Гонец-Под-Вечер смотрел себе под ноги. Далекий Свет, наоборот, искал взгляда Развияра; его смуглое обветренное лицо кого-то страшно напоминало, кого-то из давних воспоминаний.

– Спасибо, Тари. Идите.

Стражники вышли. Развияр слышал, как Тари выставил караул в коридоре. Отличный служака, подумалось Развияру. Хоть и молод.

Он перевел взгляд на Лукса. Тот, отойдя к свету, осматривал оружие, отобранное у беглецов:

– Какой умник оставил им клинки? Какой идиот догадался?!

– Я, – сказал Развияр.

– Молодец, – бросил Лукс сквозь зубы.

– Лукс, вы не родственники с… – Развияр указал глазами на Далекого Света.

– Мы братья, – Лукс смотрел мимо. – Родные. В детстве его сменяли на девочку. Отдали в другую семью. Он второй по старшинству… Гордость клана, дважды победитель Долгого Похода, – голос Лукса звучал монотонно. – Короткий Танцор весь извелся оттого, что ему достался я, а не Свет…

– Развияр, я нужна тебе? Ты будешь их допрашивать? – холодно спросила Яска.

Он подал ей руку, помогая подняться:

– Ты всегда нужна мне, ваше могущество. Но сейчас отдохни.

Сжал ее ладонь. Обнял за талию, на миг задержав руку на ее плоском пока животе. Женщина обмерла; Лукс уловил искру, проскочившую между ними. На дне его глаз что-то изменилось.

Яска вышла, величественно ступая, подняв подбородок. Где она научилась так ходить, в который раз удивился Развияр. Откуда эта посадка головы? Откуда плавность в каждом движении? Он проводил ее взглядом, и Лукс проводил ее взглядом. И оба пленника проводили Яску взглядом – Гонец настороженно. Свет – с горечью.

Дверь закрылась.

– Далекий Свет, – сказал Развияр, – если я сейчас убью Гонца, твоего названного брата и всадника, – ты последуешь за ним в страну мертвых?

Гонец поднял голову. Свет сузил глаза, глянул исподлобья, и сделался так похож на Лукса, что Развияр испугался.

– Да, – сказал Далекий Свет.

Развияр вытащил из ножен меч гекса. Лукс заметно вздрогнул. Гонец-Под-Вечер заставил себя встать ровнее. Свет тяжело дышал, его бока поднимались и опадали.

– У вас есть жены? – спросил Развияр.

– Да.

– У вас есть дети?

– Нет, – с ненавистью выплюнул Гонец. – Ты знаешь, почему.

– Зачем вы решили сломать договор? Сломать мой успех, который я добыл ценой своей крови?

Развияр говорил, поглаживая темный, без проблесков клинок.

– Мы не будем отвечать тебе, – быстро сказал Гонец. И тут же слова полились из него, будто прорвавшись:

– Потому что ты враг! Ты… У тебя… Ты обманом выпросил себе передышку… чтобы отстроить, и наши старейшины поверили тебе! Они не знают, что ты такое, ты обманул их! Арбалеты… машины… огневухи! Они не видели этого, они не знают, что здесь происходит!

Далекий Свет молчал. Развияр чувствовал его взгляд; если глаза Гонца метались по комнате, не останавливаясь на лице Развияра, то Далекий Свет смотрел прямо, будто ожидая ответа.

Гонец наконец осознал, что говорит один в тишине, говорит без принуждения и не может остановиться. С видимым трудом он заставил себя замолчать. Закашлялся.

– О чем ты хотел меня спросить, Свет? – Развияр уселся в кресло, положив на колени меч гекса.

– Зачем ты это сделал? – просто спросил зверуин. – Почему не пришел с войском и с огневухами? Почему пришел… как пришел? Это ведь случайность, что тебя не убили. Я сам несколько раз держал тебя не стреле… держал наверняка.

Лукс затрясся. Закусил губу. Взглянул на Развияра с упреком. Отвел глаза.

– Все случайность, – сказал Развияр. – Случайность, что вас родилось трое четвероногих у одной матери. Случайность, что девочка-гекса не погибла в лесу. Случайность, что моя стрела убила мага. А может, не случайность?

Он смотрел в глаза Далекому Свету. Тот попятился под этим взглядом.

– Ты держал меня на стреле, но не выстрелил. Что удержало твою руку?

– Не знаю. Может… я подумал…

– Я знаю. Тебя удержала моя воля. Потому что это я хотел собрать всех воинов, чтящих древний закон, в одном месте. И говорить с ними так, чтобы они слушали. Я это сделал, Свет. А ты – что хотел сделать ты?

Зверуин обхватил себя за плечи тем жестом, который Развияр много раз видел у Лукса.

– Предать меня? Сломать договор? – мягко продолжал Развияр. – Без возврата погубить свой народ?

– Почему ты говоришь с ним, если я – всадник? – процедил Гонец-Под-Вечер.

– Потому что он меня слушает. А ты – нет.

– Ты колдун. Ты путаешь мозги. Ты сбиваешь с толку. Почему мы тебя не застрелили сразу!

– Заткнись, Гонец, – прорычал Лукс. – Еще хоть слово, и я твой брехливый язык на руку намотаю!

– Тихо, – уронил Развияр. – Далекий Свет, ты брат Лукса, а значит, мой брат. Гонец-Под-Вечер, ты брат Света, а значит, мой брат тоже. Кто из вас может ответить: за что Утро-Без-Промаха проклял свой народ?

Никто, даже Лукс, не ожидал такого вопроса. Далекий Свет нахмурился. Лукс, сузив глаза, глядел на Гонца-Под-Вечер, а Гонец – так увиделось Развияру – вздрогнул.

– Он был маг и восстал против законов, – после длинной паузы сказал Далекий Свет.

– Почему? – Развияр все еще смотрел на Гонца.

– А как может маг быть рабом? – с неожиданной злобой спросил Лукс. – Со следами от шпор на боках?

– Он убил своего брата, – сказал Далекий Свет, глядя в пол.

– А ты, Свет, никогда не хотел убить Гонца?

Молодой зверуин хотел ответить сразу, но запнулся. Несколько мгновений названные братья смотрели друг на друга.

– Ты ищешь объяснение, которого нет, – мрачно сказал Лукс. – Он был маг, вот и все. Нам никогда не понять магов.

– Ерунда. Яска маг, но я понимаю Яску… насколько вообще мужчина может понять женщину. А ты?

– У меня была сестра, – вдруг сказал Гонец-Под-Вечер, и Лукс, порывавшийся что-то ответить, осекся.

Гонец-Под-Вечер смотрел в пол.

– В детстве я слышал от нее… а она подслушала разговор матери с бабкой. Она…

– Что? – не выдержал Развияр.

– Об этом… нельзя говорить, – пробормотал Гонец. – Приносит несчастье. Нельзя говорить вслух.

Развияр прикрыл глаза. «Плодородие для них – способность самки приносить детенышей, а самым страшным злом, о котором нельзя говорить вслух, считается…»

– Бесплодие, – шепотом сказал Гонец.

Его карие глаза лихорадочно блестели на залитом потом лице. Дыбом стояла короткая темная борода.

– У него… Утра… и у его брата было две жены. Одна из них… не родила ни одного ребенка на протяжении пяти лет. Ее…

– Ее принесли в жертву Озеру, – Развияр, не удержавшись, взялся за голову. Ему привиделся черный плот с подвешенной к перекладине женской фигуркой; он увидел запрокинутое лицо Яски. – Шуу… Богиня Воф… Как я только…

– Почему никто не знает, а ты знаешь? – жестко спросил Лукс. – Почему никто не знает того, что ты рассказал? Ведь все помнят имя Утра-Без-Промаха?!

– Моя бабка повитуха, – Гонец потер ладонью лицо. – Тогда она была совсем молодая… Она видела жертвоприношение. С тех пор, как перестали рождаться дети, она поклялась Озеру, что будет молчать, пока не примет младенца… С тех пор не сказала ни слова.

– И это тоже случайность? – тихо спросил Развияр.

Никто ему не ответил. Несколько минут прошло в тишине. Потом Развияр поднялся. Вложил меч в ножны. Открыл тяжелую дверь, крикнул в темноту коридора:

– Пропустите их. Пусть идут.

На другой день вернулся из Гленир, бывший раб, засланный шпионить в порт Фер. Девушка, прислуживавшая в замке, увидела его первой – она стирала у реки; бросив белье, рабыня кинулась Глену навстречу и долго бежала, спотыкаясь, сбивая ноги.

Белье едва не унесло потоком. Интендант Шлоп был недоволен и простил рабыню только по личной просьбе Развияра.

Глен был тощ, бит жизнью, но очень бодр. Развияр разговаривал с ним на балконе властелина – где буйно разрослись вьющиеся растения, где открывался прекрасный вид на ущелье. Глен не знал о двух других шпионах, посланных Развияром, но из его рассказа сделалось ясно: оба погибли, неизвестно как и где. Хват не поверил им, подумал Развияр.