Глава 21

Издательница сидела, откинувшись в кресле, ее лицо ничего не выражало.

«Ты ударила ее?»

«Да».

«Сказала, что ненавидишь ее?»

«Да».

«Бросила ей в лицо имя той девочки, не имея ни малейшего понятия, кем или чем она была?»

«Да».

«И все это потому, что она заботилась о тебе настолько, чтобы удержать твою пьяную озабоченную задницу от ошибки, о которой бы ты пожалела на следующий день».

Меган уже не могла еще глубже вжаться в кресло. «Да», раздался хриплый шепот.

«Не удивительно, что она плакала», пробормотала Чарли себе под нос.

Зеленые глаза распахнулись в шоке. «Ты видела…?»

«Ту высокую, темноволосую женщину, рыдавшую на плече у старика? Черт возьми, да, я видела», укоризненно ответила издательница. «А я-то думала, в чем дело?» Она грустно покачала головой. «Теперь я знаю».

«Не самое мое лучшее достижение», со стыдом в голосе призналась блондинка.

«Да уж», хохотнула рыжая. Потом сказала серьезно, «Я разочарована в тебе, Меган. Более того, я очень зла. Это женщина приютила тебя, вылечила, отдала тебе всю заботу и сострадание, а ты отплатила ей, оскорбив ее и морально и физически». Она посмотрела на блондинку. Та сидела с низко опущенной головой, а ее лицо скрывали светлые волосы. «Это было неправильно, Меган. Так ужасно неправильно».

«Думаешь, я не знаю?» срывающимся голосом ответила писательница. «Думаешь, я горжусь собой?» продолжила она, поднимая заплаканное лицо. «Думаешь, я эти два дня я сидела в квартире и злорадствовала?»

Издательница была настолько ошеломлена болью, написанной на лице молодой женщины, что ее собственный гнев поутих. На смену ему пришло беспокойство, и Чарли встала и опустилась на колени рядом с убитой горем подругой.

«Я знаю, то что я сделала ужасно. Я знаю, что обидела ее», блондинка уже не сдерживала слезы. «Она делала для меня все, а я унизила ее за это. Та женщина права; я не хороший человек. Я дрянь», всхлипывала она в объятия издательницы. «Бессердечная дрянь. Неудивительно, что они все бросают меня. Мне жаль, Чарли… так, так жаль».

«Нет, детка, нет», нежно убеждала пожилая женщина. «Ты не дрянь, малышка, и никто не бросал тебя. Шшш, все хорошо, детка… все хорошо», ворковала она, крепко обнимая расстроенную женщину и давая ей возможность выплакаться.

Через какое-то время бурные рыдания стихли до единичных дрожащих всхлипов. Издательница выдернула несколько бумажных платочков из неизменной коробки на столе.

«Тебе получше?» спросила она, с материнской нежностью вытирая заплаканное лицо.

«Я в порядке, Чарли», неуверенно ответила Меган, взяла предложенный платок и высморкалась. «Я все испортила, Чарли и не знаю, как исправить. Я хочу позвонить ей и попросить прощения, но она, скорее всего, повесит трубку».

«Зачем ей это делать, дорогая?»

Блондинка недоверчиво взглянула на подругу. «После того, что я наделала? Да она меня наверно просто ненавидит». Краска стыда залила ее лицо. «И я не виню ее, Чарли… я сама себя ненавижу», хрипло закончила она.

«Хорошо, довольно», решительно сказала издательница и поднялась на ноги. Она встала перед Меган, оперлась на стол и скрестила руки на груди. «Она не ненавидит тебя, Меган… и никогда не ненавидела. Черт, да она вообще убеждена, что все это ее вина».

Меган подняла голову, и ее глаза скептически сузились. «Откуда ты знаешь?»

Рыжая пожала плечами, «Я говорила с ней».

«Когда?»

«На прошлой неделе».

«Она тебе звонила?»

«Нет, вообще-то это я ей звонила. Я хотела уточнить, хочет ли она получить чек за „оказанные услуги“ или сразу деньги на счет». Пожилая женщина выдержала паузу, а затем добавила, «А она отказалась от оплаты, знаешь ли».

«Значит ты знала, что случилось», ощетинилась писательница, она ошибочно сделала вывод, что доктор все «выболтала».

«Нет, дорогая, не знала», мягко ответила Чарли, сообразив какой ход приняли мысли Меган. «Признаюсь, я спросила ее, но она отказалась это обсуждать; настаивала, чтобы я поговорила с тобой. Она сказала лишь, что это все ее вина. Что она… подвела тебя, как она выразилась».

«Господи, Чарли, это не была ее вина», сердито воскликнула блондинка. «Не она подвела меня… я подвела меня». Она подавленно сползла в кресле. «Что мне делать, Чарли? Мне нужно поговорить с ней. Мне нужно извиниться. Но я боюсь. Что бы ты ни говорила, она, должно быть, злится на меня. Она не станет меня слушать».

«Нет, милая», терпеливо улыбнулась издательница. «Она не злится на тебя. Из разговора с ней я почувствовала, что она просто обижена. Я не стану подслащать пилюлю», серьезно глядя в лицо молодой женщины предупредила Чарли. «Она без сомнения обижена твоей реакцией на ее отказ, ведь она сделала это из благих побуждений. Но особенно твоими словами о Кейси», произнесла она и заметила как Меган болезненно поморщилась. «Но я думаю, помимо этого, она считает, что ее „ошибка“ стоила ей хорошего друга». Проницательные карие глаза внимательно посмотрели в округлившиеся зеленые. «Друга, который стал ей очень дорог».

Издательнице пришлось сдержать усмешку, когда до молодой женщины дошел смысл этой фразы.

«Я ей дорога?» выдавила писательница. Она не решалась признать правду, которую ее сердце уже знало.

«Очень. И я рискну предположить, что в этом смысле она не одинока».

«Не понимаю, о чем ты», вяло пробормотала блондинка. Но по румянцу, залившему ее щеки и по тому, как она внезапно отвела глаза, издательница поняла, что попала в точку. Воодушевленная этим, пожилая женщина продолжила.

«Я думаю, ты поняла, что у тебя тоже есть чувства к доброму доктору, но ты не знаешь как с ними обращаться. Поэтому ты решила — если все время занимать себя другими делами, все время бежать», проговорила она, «то все пройдет. Но это не помогает, не так ли?»

«Нет… это… я…» замялась блондинка. Она отчаянно хотела опровергнуть правду в словах пожилой женщины, но не могла. «Проклятье, Чарли, я не могу испытывать к ней такие чувства», наконец выдала она.

«Ну вот, начинается». Издательница скрестила руки на груди. «Почему?»

«Потому что это неправильно!»

«Почему?»

«Потому что она женщина».

«И что?»

«Черт побери!» писательница начинала выходить из себя. «Это противоестественно», процедила она.

«Кто сказал?» с вызовом спросила рыжая. «С каких это пор „любовь“ противоестественна?»

Меган смотрела на подругу, как будто у той выросла вторая голова. «Чарли, что ты такое говоришь?» Ее взгляд стал жестким. «Ты что…?»

«Нет, Меган, я не из них. Хотя, видит бог, иногда я хотела бы этого», пробормотала она. Затем, возвращаясь к теме разговора, она продолжила. «Я хочу сказать, моя дорогая, что ты всегда была настолько ослеплена ненавистью и предрассудками отца и предполагаемым предательством матери, что сейчас ты пытаешься отвернуться от чего-то, что может стать лучшим событием в твоей жизни». Пожилая женщина нагнулась и приподняла ладонями лицо Меган, заставив ту поднять взгляд. Когда Чарли взглянула в эти зеленые глаза, ее сердце облилось кровью при виде мучительной неуверенности в них. «Поговори с ней, солнышко, дай вам обеим возможность исправить случившееся. А потом, если ничего больше, дай ей быть тебе хотя бы другом».

«Я не знаю, Чарли», ее голос срывался. «А если она меня тоже обидит?» Слезы капали из глаз писательницы и собирались в ладонях Чарли. «Еще раз я этого не вынесу», всхлипнула Меган.

«А вот теперь мы подошли к самому главному, не так ли, малышка? Ты волнуешься вовсе не из-за „противоестественности“, ты боишься, что тебя снова бросят. Так не может продолжаться».

Она приняла решение, взяла очередной платок и вытерла слезы на лице блондинки. «Так, дорогая», отрывисто начала она. «Соберись. Мне необходимо тебе кое-что сказать и мне нужно первое — все твое внимание, второе — пообещай, что не будешь злиться и будешь молчать, пока я все не скажу, и третье — пообещай, что хотя бы постараешься честно и спокойно обдумать то, что я тебе расскажу».

Это заявление и резкая смена поведения пожилой женщины застали Меган врасплох и писательница просто тупо уставилась на нее. «Чарли, что…?» шмыгнула носом она.

«Пожалуйста, милая», настаивала издательница. «Нам нужно кое-что обсудить… ради твоего блага. Но пообещай, что выслушаешь все до конца».

У писательницы было нехорошее предчувствие, но заявление подруги слишком заинтриговало ее. Она сделала глубокий вдох, чтобы усмирить бушующие эмоции.

«Хорошо. Продолжай».

Чарли подняла бровь.

«Ну ладно, ладно, я обещаю хорошо себя вести», надулась молодая женщина.

Издательница помолчала, подбирая слова. Наконец остановилась на самых простых.

«Твоя мать не отказывалась от тебя».

«Извини?» голос блондинки мгновенно стал ледяным.

«Я сказала, твоя мать не отказывалась от тебя. Она ушла от твоего отца, но она не предавала тебя».

«Тогда почему она не писала, не звонила и не пыталась со мной увидеться? Я может чего-то недопонимаю, но когда себя так ведут, я называю это отказываться». Ядовито заметила она.

«Она пыталась, она…»

«Чушь!» перебила блондинка. «Не так уж она и пыталась!» Сузившимися глазами Меган посмотрела на подругу. «Откуда ты вообще знаешь?»

«Я дойду до этого», блондинка было открыла рот, но Чарли оборвала ее. «Ты дала слово, Мэг. Теперь сиди и слушай», приказала женщина.

Какое-то мгновение писательница таращилась на нее, но потом сдалась. Она откинулась в кресле, сложив руки на груди и глядя на весь мир, как обиженный ребенок. «Продолжай», — процедила она сквозь зубы.

«Так вот, как я уже сказала, она пыталась. Она пыталась писать… все письма возвращались. Она пыталась звонить… твой отец всегда говорил, что тебя нет. Несколько раз она даже пыталась встретиться с тобой, но твой отец всегда прогонял ее. После третьей попытки что-то случилось, и она перестала искать встречи с тобой. А через какое-то время прекратились и письма со звонками. Но она никогда не переставала думать о тебе, Мэг. Вместо того, чтобы писать письма, она начала вести что-то вроде дневника. Записывая туда мысли для тебя, о тебе, в надежде, что однажды ты прочтешь их и узнаешь правду…» женщина глубоко заглянула в опасливые зеленые глаза, «… что она никогда, никогда не оставляла тебя».