‒ Что же тогда? ‒ Если я хоть как-то смогу заставить его чувствовать себя лучше, то обязательно сделаю это. Я провожу руками по его икрам, бедрам... его руки хватают меня за запястья, останавливая.

‒ Ничего, ‒ говорит он хриплым от боли голосом. Или от чего-то другого.

Я не сопротивляюсь его хватке, позволяя удерживать себя подле него. Я кладу голову ему на бедро. На самом деле это не должно быть соблазнительно, хотя я чувствую, как натянута ткань его джинсов, и вижу выпуклость всего в нескольких дюймах от своего лица. Я знаю, что он не сделает мне ничего плохого. Мне бы, наверное, понравилось, если бы Джо прикоснулся ко мне, но он не станет. Так же, как не захочет поцеловать меня снова. Но, несмотря на все это, он не настаивает, чтобы я отодвинулась.

Вместо этого он прерывисто вздыхает и отпускает мои запястья. Я стою перед ним на коленях, прижавшись щекой к его бедру.

Его большая ладонь касается моего виска, щеки. Он играет с моими заплетенными в косу волосами, прежде чем возобновить свои нежные, ритмичные поглаживания. Он не прикасается ни к чему ниже моей шеи, но все мое тело светится от этой невинной ласки, напряженной и томной одновременно.

Это странное ощущение. Я чувствую себя подобно любимому домашнему питомцу. Вещью, которой владеют. О которой заботятся. Что лелеют.

Это чувство намного слаще, чем быть нежеланной незаконнорожденной дочерью.

‒ Я не должен был позволять тебе приходить сюда, ‒ бормочет он.

‒ Не надо, ‒ говорю я. Терпеть не могу, когда он так говорит, будто в один прекрасный день Джо может не появиться. Он спасательный круг для меня, глоток воздуха, пока я тону. И если я сбегу с Хонор, то каждый из этих визитов может стать последним. Слезы подступают к моим глазам, увлажняя его джинсы.

‒ Тсс, ‒ успокаивает он. ‒ Я не прошу, чтобы ты прекратила.

Он проводит пальцем по моей щеке и изгибу моего уха. Его грубоватый палец скользит вниз по моей шее.

‒ Такая красивая, ‒ говорит он. ‒ Ты понимаешь это, bella? Мне больно от того, как ты красива.

После этого мне тоже становится больно, его слова как виски. К ним можно привыкнуть. Мне нужно гораздо больше.

‒ Байрон делает ей больно, ‒ шепчу я. Потому что, это единственный способ объяснить ему. Скоро нам придется уехать. Я не могу позволить ему продолжить причинять ей боль.

Его рука застывает, и я думаю, он должен понять мой осторожный намек.

‒ Все мужчины здесь обижают женщин, ‒ говорит он. Его тон так мрачен, так непохож на него.

Я поднимаю взгляд на него.

‒ Джо?

Его рука обхватывает мою шею, заставляя поднять подбородок. Он просто оставляет свою руку там, его горячая ладонь плотно прижата к моей коже. Не сжимая. Просто держа.

‒ Ты боишься меня?

Я дрожу от вспышки боли на его лице, в его голосе. Я боюсь... за сестру, за него. Я боюсь, что сломаюсь и останусь рядом с ним, даже если это будет означать приговорить свою сестру на боль до конца ее дней. Но я не боюсь, что он причинит мне боль.

‒ Нет.

‒ А следовало бы. ‒ Он наклоняется и шепчет мне на ухо. ‒ Я делал такое, что ты и представить себе не можешь.

Слеза скатывается по моей щеке. Что бы это ни было, оно причиняет ему боль. Я вижу это в нем. Чувствую это. И у него нет выбора... не больше, чем у Хонор.

‒ Ты никогда не причинишь мне вреда, ‒ говорю я. Мой голос дрожит, потому что мне больно за него. Но я уверена в каждом своем слове. Он не в первый раз пытается меня отпугнуть. Я не боюсь его.

Гнев, который чувствую в нем, ускользает, сменяясь чем-то другим. Жажда.

Его глаза почти светятся в лунном свете, льющемся через окно. Он убирает руку с моей шеи. Его большой палец скользит по моим губам туда-сюда. Туда-сюда.

У меня перехватывает дыхание. Не раздумывая, я приоткрываю губы.

Затем кончик его большого пальца оказывается у меня во рту. Он мягко раздвигает мои губы. Я не понимаю всего, что происходит, не знаю всего, чего он хочет, но я знаю, как следовать за ним. Это похоже на поцелуй, только вместо губ и языка его большой палец.

Джо проталкивает большой палец, пока тот не оказывается наполовину в моем рту, и тогда кажется вполне естественным сомкнуть губы и нежно пососать. Он издает тихий звук, похожий на рычание. Звучит как нужда. Как облегчение.

Кожа его большого пальца ощущается грубой на моем языке. Я скольжу им вдоль пальца. Джо издает шипение и передвигает бедра. Никогда не думала, что мой язык обладает такой силой. Одно движение, и его крупное тело напрягается.

Прежде чем я успеваю осознать, он убирает свой палец. Он все еще влажный от моего рта, когда Джо проводит им по моим губам, очерчивая их, это горячо, а затем холод накатывает на меня, когда Джо полностью отстраняется.

Я словно в трансе, когда смотрю на него. Он мог бы просить у меня все, что угодно, и я отдала бы ему это.

Он знает это.

Он наклоняется и целомудренно целует меня в лоб.

‒ Завтра, ‒ говорит он. ‒ Увидимся завтра.