и не пришла. Должно быть, Пол рассказал ей, что я сделал. Каким мудаком я был. И теперь мне повезет, если после такого кто-нибудь вообще захочет со мной разговаривать.

Честно говоря, я порадовался, что Стеф не было. Конечно, время от времени я спал с ней, но после этого никогда не чувствовал себя хорошо. Я никогда не любил просыпаться рядом с ней. И всегда ненавидела себя. Когда я был с кем-то, кроме Кэролин, мне было безумно больно, и от этого я чувствовал себя куском дерьма. И то, что я использовал Стеф, не заставляло меня чувствовать себя лучше.

Я посмотрел на часы рядом с кроватью. Ровно шесть утра. Я настолько привык к однообразию своей жизни, что мне больше не надо было включать будильник. Каждое утро я просыпался на рассвете и занимался серфингом.

Мне потребовалось много времени, чтобы привыкнуть к этому. В течение нескольких месяцев подъем с постели был борьбой. Возвращение в океан заняло еще больше времени.

Авария потрясла меня до глубины души. Она отняла у меня все и всех, кого я когда—либо любил. Если бы у меня хватило смелости убить себя, я бы это сделал. Честно говоря, не знаю, что удерживало меня от этого поступка. Кроме серфинга.

Я подошел к задней палубе, чтобы снять гидрокостюм с бельевой веревки. Начинался еще один прекрасный, безоблачный день, и на улице уже было тепло. Я вернулся в дом и заметил скомканную фотографию Кэролин рядом с ключами и кошельком на кухонном столе. Доказательство того, что грязный скандал прошлой ночью был не просто дурным сном.

Я разгладил фотографию и поместил ее на холодильник рядом с другими фотографиями Кэролин и ее дочери Тамары. Остановился, чтобы посмотреть на них, но быстро отошел, чтобы переодеться, прежде чем снова впал бы в уныние.

Я любил выходить на воду рано утром, большинство людей еще спали, и существовало ощущение умиротворения и спокойствия. Лучшее место для серфинга находилось недалеко от шоссе. Это было великолепное место, и там всегда были идеальные волны. Так что я схватил свои вещи, сел в джип и направился туда.

Когда я подъехал, на стоянке, на вершине утеса было пусто. Крутая, извилистая тропа вела вниз от скал к пляжу, но, прежде чем отправиться вниз, я пошел к своему наблюдательному пункту. Я всегда отправлялся туда перед серфингом. Здесь был клочок травы, покрытый полевыми цветами на выступе скрытой деревьями скалы. Я пошел туда и посмотрел на океан и утренний туман, поднимающийся от воды, пытаясь найти какое-то спокойствие в душе.

Воспоминания о Кэролин и Тамаре, играющих и смеющихся в полевых цветах, мелькнули у меня в голове. Девочкам здесь нравилось. Каждую неделю у нас была традиция, собрать все для пикника и прийти сюда, чтобы поужинать и понаблюдать за закатом. Кэролин была потрясающим поваром и еще лучшей матерью. Иногда она делала из полевых цветов венки для себя и Тамары. Тамара всегда смеялась, когда Кэролин делала один и для меня.

Я никогда не знал отца Тамары. Кэролин был одна, когда я встретил ее. Но я много слышал о нем.

Я слышал о том, как он сбросил щенка Тамары с двухсотфутового моста, чтобы посмотреть, что произойдет, когда он ударится об воду. Слышал о том, как он держал голову Кэролин под водой в ванной, пока она почти не потеряла сознание. Я собственными глазами видел синяки, шрамы и ожоги от сигарет на обеих, Кэролин и Тамаре.

Тамаре было четыре, когда Кэролин, наконец, решила, что больше не станет выносить оскорбления. Ей было страшно уходить, но она больше боялась за то, какой будет жизнь ее дочери, если она останется.

Однажды ночью, когда ее бывший муж напился и вырубился на диване, она забрала машину и уехала с Тамарой посреди ночи. Она ехала в течение нескольких часов и не имела ни малейшего понятия, куда бежала. Ей было не к кому обратиться и некуда идти. Это был чистый инстинкт выживания, который удерживал ее.

Она не остановилась, пока не добралась до океана.

Вот тогда я и встретил ее. Я только что закончил кататься. Был весь мокрый и нёс доску по дороге к стоянке. Тогда и увидел ее впервые. Она, словно ангел, сияла в лучах утреннего солнца, а ее маленькая дочь спала у нее на руках. Она улыбнулась мне, и в тот момент я понял, она именно та женщина, которую я искал всю свою жизнь.

С тех пор мы были неразлучны. Я помог Кэролин устроиться и начать новую жизнь здесь, в Пизмо-Бич. У нее в прямом смысле ничего не было, ни одежды, ни мебели, ни денег. Я настоял, чтобы они остались со мной, пока устраивались. Дни превратились в недели, недели в месяцы, а они так и не нашли свое место. Я хотел этого. Мне нравилось, что они живут в моем доме со мной. Все свое время я проводил вместе с этими двумя девочками. Находясь рядом с ними, я чувствовал себя целым.

Тамара быстро сблизилась со мной. Я никогда не думал, что хочу детей, пока она не пришла в мою жизнь. То, как она смотрела на меня, как смеялась, когда я бросал ее в воздух, или цеплялась за меня, когда я пытался отправить ее в детский сад, заставило меня чувствовать, словно она была моей собственной плотью и кровью. И вот как я любил ее, как будто она была моей родной дочерью.

Однажды ночью, примерно через год после того, как они переехали, я прошел мимо комнаты Тамары, когда Кэролин укладывала ее на ночь. Я слышал, как Тамара сказала, что хотела бы, чтобы я был ее настоящим отцом, а Кэролин ответила, что ей тоже хотелось бы этого.

Это был единственный раз в жизни, когда я плакал от счастья.

На следующее утро я попросил у Тамары разрешения жениться на ее матери. Я нервничал, хотя знал, что она ответит «да». Вместе с девочкой мы спланировали мое предложение, проявляя особую осторожность, чтобы убедиться, что оно будет как можно более романтичным. Тамара настояла на том, чтобы мы принесли ее маме завтрак в постель и спрятали кольцо в сэндвиче с арахисовым маслом и желе. Из всех мест, куда можно было бы положить дорогое обручальное кольцо, это было последним в моем списке, но кто я такой, чтобы спорить с романтическими фантазиями самой симпатичной девочки в мире?

Я понял, что Кэролин знала, что что-то случилось, когда поймала мой пристальный взгляд, пока я нервно наблюдал, как она кусала сэндвич. Ну да, я был немного взволнован Из-за самого предложения, и нервничал, что она подавится проклятой штукой. Хотя видимо я нервничал не так сильно, как Тамара, судя по тому, как она вскочила на ноги нашей кровати и спросила, оказалось ли уже кольцо у мамы во рту.

Мы все засмеялись, и через несколько секунд смех Кэролин превратился в слезы счастья, когда она открыла бутерброд и нашла кольцо.

Я взял его у неё и вытер, прежде чем надеть ей на палец. Сказал им обоим, как сильно люблю их, и что моя жизнь стала полной, лишь когда я нашел их. Я обещал, что никогда не сделаю ничего, что может навредить им. Поклялся, что всегда буду защищать их и заботиться об их безопасности. Они пережили достаточно боли и страданий, и я поклялся, что всегда буду беречь их.

Кэролин снова и снова повторяла «да», а потом мы страстно поцеловались. Тамара обняла нас обоих и хихикала от счастья. Они были моей семьей, и каждый день я благодарил Бога за то, что он привел их в мою жизнь.

Я почувствовал, как напряглось мое тело, и сжались кулаки, когда я посмотрел в океан. Сделала глубокий вдох и выдохнул. Трудно было поверить, что в таком прекрасном мире, на который я смотрел, могли произойти такие ужасные вещи. Я наклонился, выбрал два самых красивых полевых цветка и направился обратно к джипу, чтобы взять доску.

По утрам вода в океане была прохладнее, но мне так нравилось. Холод освежал и словно очищал. Удерживая цветы зубами, я забрался на доску и поймал волну, следуя по пути света к восходящему солнцу. Затем, держа полевые цветы в руке, сел на доску. И тихо произнес молитву, которую мы с Кэролин и Тамарой каждое утро говорил вместе:

Господи,

Пожалуйста, держи нашу семью в своих любящих объятиях. Всегда защищай нас, оберегай, люби и благословляй.

Аминь

Затем положил полевые цветы в океан передо мной. Они отплывали, пока я наблюдал, как первая утренняя волна поднималась передо мной. Начал сильно грести, поймал волну, стоило ей принять форму, и позволил океану взять все под свой контроль.