— Прекратите! — строго скомандовала женщина. — Вы находитесь не в том месте, чтобы устраивать разборки.

— Анжелина, прошу вас пройдемте к машине, — любезно сказала она. — Думаю, мужчины в скором времени присоединятся.

К моей великой радости дорогу до владений семьи Моро мы провели в тишине, оказавшись внутри автомобиля я тут же уставилась в окно, делая вид, что мне безумно любопытны проплывающие мимо пейзажи.

Как и ожидалось, водитель вез нас в Верхний округ, в самый богатый и комфортабельный район города. Туда, где дома вовсе не ютились как старые сосны тесно прижавшись друг к другу, туда, где между особняками и величественные замками, километры пространства и не всегда была возможность рассмотреть саму постройку, за высокой изгородью забора, деревьев, которыми было окружено всё вокруг.

Водитель неспешно подкатил к кованым воротам, а затем они словно по мановению волшебной палочки распахнулись, и мы последовали дальше.

Грунтовая дорога петляла меж высоких туй, вековых дубов и свежей зелени травы, что стелилась мягким покрывалом под ними.

Бывают такие постройки, смотря на которые ты понимаешь, люди, живущие в таких домах либо безумно счастливы, либо их жизнь пронизана болью и одиночеством. Дом семьи Моро был именно такой. Поистине шикарный особняк. Думаю, был построен ещё в прошлом веке, но это отнюдь не портило его внешний вид. Его изящество и утончённость, были гораздо привлекательнее многих кричащих новомодных вилл.

Но отчего-то меня не покидала мысль, что детство Моро вовсе не было счастливым, несмотря на то, что мог иметь всё, что хотел.

— Пройдёмте, — услышала я голос матери Криса. — Зовите меня Клэринс.

Пока я любовалась красотами чужого богатства, мы уже подъехали прямо к парадной двери. Водитель открыл нам дверцу и помог выбраться. От всего этого чувствовала себя героиней, одного из столь популярных чёрно-белых фильмов, которые совсем недавно стали крутить в развлекательных центрах. Кажется, это называется кино.

Мой взор непроизвольно поднялся вверх, пытаясь окинуть всю постройку целиком. И тут я заметила в окошке второго этажа, как всколыхнулась занавеска, а затем мелькнул силуэт женщины.

«Она явно наблюдала за нами», — подумала я.

Но тут же отогнала эту мысль от себя, наверняка это просто была одна из служанок поджидавшая хозяев. Такой огромный особняк должно быть и слуг здесь не мало.

Как только оказалась внутри, я ещё сильнее ощутила пропасть между мной и этими людьми. Ноги буквально с порога стали утопать в мягком ковре, стены пастельных тонов украшали картины известных художников. Вазы, хрустальные люстры, диваны, позолоченные торшеры, бесспорно бросались в глаза, но апогеем всего стал обеденный стол.

Это было сумасшествием, большой дубовый монстр занимал целую комнату, а вокруг него стоялм двенадцать стульев с мягкой красной обивкой, позади горел камин, а сверху спускался громадный канделябр с кучей свечей. Видимо электричество не было в моде у богачей, но, как говорится, у всех свои причуды.

На столе была сервировка лишь на три персоны, а тарелки, куча вилок, и две ложки явно были серебряными.

Но даже не это вызвало бурю негодования внутри меня, а количество блюд, ожидавших нас.

Я сбилась со счета пытаясь понять, сколько именно, неужели семье из трёх человек под силу съесть такое?

Конечно же нет, максимум по паре ложечек от каждого, а к некоторым, я уверенна, эти люди и вовсе не прикоснутся. И это в то время, когда столько голодных в нашем городе.

Я прекрасно помню детский дом с его жидкой овсянкой, больше похожей на воду с парой зернышек каши, с обедами, где давали рыбную похлебку, напоминающую помои, и ужинами… Мы радовались, если они вообще были.

И это в то время, когда такие богачи как семья Моро, набивают свои животы изысками и выкидывают уйму несъёденного.

В мои глазах полыхнула злоба и обида одновременно, и это не укрылось от хозяйки дома.

— О, я вижу, вы оценили обед, надеюсь, любите цесарок в гранатовом соке? Это коронное блюдо нашего повара, его подадут чуть позже.

— Это еще не всё? — удивилась я.

— Конечно, нет, это всего лишь закуски, горячее всегда подают позже. Наверное, вы слишком редко бывали в приличном обществе.

— Что это значит? — тут же вспыхнула. — Люди, не съедающие по двадцать блюд за обед, не имеют право называться приличными?

— О нет, дорогая, я вовсе не это имела в виду, — проворковала эта змея.

Думаю, в этот момент мы обе понимали, что именно так она и считает.

— Ты знаешь, Виктории очень нравится наш повар, она каждые выходные обедала с нами. До того момента пока Кристиан не связался со своей Катриной. Как она была расстроена. Бедняжка! Ведь свадьба была уже намечена. Но полно о прошлом, — промолвила интриганка. — Шарлотта, — позвала она.

И буквально через секунду в комнату вошла пожилая женщина, в синем строгом платье и белом переднике, волосы были собраны в тугой пучок. Готова была поклясться, именно её я увидела в окне второго этажа. Она одарила меня странным взглядом, вовсе не злобным, скорей заинтересованным.

— Шарлотта, добавьте ещё одно блюдо, мисс Анжелина отобедает сегодня с нами.

Снова была удостоена взгляда Шарлотты, и а затем, сказав «слушаюсь», женщина удалилась. Ей на смену тут же прибежала молоденькая горничная с дополнительными сервировочными предметами.

Клэренс предложила подождать мужчин в гостиной. Большой белый рояль был главным украшением этой комнаты.

— Знаете, Викки так чудесно музицирует, её обучал сам Ван Штруберт. Не порадуете ли вы меня своей игрой?

— Я не умею, — процедила сквозь зубы.

Не было сомнения, что она делала всё это специально, указывая на мои недостатки.

— Ну что ж, может тогда поделитесь впечатлением о новой книги Клэрда Кевенса? Я так переживала за бедняжку Лилию.

— Не имела счастья прочесть её, но, судя по всему, это один из женских романчиков, которыми увлекаются молодые богатенькие бездельницы?

Маска любезной почтительности впервые подернулась на лице Клэренс Моро.

— Да как вы можете, мы с Викторией очень почитаем творчество этого автора.

— А лучше бы вам с Викторией, увлекаться статьями Мэтьяса Фэнса.

— О боги, неужели ты говоришь о том смутьяне, который прячась под псевдонимом, осуждает наше правительство?

— Я говорю о человеке, который борется за правду, о том, кто пишет не боясь. Он глас народа, защитник бедных и поборник справедливости.

Притворство окончательно покинуло эту женщину.

— Да что вы себе возомнили? Мы тоже беспокоимся о справедливости, занимаемся благотворительностью и никогда не нарушаем законы.

— Законы? Те, которые установил совет, с выгодой для богатых?

— А знаете, нет сил больше терпеть ваши оскорбления, мой сын так слеп, что выбрал жалкую рвань вместо образованной девушки из знатной семьи. Но он это сделал не из любви к вам, а лишь из желания насолить своему отцу. Он бы никогда не связался с такой необразованной простушкой, если бы не вечное противостояние с Элиотом.

Не знаю от чего, но меня всё же задели слова этой фурии. Слёзы брызнули из глаз.

— Мама, — услышала я грубый рык за своей спиной.

И тут же почувствовала, как чьи-то сильные руки развернули меня к себе. Я уткнулась носом прямо в широкую мужскую грудь, а тёплая ладонь гладила по голове.

— Ноги моей больше в этом доме не будет! Когда же вы перестанете быть такими снобами? Пока вы не откроете глаза и не поймете, что этот мир давно и безвозвратно изменился, а вы вдвоём так и застряли в средневековье с его обычаями и глупыми предрассудками, меня к себе не зовите. Пойдём, Анжелина.

На пороге Кристиан обернулся и кинул последнюю фразу:

— И знаешь, мама, это ужасная расточительность, устраивать такие воскресные обеды в то время, когда столько людей голодает на улице.

Победная улыбка озарила мое лицо, я была несказанно счастлива, что, даже несмотря на то что, Кристиан вырос здесь, он рассуждал и думал именно так. Так же как я и сотни тысяч жителей нашей страны. А ещё приятное тепло разливалось внутри от того, что этот мужчина защитил и встал на мою сторону.

По дороге домой, сидя на заднем сидении авто, Моро сказал:

— Анжи, это неправда, я, — начал мямлить он, — моя мать и то, что она сказала… Я бы мог обратить на тебя внимание и не из-за отца и нашей вражды.

— Тсс, не надо об этом Крис, — попросила. — А давай всё-таки пообедаем вместе? Как тебе ресторанчик у Чарли?

— Ресторанчик? — Усмехнулся он. — Скорей закусочная.

— Ну да, двадцать блюд на обед там не предвидится, — улыбнулась ему.

— А знаешь, я безумно этому рад. Анжелина, у меня, кажется, для тебя кое-что есть.

Удивленно приподняла брови.

— Дело в том, что, как только мы прибыли, на пороге меня встретила Шарлотта и, сунув мне в руку вот это, попросила передать пришедшей со мной Рыжей мисс.

Кристиан разжал ладонь, а на ней красовался небольшой кусочек желтоватой бумаги с неровными краями, явно вырванный второпях из записной книжки.

Любопытство подстегнуло тут же схватить записку и прочесть:

«Мисс, я так стара, что уже и не наделась встретить вас снова. Но всевышний милостив, он даровал мне такую возможность. Днём и ночью я молилась о здоровье для вас и вашей сестры. Теперь повидавшись с вами обеими, я могу спокойно уйти на покой, зная, что две мои девочки выросли настоящими красавицами и находятся в полном здравии несмотря ни на что».

— Ничего не понимаю, — прошептала я, закрыв руками глаза.

— Ты позволишь? — спросил Моро, осторожно разжимая пальцы.

И как только листок оказался в его руках, начал жадно вчитываться в написанное.

Со мной же творилось нечто странное, эта женщина, её лицо, всплывало в моей голове. Но чудесные метаморфозы творились с ним, оно помолодело лет на двадцать.

А затем образы завели свой хоровод вновь.

— Нет, только не снова, — выкрикнула я, но было поздно.