Глава 3

Лука

Мое тело болело от недосыпания, но я заставил себя встать с постели. Кирилл, Пахан, сказал мне, что я обязан появиться в его офисе сегодня днем. Он встречается с Пятью Семьями Коза Ностры (прим. пер. — дословно «Наше Дело» — название итало-американской мафии), итальянской мафии здесь, в Нью-Йорке. Кирилл хочет, чтобы я познакомился со всеми боссами в нейтральном месте; он хочет представить меня, как будущего лидера Братвы. Он сказал, что желает, чтобы они увидели меня лично. Он улыбался, сообщая мне об этом. Сказал, что не может дождаться, когда увидит страх на их лицах, когда они увидят, как будущее Волковых войдет в комнату.

Подойдя к шкафу в спальне, которую делил с Кисой, я вытащил один из чертовых дизайнерских костюмов, которые мне приходилось надевать, когда я был в бизнесе Братвы. Через несколько минут я посмотрел в зеркало ванной, поправляя галстук, и мои руки опустились по бокам. Я чувствовал, что, бл*дь, схожу с ума. В каждом кошмаре я снова и снова убивал 362, в его карих глазах застыла смерть. Большинство моих дней были потрачены на то, чтобы выяснить, кто он, откуда пришел, и до сих пор я ничего не нашел.

Отвернувшись от зеркала, я спустился вниз, чтобы найти Михаила, моего личного охранника и главу быков, ожидающих в моей машине.

Не говоря ни слова, он отвез меня прямо к дому Кирилла Волкова. Я выпрыгнул из машины и вошел в огромный коридор, направляясь к кабинету. Когда я был прямо за дверью, то услышал голоса моего отца и Кисы, раздающиеся изнутри. Но как только я собирался войти, их тихая беседа заставила меня замедлиться.

— Вы узнали что-то о 362? Ваши люди достали новую информацию? — спросила Киса.

Ответом была лишь тишина, и мое сердце начало биться чаще. Моя рука сжала ручку двери, когда мой отец прочистил горло.

— Мы уже несколько месяцев знаем о личности 362, Киса.

— Что? — прошептала Киса в шоке. — Месяцы? И вы не сказали Луке?

— Это деликатная ситуация, Киса, — начал мой отец, — которая недавно коснулась нас. И мы не можем усугубить и без того плохое положение дел, — скрипнул стул, — особенно не для него. Не для 362.

Мой отец произносил «он» и «362», как будто они были ядом.

— Я не понимаю. Я не... кто? — пробормотала Киса. — Кто 362?

Затем мой отец холодно ответил:

— Он был Костава.

Киса, должно быть, отреагировала на это имя, когда мой отец добавил:

— Это правда, Киса. Из всех людей, из всех семей в мире, единственный человек, который нашел моего сына в аду и подружился с ним, — чертов Костава.

Разговор прекратился, но я мог сосредоточиться лишь на том, что они знали. Все это время они знали, кем был 362. И они, черт возьми, скрывали это от меня.

Чувствуя прилив гнева, я ударил плечом в дверь и ворвался в комнату. Кирилл был возле своего стола, мой отец и Киса сидели перед ним.

Все трое повернулись ко мне, когда я остановился у входа в кабинет, мои ноздри раздувались от интенсивности моего беспорядочного и быстрого дыхания.

— Лука… — прошептала Киса, ее лицо стало бледным. Но я проигнорировал это, мой взгляд полностью сосредоточился на моем отце.

— Ты знал все это время? — прогремел я. Я двинулся вперед, пока не навис над ним. Я почти расслабился, когда увидел вспышку страха, пробежавшую по его карим глазам, но потом напомнил себе, что он скрыл от меня информацию. Информацию, которую я отчаянно жаждал знать.

Киса дотронулась до моей руки, но я сбросил ее руку.

— Нет! Не надо! — Я огрызнулся на свою жену и взглянул на отца и Кирилла. — Я хочу услышать это из их гребаных уст! Я хочу услышать, почему они скрывали это от меня. Почему они не сказали мне единственную гребаную вещь, которую я когда-либо просил у них!

Мой отец протянул руку.

— Лука…

Но я слишком далеко зашел. Рев боли разорвал мое горло. Подойдя к столу, я взялся за край обеими руками и перевернул его на бок.

— Лука! — крикнула Киса, но я уже начала метаться, чувство предательства заставляло меня сходить с ума.

Мои ноги стучали по полу, я проводил руками по волосам.

— В течение нескольких месяцев вы говорили мне, что не знаете, черт возьми!

Мой отец вскочил на ноги, и я повернулся, чтобы посмотреть ему в лицо.

— Я убил его! Я, бл*дь, убил его! — Я протянул руки к отцу. — Этими гребаными руками. Я убил его. Я убил его…

— Чтобы спасти меня, — прервала Киса. Мои глаза сразу же уставились на нее. Я вышел вперед, и Кирилл встал со своего места. Он подошел к Кисе, словно не хотел, чтобы я приближался к его дочери. Это только больше разозлило меня. Киса кивнула своему отцу, и он отступил.

Киса потянулась, чтобы обхватить мое лицо. Мое твердое тело расслабилось, когда ладонь моей жены соединилась с моей горячей кожей.

— Спокойно, детка. Слушай своего папу.

Киса провела пальцами по волосам. Мои глаза зажмурились, пока я медленно и ровно вдыхал ртом.

Когда мои глаза снова открылись, Киса посмотрела на напряженное лицо моего отца, затем снова на меня.

— Лука. 362. Он был Костава.

Густая пелена затуманила мой разум, когда она произнесла эти слова. Костава? Я понятия не имел, что это значит, кто это был. Имя ничего не значит для меня.

Лоб Кисы опустился на мой.

— Лука…

— Я не понимаю… — прошептал я. Моя голова начала болеть от попыток вспомнить что-нибудь, хоть что-то, об этом, бл*дь, имени.

— Ты не понимаешь? — спросила Киса, ее голубые глаза блестели от беспокойства.

— Я не понимаю, почему он был Кос… Кос…

— Костава, — продолжила она.

Я кивнул головой.

— Костава — это плохо. — Я посмотрел вниз, пытаясь вспомнить. — Я не помню, почему это плохо.

Мой живот напрягся от гнева. Я знал, что должен был знать это, но воспоминаний об этом не было.

— Я должен это знать, верно, Solnyshko? — спросил я у Кисы.

— Твои воспоминания все еще не вернулись к тебе. — Киса погладила меня по волосам. — Не волнуйся. Мы можем объяснить. Мы можем рассказать тебе историю семьи, которая была потеряна.

Я кивнул, чувствуя, как по моей горячей коже бегает миллион иголок. Я посмотрел на своего отца и увидел его муку. Когда я снова встретился с Кисой, ее голубые глаза искали мои. Я поднял руку и прикоснулся к ее лицу.

— Скажи мне, — попросил я, — расскажи мне о нем, пожалуйста…

Сжимая мою руку, Киса переплела свои пальцы с моими. Она заставила меня сесть и попыталась расположиться рядом со мной, но вместо этого я опустил ее себе на колени. Как только она оказалась у меня в руках, я расслабился.

Когда глаза Кисы нашли мои, она нежно поцеловала меня в щеку и обратилась к Ивану.

— Иван, я думаю, будет лучше, если ты это объяснишь.

Я внимал каждое слово из уст моего отца. Каждую часть истории в мельчайших подробностях. Я узнал о Костава. Потерянные кусочки истории моей семьи внезапно оказались на месте. Но все, что я мог слышать, все, на чем я мог сосредоточиться, это то, что у 362 наконец-то появилась жизнь. Я знал, откуда он, кто он, кто его семья. Но важнее...

— У него есть имя, — прошептал я в комнату, когда мой отец закончил объяснять, почему они скрыли от меня личность 362. Рука Кисы легла мне на щеку, и я поднял глаза, повторяя:

— У 362 есть имя. — Я глубоко вздохнул и сказал: — Анри. Его звали Анри Костава.

Я закрыл глаза, услышав, как его произносят вслух. Потом они открылись, когда мой отец добавил

— Он был одним из близнецов. У Анри был брат-близнец.

В мгновение ока я вскочил, усадив Кису обратно на стул, и начал ходить. Мой разум стал мгновенно сосредоточен, движимый моей волей.

— Как звали его брата? Как звали брата-близнеца Анри?

Мой отец внимательно наблюдал за мной. Он не произнес имени, пока мой взгляд не сузился, не давая ему возможности скрыть эту информацию от меня.

— Заал. Заал Костава, — неохотно сказал мой отец. Я кивнул, сохранив это имя в памяти.

— А где он сейчас? ГУЛАГ? Он жив и борется до смерти в этой чертовой тюрьме?

В моих ушах заревела тишина, когда мой отец отказался отвечать. Мои кости воспламенились, я повернулся к ближайшей стене и направил кулак прямо в большое зеркало, разбивая его вдребезги. Я повернулся и посмотрел на Пахана и своего отца. Указав окровавленным пальцем на их лица, я зарычал:

— Скажите мне, где он! Мне нужно это знать.

Мой отец встал и подошел ко мне.

— Лука. Остановись! — произнес он, и я замер. Моя челюсть сжалась, в попытке обуздать свою ярость.

— Скажи мне! — прорычал я гортанным голосом.

Мой отец стоял на своем, выражение его лица было ледяным.

— Наша семья никогда не поможет Коставе, — мрачно ответил он. — Мой сын никогда не станет помогать одному из них.

— Значит, Заал жив? — спросила Киса через всю комнату. Плечи моего отца напряглись.

Это был чертов ад, да. Надежда поселилась у меня в груди.

— Где он? — потребовал я.

— Лука…

— Где он?! — Я повернулся и снова зашагал. — Мне все равно, кто он для нас. Заал — брат человека, который спас мне жизнь. Человека, которого мне пришлось убить, потому что чертов Алик Дуров бросил его в клетку, чтобы убить меня! Когда он должен был быть свободным!

Я остановился прямо перед отцом и надавил:

— Теперь скажи мне, где он. Сейчас же.

Плечи моего отца опустились, и он снова посмотрел на Кирилла. Пахан поднял бровь и сел, привлекая тем самым мое внимание.

— У нас нет веских доказательств, Лука. Но наши источники сообщили о человеке, которого Джахуа имеет в своем клане. – Пахан невесело рассмеялся. — Я говорю человек. Но в действительности, из того, что мне известно, это дикий боевой пес. Он приучен исполнять все команды Левана Джахуа. Накачан наркотиками. Груда мышц, над которыми Джахуа экспериментировал столько лет. Он потерял все человеческое. Он безумен, его не спасти. Прототип, демонстрация какого-то препарата для послушания, который он начал толкать на черном рынке. — Лицо Кирилла ожесточилось. — Начал продавать другим преступным организациям в моем гребаном городе. Это лишь одна из многих причин, по которой его жалкую шайку нужно раздавить.

Мои мышцы охватил гнев. Над Заалом экспериментировали до тех пор, пока он не сошел с ума. Убийца по принуждению. Так же, как я и Анри. Но он был жив. Он все еще был, бл*дь, жив.