Глава 38

Глава 38

Бодирод осел и завалился на бок. Окружавший его ореол потух. Шестым чувством поняла, что родич мертв. Отерла пот со лба. Отбросила в сторону ненужный больше клинок и повернулась к мужу. Гаролд уже стоял, придерживая раненую руку. Я счастливо выдохнула, поискала его взгляд и отшатнулась. Князь смотрел на меня в упор, будто впервые видел, лицо искажала гримаса отвращения ненависти.

— Она и Бодирод — чудовища, проникшие в наш мир. Надеть на нее антимагические кандалы и запереть в башне! — отвернувшись, Гаролд обвел напряженным взглядом притихшую публику. — Я защищу Окавиту от мерзких тварей! Пощады не будет даже моей жене!

Расторопный слуга защелкнул антимагические браслеты, ожегшие кожу холодом. На плечи навалилась тяжесть. Каждая клеточка тела лишенная нужных магических токов ответила болью. Сжав зубы, чтобы нечаянно не вскрикнуть, позволила лишь паре слезинок незаметно скатиться по щекам. Я не сопротивлялась, оглушенная переполняющими эмоциями от недавней схватки, открывшейся правды о родиче и странного поведения Гаролда. Все еще не понимая причины такой перемены, надеялась, что все это недоразумение. Когда на руках защелкнулись кандалы, муженек презрительно усмехнулся и отвернулся, поправляя наброшенный слугами алый плащ.

Он решил, раз мы в родстве с Бодиродом, я тоже шебитт?! Но я же спасала его жизнь! Я на его стороне!

— Прошу вас, княгиня, следовать за мной, — мысли прервал вежливый и какой-то виноватый тон гвардейца, моего конвоира.

Подхватив подол подвенечного платья, я почти бегом направилась через площадь в сторону белокаменных княжеских палат. Народ расступался, образуя коридор, низко кланяясь. Вслед летели шепотки проклятий «шмыровому семени». В перехваченных на ходу взглядах замечала лишь ужас, презрение, ненависть и жажду крови. Захотелось побыстрее убраться к себе, сменить тонкое оголяющее спину платье и атласные туфли на кольчужку и сапоги, добраться до своих клинков, сжать их рукояти, почувствовав себя под защитой.

Я снова одна, вокруг только враги, жаждущие смерти шебитта, моей крови. И никто не придет на помощь, как тогда, после кончины Проспера, когда я выла ночь над телом, чувствуя горе потери, тоску одиночества и страх, сжимающий сердце. Стражник едва поспевал за мной.

Влетев в комнату в башне, в которой нас держал Бодирод, услышала, как лязгнул запор с той стороны. Меня заперли и охраняют. Отцепив венец, поморщилась, воспоминая, как пальцы мужа осторожно поправляли волосы. Стянула ставшую ненавистной фату и швырнула в угол. Следом полетело платье и туфли. В шкафу нашлась одежда для охоты. Натянув кожаные брюки, простую рубашку и высокие сапоги, почувствовала себя немного увереннее. Распустив замысловатую прическу, убрала волосы в обычную косу. Княжеский венец сунула за пазуху. Пусть и неказистый, но это дар Светлой Богини и негоже им разбрасываться. Клинки нашлись тут же, брошенные с амуницией на пол в углу. Погладив рукоятки, убрала в заплечные ножны и осталась ждать Гаролда. Удобно усевшись на подоконнике, разглядывала кусочек площади, на котором еще толпился народ, в ожидании гуляний и салюта в честь княжеской свадьбы. В отличие от простого люда, я понимала, что праздник могут отменить. Поединок с родичем в корне поменял отношение Гаролда ко мне.

Только какого шмыра? Я хотела защитить его. Он обязан дать объяснения случившемуся. То, что Бодирод оказался шебиттом не доказывает, что весь наш род чудовища. Но не хочет ли князь воспользоваться удачно представившейся возможностью вырезать неугодных и избавиться от лишних претендентов на престол? А заодно и от меня, неугодной и нелюбимой жены.

От последней мысли стало обидно, глаза защипало от слез. Еще оставалась надежда, что гнев ко мне, это разыгранный Гаролдом спектакль, имеющий свои причины, и он сейчас зайдет, обнимет и все объяснит. Время шло, день сменился вечером, но в двери так никто не постучался. Когда совсем стемнело, и на стенах зажглись факелы, проголодавшись, решила сама сходить и поискать кухню. Только отодвинула засов, как дверь резко распахнулась. От неожиданности не удержалась на ногах и приземлилась на пятую точку, разглядывая стоящих у дверей. Гаролд переодевшийся в темные шелка с подвязанной рукой, быстро пересек порог и остановился, нависая сверху. Следом вошел Калеб, скупо кивнув на мое приветствие. При звуках моего голоса, Гаролд резко отстранился, красивые губы брезгливо скривились. Он кивнул брату, и в его руке появился свиток. Развернув, торопливо зачитал:

— Верховный Совет Князей Окавиты и Риволы(в будущем именовать Великое Княжество Дорант), исходя из законов обоих княжеств, постановил Суриэль Дорант Светлую княгиню Окавиты и Риволы(в будущем именовать Великое Княжество Дорант) за свидетельством многих достойных признать врагом народа(шебиттом) и применить высшую меру наказания. Привести в исполнение немедленно. — Гаролд оторвал взгляд, и не глядя на меня, добавил:- Шебитта может убить только шебитт. Какая злая ирония судьбы, эта башня, выстроенная твоим дедом, подавляет способности шебиттов, и она станет для тебя могилой. Из нее ты не выйдешь.

Я шеббит?! Шебитт… Чудовище! Такая же, как Бодирод!

— За что, Гаролд? Я же никогда не использовала способности во вред. — От потрясения, я едва могла говорить.

Я преступница только потому, что попыталась его спасти.

— Верю, иначе попыталась бы сбежать еще там, на площади. Ты просто не знала о них. Теперь я понимаю, почему мой отец убил твоего. Он узнал, что весь ваш род — грязные чудовища, несущие смерть, — он обернулся к Калебу, и тот вручил ему еще один свиток. — Ищейки моего деда разузнали страшную тайну, хранящуюся в главном храме Темного Бога, в стране Проклятых. За эту тайну было заплачено многими жизнями. В старинных свитках говорится, что там, где появляются шебитты, следом ступает смерть. Вы опасны для всего сущего! Читай!

Он швырнул мне на колени свиток, наклонился, протянув руку к лицу. Я отшатнулась, подумав, что получу пощечину. Гаролд поддел цепочку и рванул, разрывая тонкие звенья кулона избраной.

— Ты не достойна его носить!

Коротко взглянул на фыркнувшего брата и вышел. Калеб едва заметно, извиняясь, улыбнулся, вздохнул и вышел следом.

Дверь захлопнулась со стуком. Тонкая сеть магического щита окутала двери и окна. Моя комната превратилась в тюрьму. Прихватив пергаменты, я отползла и рухнула на стоящую тут кровать. Стараясь не думать, какой была предыдущая ночь с Гаролдом, углубилась в чтение. В законе не говорилось, что за смерть имелась в виду. Дед Гаролда лишь сообщал потомкам итоги донесения своих соглядатаев и требовал уничтожать всех «сияющих». Так он называл мой народ. Не выдержав напряжения, я заплакала, зарываясь лицом в подушку и захлебываясь рыданиями. Выплакавшись, забылась тяжелым сном.