- В этом нет необходимости. - Фуллер сделал глубокой вдох. - Ладно. Мы договорились. Я закрою лагеря, и вы покупаете «Ренессанс». И если хоть одно слово просочится - все кончено. Для вас обоих.

- Вы угрожаете мне? Мужчина, чья жена не позволяла ему трахать себя десять лет, и я должен вас бояться? - спросил Кингсли.

- Ты кусок дерьма. - Фуллер замахнулся кулаком, но Кингсли с легкостью перехватил его за запястье.

- Отпусти, - сказал Фуллер, сопротивляясь ему.

- Католический священник научил меня этому трюку, - ответил Кингсли, сжимая запястье Фуллера, пока не ощутил кость. - Я больший католик, чем вы думаете.

- Католики не настоящие христиане, - выпалил Фуллер.

- О, нет, - ответила Сэм. - Тебе действительно не следовало так говорить.

Кингсли повернул свою руку и сломал запястье Фуллера. Звук щелчка был музыкой для его ушей.

Фуллер закричал так, словно демон вырывался из его души.

- Я так возбужден сейчас, - признался Кингсли с широчайшей улыбкой, которую он когда-либо носил. - Должно быть, именно это блондинистый монстр постоянно ощущает.

Сэм встала перед Фуллером и смотрела, как тот прижимает сломанное запястье к животу.

- Ты отвратителен, - сказала Сэм. - Ты лжешь детям и заставляешь их думать, что они зло. И все это время ты зло, которое живет со злом, который делает зло каждый день. Фейт Спенсер была влюблена в твою жену, а та отправила ее за это в ад.

- Я говорил. Она больная женщина. Ей нужна помощь и молитвы и...

- Она больна, - продолжила Сэм. - Но не потому, что она лесбиянка. Она сексуальная хищница, которая охотится на запутавшихся девочек-подростков в твоей церкви. Меня тошнит от вас обоих. А теперь проваливай. Ты не достоин находиться в доме Кингсли, дышать воздухом Кингсли. Или моим. Звони своему юристу, оформляй бумаги, закрывай лагеря - и ты продаешь нам «Ренессанс» и сделаешь все за одну неделю, или каждая телевизионная новостная станция, каждая газета, каждое христианской радио получит копию этой записи. Даже гребаный Клуб 700²⁴.

- Катись в ад, - сказал Фуллер Сэм.

- Я уже побывала в аду, - заявила Сэм. - Там я и познакомилась с твоей женой.

Глава 39

Не говоря больше ни слова, Фуллер выскочил из кабинета Кингсли, все еще прижимая к груди безвольную руку.

Кингсли выдохнул. А потом рассмеялся. Затем повернулся к Сэм.

Сэм наклонилась над мусорной корзиной возле его стола. Он был уверен, что Сэм вот-вот стошнит. Кингсли принес ей стакан воды и стал ждать.

- Прости, - сказала она, забирая у него воду. - Трахать кого-то, кого ты не хочешь трахать, и притворяться, что тебе это нравится...

- Адски, - закончил за нее Кингсли. - Я тоже этим занимался.

- Все хорошо. Я закрывала глаза и думала о Блейз.

Кингсли обхватил ее за затылок.

- Сэм, ты...

Сэм взмахнула рукой.

- Со мной все будет в порядке. Я в порядке.

- Зачем ты вернулась? - спросил Кингсли. Сэм поднялась и посмотрела на него. - Почему ты сделала это для меня? Я уволил тебя.

- Я это проигнорировала, - ответила она и доблестно попыталась улыбнуться. - Я всегда работала на тебя, даже когда брала деньги у Люси Фуллер. Я не планировала, что ты поймаешь меня с поличным, но все сложилось к лучшему. Мое увольнение убедило Люси, что я на ее стороне. Я никогда не была на ее стороне. Никогда.

Она встретилась взглядом с Кингсли.

- Не могу поверить, что ты пошла на это ради меня, - повторил Кингсли.

- И я. И Фейт. И каждый ребенок в этих лагерях.

- Это сработало. Ты закрыла их. Не я, ты.

- Жаль, что я не сделала этого много лет назад, - ответила Сэм. - Может быть, Фейт до сих пор была бы жива.

Кингсли аккуратно взял ее за руку и притянул к себе. Она плакала в его объятиях, и он позволил ей плакать. Она заслужила свои слезы и его доверие. Ее миниатюрное тело содрогалось напротив его, и он целовал ее волосы. Вскоре она выплакалась и успокоилась.

- Я бы никогда не попросил тебя переспать с ней, - заявил Кингсли. - Я бы никогда тебе этого не позволил.

- Знаю, - ответила Сэм. - Поэтому я и не сказала тебе, что делала. Ты бы приказал мне этого не делать.

- Я бы и близко не подпустил тебя к ней.

- Все в порядке, я обещаю. Это было не весело, - призналась она. - Но что сделано, то сделано. И сейчас... Думаю, мы победили.

- Мы победили, - подтвердил Кингсли. - И мы должны это отпраздновать.

Сэм покачала головой. - Никакого праздника. Мы должны работать. Клуб открывается в ноябре, а мы ничего для этого не сделали.

- Не ничего. У нас весь штат готов, - не согласился Кингсли.

- У нас есть две доминатрикс?

- Фелиция и Ирина. Есть.

- Мужчины-сабмиссивы?

- Джастин. Есть.

- Женщины-сабмиссивы?

- Люка. Есть.

- Вышибала и охранник?

- Лаклан. Есть.

- Думаю, у нас есть все. Погоди. Нет. Мужчины доминанты?

- Есть.

- Кто?

- Я. - Кингсли указал на себя.

- Ты?

- А почему бы и нет? - спросил он.

- Думаю, это наилучшая идея, которую я сегодня слышала.

Кинг порылся в своем столе и достал планшет Сэм. Он вручил его ей, как король вручает меч своему странствующему рыцарю.

С улыбкой и дрожащими руками она приняла его. Размашистым жестом девушка поставила галочку на странице.

- Есть. - Улыбнулась она ему. - Теперь нам нужно название. Идеи?

- Я слишком устал, чтобы думать сейчас о названии. Прошлую ночь я провел на полу священника. Мы сильно напились.

- Вы с падре напились вдрызг? По какому поводу?

- День Благодарения Духовенства.

- Такой есть?

- Видимо, да. Вчера вечером напился со священником. Сегодня утром сломал запястье телепроповеднику. Мой новый любимый праздник.

- Думаю, ты не просто сломал ему запястье. Он пустил тебе кровь?

- Кровь? Где?

Сэм указала на живот Кингсли. Кровавое пятно размером с четвертак испортило его белоснежную рубашку.

- Это не кровь Фуллера, - ответил Кингсли, поднимая рубашку. - Это моя.

- Что это за чертовщина? - Сэм опустилась перед ним на колени. - Господи, у тебя что-то вырезано на животе.

- Правда?

- Похоже на восьмерку внутри круга. Госпожа Фелиция сделала это?

Кингсли посмотрел вниз и увидел небольшую изогнутую линию на его коже в нескольких дюймах над его пахом.

Кингсли рассмеялся.

- Священник… я убью его.

- Что это?

- Он пометил меня, - объяснил Кингсли. - Вчера вечером я сказал Сорену, что госпожа Фелиция не практикует игры с кровью. Должно быть, он порезал меня, пока я спал. Сколько же я выпил, что не почувствовал этого?

Много. Прошлой ночью он выпил много.

- Пометил тебя?

- Вот как он подписывается, - ответил Кингсли, указывая на неглубокий порез. - Это первые две буквы его имени. «С» и «О» вокруг нее и слэш через них.

- Что же, похоже на восьмерку внутри круга.

Восьмерка и круг... Этот образ пробудил воспоминания. На редкость, хорошие.

- Ты когда-нибудь читала «Божественную комедию»? - поинтересовался Кингсли. - Данте?

- Нет, - ответила Сэм, поднимаясь на ноги. - Хорошая?

- Нам в школе задавали ее читать. Однажды ночью в постели Сорен читал мне «Инферно» в оригинале, на итальянском. - Кингсли использовал живот Сорена как подушку, пока тот читал вслух на сладкозвучном итальянском языке. - Один из редких моментов в моей жизни, который лучше секса.

- Похоже на то.

- Восьмой круг был местом, где наказывали тех, кто злоупотреблял своей властью. Особенно симонистов²⁵.

- Кем они были?

- Продажными священниками.

Сэм ехидно улыбнулась ему.

Она перевернула лист бумаги на своем планшете, нарисовала изогнутую букву «С», поставила букву «О» вокруг нее и нарисовала косую черту. Это было похоже на изящную наклонную восьмерку внутри круга.

- Разве не замечательно это будет смотреться на бирке ошейника? - спросила Сэм.

- Если мы назовем клуб «Восьмой круг» в качестве шутки над священником...

- Что?

- Не знаю, - ответил Кингсли, чувствуя себя счастливее, чем когда-либо за долгое время. Счастлив, что его мечта сбылась, но гораздо счастливее, что Сэм снова с ним, где ей и место. - Но мне не терпится узнать.

Глава 40

Ноябрь

Ремонт занял тридцать шесть дней и обошелся в один миллион двести тысяч долларов. Кингсли вручил Сэм кредитную карту с закрытыми глазами и сказал: - Делай, что должна, чтобы все вышло идеальным. Не показывай мне счета. - В ночь открытия Кингсли взял Сэм за руку и поцеловал центр ее ладони. Сегодня она позволит ему затмить себя. В то время как она была одета в простой костюм-тройку в тонкую полоску, Кингсли был одет в любимый Сэм из всех его новых костюмов строгий смокинг в Эдвардианском стиле, фрак и с расстёгнутым воротом рубашку. И, безусловно, сапоги, которые она ему подарила.

- Идеально, - заявил он, пока они стояли на выступе балкона с видом на пустую игровую зону внизу. - Parfait. И все это сделала ты.

- Ты заплатил за это.

- Ты осуществила мою мечту, - ответил он. - Стоило каждого пенни. Это все, чего я хотел и даже больше.

- Должна показать тебе лучшую часть. - Сэм взяла его за руку и повела через бар к двери позади. Они прошли через огромную кладовую, которая вела в зал, который вел в другой зал, который вел вниз и в зал Мастеров.

- Что там? - спросил Кингсли, когда она остановилась у предпоследней двери справа.

- Твоя игровая комната. - Она вытащила связку ключей и отперла дверь. Она оставила Кингсли стоять на пороге, а сама шагнула внутрь и зажгла лампу. - Что думаешь?

Глаза Кингсли округлились, когда он вошел в комнату и осмотрелся. Прозрачная белая ткань свисала со стен и отделяла кровать от боковой комнаты, полностью экипированной БДСМ-девайсами. Обтянутые шелком подушки лежали в художественном беспорядке на софе.

- Похоже на... - начал Кингсли.

- Я посоветовала декоратору подумать о Лоуренсе Аравийском, Омар Шарифе²⁶ или короле пустыни. Он хорошо справился.

Лучше, чем хорошо, комната была великолепна. Никто не мог войти в эту комнату и сразу же не захотеть лечь на кровать с ее голубыми, красными и золотыми подушками, и предложить свое тело и душу хозяину этого дома.

- Сэм, я не могу... - Голос Кингсли дрогнул. - Откуда ты узнала, что я любил Лоуренса Аравийского?