Глава 5 Две девушки на тропе войны

Не отрывая взгляда, Арабелла смотрела на огонь в печке, который отбрасывал фантастические тени на потолок кухни. Она выплакала все слезы. Они попросту кончились. Глаза горели, словно она держала их рядом с пламенем. По просьбе матери с ней сидела Сара Пикок. Сара, старшая из трех дочерей, имела такие же суровые черты, как и мать, и ничем не напоминала милую Мину. Она держала в руке молитвенник, монотонно произнося изредка несколько строк молитвы. Вдруг она прервала чтение и недовольно пробурчала:

— Кто позволил писать в моей книге? И к тому же такие глупости!!! — Белла пожала плечами. Какое это имело отношение к ней? — Интересно, что означает эта идиотская фраза, — раздраженно продолжила девушка. — Через несколько дней после получения белого цветка ты умрешь!

Белла вскочила и вырвала книгу из рук Сары.

— Белый цветок!

— Что с тобой, Арабелла?

Белла выпрямилась, ее щеки зарделись.

— Я его видела! — выкрикнула она. — Я его видела!.. Белый цветок! Он лежал на скамье в Глиссольд-Парке, когда мужчина в шляпе появился рядом со мной. Но кому он был предназначен? Ах! Если бы Льюис и мистер Белл были бы здесь! Им бы не понадобилось много времени, чтобы узнать, кто написал эти слова в вашей книге, мисс Сара.

Сара захлопнула книгу и в свою очередь уставилась на огонь.

— Опасность! — прошептала она. — Кому здесь грозит опасность? Вероятно, всем, кто причастен к этому делу. Дядюшка Перси, пастор Джеллстоун, Льюис Грант, Эдмонд Белл, моя бедная сестра Мина. Если бы мы знали, — продолжила она громким голосом. — Если бы мы знали, куда вчера вечером ушли мистер Грант и мистер Белл!!!

Белла, разинув рот, смотрела на хозяйку:

— Господи Иисусе, мисс Сара! Думаю, я знаю.

Девушка подняла на служанку глаза:

— Что ты за дурочка, девчонка! Почему не сказала раньше? Давай выкладывай! Быть может, еще не все потеряно!

— Они пошли к Виввинсу на Корпорт-стрит.

— Проходимец! — проворчала Сара Пикок. — Я всегда считала ошибочным помогать ему.

У мисс Пикок было звание сержанта Армии спасения, а потому она занималась бедняками и многочисленными больными. Храбрости ей доставало всегда, и она спокойно проникала в самые ужасные жилища Лондона, чтобы помочь страждущим. Надо добавить, что она занималась этой христианской благотворительностью только по религиозным соображениям, ибо не знала, что такое душевное сострадание.

— Надевай плащ, Арабелла, — приказала она. — Мы уходим.

— В такой час и в такой ужасный квартал! — задрожала молодая служанка.

— Не я невеста мистера Гранта, — сурово ответила Сара. — Оставайся здесь, если боишься, я пойду одна.

— Нет, нет, я иду с вами, — решительно ответила Арабелла. — Но, быть может, стоит предупредить по телефону полицию.

Сара яростно тряхнула головой:

— И речи быть не может. Я всегда умела обойтись без помощи этих джентльменов из полиции. Что касается Льюиса Гранта, уверена, его будущая карьера только выиграет, если он сможет выбраться из этого тупика без помощи своих коллег.

Ничто другое, как эта отповедь по поводу будущего ее жениха, не могло заставить Беллу решиться. Она накинула на плечи непромокаемый плащ, а Сара облачилась в серую форму Армии спасения.

— Захвачу револьвер покойного отца, — сказал она. — Он по-прежнему лежит в нижнем ящике с постельным бельем.

— Револьвер! — с дрожью воскликнула Белла.

— Я пока еще им не пользовалась. Я брала его с собой несколько раз, когда отправлялась в нищенские кварталы Уоппинга или Шедуэлла, — равнодушно заявила Сара. — Взять его с собой будет полезным при посещении Ионы Виввинса.

Как накануне, вечер был холодный и туманный. Лавочки уже закрылись. В густеющем тумане блестели только красные кресты аптек. Девушки молча прошли Севен-Систерс-род и направились в сторону Камден-Таун. На длинной и монотонной Камден-род Корпорт-стрит образует некий анклав, разделенный на множество улочек, узких проходов и тупиков. Поскольку холодало, квартал был практически пустынен. Изредка мелькал бесформенный силуэт, тут же тонувший в тумане. Было темно и безжизненно, кроме нескольких освещенных окон кабаре. Дом, где жил Иона Виввинс, некогда был роскошным господским домом. Теперь все комнаты сдавались по отдельности. Прекрасный дом, носивший название Драмм-Иннс в память о бывших владельцах, почтенном семействе Драмм, быстро превратился в настоящий притон. Изъеденный проказой фасад Драмм-Иннс с многочисленными окнами высился на углу Корпорт-стрит. Через разбитые карнизы вода стекала по стенам, покрытыми мхом и селитрой. Кое-где стены осыпались. Железная вывеска со скрипом раскачивалась под ночным ветром. Вывеска извещала, что здесь по разумным ценам сдаются комнаты на неделю. Открытый днем и ночью портик вел в длинный сырой коридор, едва освещенный керосиновой лампой, которая стояла в зарешеченной нише.

— Надо пересечь двор и подняться по спиральной лестнице, которая ведет в заднюю часть дома, — прошептала Сара. — Там в одной из грязных комнат живет Иона Виввинс.

— Кто этот человек? — дрожащим голосом спросила Белла.

— Нищий, инвалид, наполовину паралитик. Он не может покидать комнату. Его единственная возможность добыть средства на жизнь — публичная благотворительность. Я подозреваю, что он тратит на спиртное большую часть получаемых денег.

Проливные весенние дожди превратили бывший почетный двор в настоящее болото. Туман здесь казался гуще, чем на улице. Дымящая свеча позади разбитого окна бросала жалкий свет на скользкие булыжники.

— Задняя часть дома выглядит почти необитаемой, — шепнула Белла на ухо спутнице.

— Весьма возможно! Обычно обитатели Драмм-Иннса не являются постоянными клиентами, — объяснила Сара. — Иногда этот барак набит, как бочка сельдями. В другие дни походит на дырявую бочку.

— Думаете, мы найдем Иону дома?

— Меня удивит, если его там нет, поскольку он не может сделать и пяти шагов, — заявила Сара.

Они дошли до спиральной лестницы, столь же грязной, как и двор.

— Это должно быть на втором этаже, — прошептала Сара, пытаясь вспомнить. — Последняя комната в конце центрального коридора рядом с нишей, где стоит старая статуя.

Карманный фонарик мисс Пикок освещал бесконечные коридоры, пустые и черные. Почти все двери были распахнуты, а комнаты были пустыми. Сара правильно использовала слово «барак» для характеристики огромного заброшенного здания.

— Здесь, — сказала она, остановившись перед закрытой дверью.

Она постучала. Два, три раза. Никакого ответа!

— Паралитик отправился на ночную прогулку, — пошутила Белла.

Ударом плеча Сара распахнула гнилую дверь, которая соскочила с петель.

— Его нет! — удивилась Сара.

— Однако он недавно был здесь, — сказала Белла, указывая на чадящий огонек позади ржавой решетки очага. — И запах трубки еще ощущается в воздухе.

Действительно, пахло старым табаком с примесью спиртного.

— Он должен вскоре вернуться, — вполголоса сказала Сара. — Бьюсь об заклад, что этот мерзавец притворяется паралитиком. Я всегда так считала. Попытаемся, если возможно, закрыть дверь.

Белла умело нацепила дверь на петли. Едва она закончила, как на внешней галерее раздался глухой шум. Сара схватила Беллу за руку и выволокла из комнаты. Здесь было достаточно места, чтобы спрятаться. Они забрались в пустую комнату напротив. Шум приближался. Вскоре желтоватый свет заскользил по полу.

— Смотрите, — тоскливо прошептала Белла, — смотрите!.. Свет идет из ниши в стене.

Действительно, старая статуя вдруг ярко осветилась. Обе девушки вытаращили глаза от удивления. Они увидели, как статуя повернулась и из отверстия в пьедестале вышел мужчина. Это был Иона Виввинс. Но Иона, в котором не было ничего от инвалида, поскольку он решительно зашагал к своей комнате, крепко ступая на обе ноги.